- Мы не знаем, господин. – Отвечали ей.

Этот ответ звучал до тех пор, пока кто-то из встречных не посоветовал:

- Здесь толчется множество людей, занятых своими мелкими заботами. Им нет дела до посольств и иноземцев. Поезжайте в центр. Найдете кого-нибудь из чиновников; они и расскажут все, что вас интересует. Но, коня оставьте где-нибудь на постоялом дворе. Конное движение в центре города запрещено – только для колесниц важных господ.

Поблагодарив, Ли-цин направилась на поиски постоялого двора. Когда таковой нашелся, она уплатила за постой несколько мелких монет, оставила коня и направилась в центр города.

Девушка только и успевала вертеть головой, разглядывая богатые дома, и колоннады дворцов и храмов. Она шла по широкой, мощеной улице, по которой сновали озабоченные служащие, и гремели колесницы знатных горожан. Здесь было много праздношатающейся публики.

Дважды Ли-цин была повергнута в изумление. В первый раз это был слон, которого вели по улице. О существовании подобных животных она не подозревала, и долго смотрела вслед неторопливо и мягко шагающему гиганту. Вторым сильным впечатлением стал негр, управлявший колесницей с каким-то очень важным господином.

Слухи о людях с черной кожей долетали и до Хань, но в них мало кто верил.

- О, Небо, сколь чудесны твои дела и создания! - Пробормотала Ли-цин и, повернув голову, увидела идущего ей навстречу Юаня.

- Брат! – Вскрикнула она, вне себя от счастья.

Мгновение спустя они обнялись и стояли, держа друг друга за руки.

- Брат! – Повторила Ли-цин. – Брат, ты нашелся!

Прохожие оглядывались на них и улыбались. Один из них, догадавшись, что в жизни этих двоих произошло что-то очень важное, сказал:

- Здесь неподалеку - Храм Судьбы. Зайдите и поблагодарите богов за то, что они оказали вам большую милость.

- Мы обязательно сделаем это! – Ответил Юань.

Справившись с внезапно свалившимся на нее счастьем, Ли-цин первым делом спросила:

- Что ты знаешь о посольском караване? Он проходил здесь?

- Он был в Апамее больше месяца назад. Затем ушел в Ктесифон. – Ответил Юань.

- Значит, мы опять будем его догонять! Если, конечно, нас не задержат. Ты, ведь, бежал из рабства, верно? И нам следует быть очень осторожными…

- Вот за это, сестра, можешь не беспокоиться. Я и сам не очень понимаю, как это произошло, но вчера, когда я расспрашивал служащих городского совета о нашем караване, меня отвели к очень важному чиновнику. Он спросил меня: не тот ли я человек, который отстал от посольского каравана Хань. И, когда услышал утвердительный ответ, сказал, что ему велено всячески помогать мне. Более того, он знает, что караван догоняет еще один человек! То есть – ты.

- Невероятно! – Воскликнула Ли-цин. – Но, послы не могут знать, что мы идем вслед за ними.

- Верно! – Подтвердил Юань. – Я думаю, дело в другом. Мы сами много раз говорили людям о том, что отстали от каравана. Кроме того, без тебя произошло много всяких событий. Мною даже хотели накормить двух голодных тигров.

Юань был близок к истине. Если высшие силы хотят помочь человеку, они сделают возможным самое невероятное совпадение.

Весть о разгроме разбойничьей шайки, напавшей на караван армянского купца, дошла и до гирканского сатрапа. Рассказывали о рабе чужеземного облика, чуть ли не в одиночку одолевшего разбойников. Сопоставив этот рассказ с тем, что он своими глазами видел на арене цирка, сатрап понял, что речь идет об одном и том же человеке. Кроме того, его подчиненный уже совершил большую ошибку, приняв за разбойников посольский караван. Чуть позднее, из столицы пришли вести о посольстве Хань, обласканном Митридатом II.

Сатрап решил упредить возможные неприятности, и разослал гонцов с предписанием оказывать всяческую помощь отставшему от каравана ханьцу.

- Так что мы с тобой, сейчас очень важные люди. – Завершил свой рассказ Юань. – И нас не только примут с почестями в каждом селении, но и дадут двадцать человек сопровождения.

Лиц-ин только головой покрутила. Одинокие и гонимые путники к такому уважению не привыкли.

- Сегодня вечером я приглашен в круг учеников Сократа. Они будут говорить о своем учителе, и просят меня рассказать о мудрецах Хань.

- Кто такой Сократ? – Спросила Ли-цин.

- Кажется, эллинский мудрец. Он был сыном каменотеса и повивальной бабки, и жил за триста лет до нашего времени. Чиновник, с которым я разговаривал, его большой поклонник и вхож в общество людей, которые называют себя его учениками. Ты пойдешь со мной?

- Конечно! Теперь я от тебя ни на шаг не отойду.

До встречи с учениками Сократа Юань с Ли-цин поделились друг с другом всем, что произошло с ними за время разлуки.

- Да! – Сказал Юань. – Тебя, действительно, нельзя оставлять одну. Далеко не все согласны считать тебя мужчиной.

Ученики Сократа собирались в доме богатого землевладельца, склонного к упражнениям души и разума.

Их было человек двадцать, разного возраста мужчин, одетых в белые тоги. Их лица ханьцам понравились: умные, доброжелательные. В глазах собравшихся присутствовал свет, который отличает людей одухотворенных от тех, кто живет грубой материей.

Собрание проходило в небольшом, круглом зале, с мраморными стенами и мозаичным полом. По стенам горели бронзовые светильники, неброско отражаясь в полированном мраморе.

Среди присутствующих были греки, парфяне и бактрийцы.

Ли-цин и Юаню также предложили переодеться в тоги, что вызвало у девушки определенное замешательство. Впрочем, для переодевания предоставили соседнюю комнату, и тайна Ли-цин была сохранена.

Перед началом диспута общество, рассаживаясь по деревянным скамьям вдоль стен зала, тихо переговаривалось, но вот седобородый старец, по-видимому, наставник, встал, поднял руку, и все умолкли.

- Сегодня свет истины разделят с нами братья из далекой страны Хань. – Начал он свою речь. - К сожалению, мир устроен так, что границы государств неизмеримо чаще пересекают воины, нежели поэты или философы.

- Что такое философ? – Шепотом спросила Ли-цин у Юаня.

- Не знаю. – Ответил он. – Но, тихо! Слушай!

- Наши гости посланы для государственных переговоров, но к всеобщей радости, после их беседы с одним из наших друзей, выяснилось, что они – высокоученые люди, несущие знания, большая часть которых нам неизвестна. Я рад приветствовать вас здесь, в кругу людей, посвятивших себя поискам истины! – Обратился к гостям седобородый старик.

Все присутствующие дружно зааплодировали, что вызвало у ханьцев, незнакомых с этой формой приветствия, легкое смущение.

- Сегодня я изменю традициям, и буду говорить не на греческом языке, а использовать наречие, понятное нашим гостям. Я также разделяю нетерпение присутствующих, и их желание обратиться к гостям с вопросами. Но, давайте поймем и наших новых друзей, дадим им возможность войти в круг наших интересов. Учитель завещал нам искусство беседы, или диалога, в которых суждения присутствующих способствуют выявлению сути вещей. В свое время, Учитель отринул измышления современников о причинах и природе мироздания, и призвал нас заниматься человеком, его нравственными качествами и сущностью знания. Этика – вот чем должна заниматься философия!

Слушая оратора, Юань и Ли-цин мучительно старались проникнуть в смысл его слов. До сих пор, на местном языке, им приходилось разговаривать лишь на бытовые или военные темы, и терминология высокой философии была для них незнакома.

- Учитель говорил: - продолжал седобородый. - Нравственным человеком может быть только тот, кто знает, что такое добродетель. Предпосылка нравственного это - знание. Истинная нравственность - это познание блага.

Учитель говорил: "Того, кто познал хорошее и плохое, ничто уже не заставит поступать иначе, чем велит знание, и разум достаточно силен, чтобы помочь человеку. Только в этом случае люди становятся в высшей степени нравственными, способными к власти и искусными в диалектике".