Валенс перебил ход его мыслей.

— Вот что, — сказал он неторопливо, явно давая себе время получше собраться с мыслями, — будем мы с вами, Юрий Борисович, из Киева выбираться.

Юрий взглянул на него так, словно директор сошел с ума. Он и в мыслях не мог предположить оставить Киев.

— Как выбираться? — произнес Крайнев. — Для чего выбираться?

— Для того, чтобы можно было работать над самолетами с реактивными двигателями, — совсем спокойно ответил Валенс.

— Ты полагаешь, что сейчас время заниматься самолетами, которые неизвестно когда дадут настоящий эффект? Да еще неведомо, каким он будет. И это тогда, когда идет война, когда фронту нужны абсолютно проверенные, надежные машины? Нет, Валенс, на время войны от мечтаний придется отказаться.

— Ты так думаешь? — в голосе Валенса не чувствовалось и тени волнения. — А вот есть в стране много людей, и я принадлежу к их числу, которые думают иначе. Неужели ты полагаешь, что можно оставить нашу основную работу только потому, что самолет с двигателем надежен, а реактивный самолет — штука еще недостаточно исследованная? Неужели я должен сейчас прочесть тебе лекцию о том, что даже во время войны нельзя ни на минуту терять перспективу развития? Всюду работают над реактивными самолетами, и мы не имеем права отставать.

Юрий Слушал своего друга, уже понимая его правоту, но все еще не сдавался. Валенс почувствовал это и продолжал:

— В нашей стране ничто, даже война, не сможет остановить технический прогресс. Домны, которые мы построим во время войны, будут лучше и продуктивнее, чем довоенные. Поля будут давать большие, чем до войны, урожаи.

— Самолеты могут быть и будут лучше довоенных, потому что конструкторы учтут весь огромный опыт боев. А мы с тобой будем в глубоком тылу работать над реактивными самолетами, хотя войны они могут и не увидеть. Да это уже и не так важно. Может, как раз в конце войны они получат гораздо большее значение, чем в начале.

— Неужели ты думаешь, что война так затянется?

— Все может быть. Я уверен, это не на месяцы, а на годы. Но как ни долго она будет тянуться, времени у нас с тобой очень мало. Надо немедленно разработать план эвакуации института.

— Но для чего?

— Нельзя работать под постоянной угрозой бомбардировки. Кроме того, здесь нас наверняка будут бомбить специально. Не допускаю, чтобы враг не знал, где находится институт стратосферы.

— Мы будем эвакуироваться только из-за опасности?

Вопрос был поставлен резко и требовал ответа. Валенс и ответил так, как мог ответить в первый день войны, когда еще далеко не все было ясно.

— Во всяком случае, надо уберечь институт от всяких случайностей, и даже не так институт, как его людей. Это самое главное.

Юрий понял, сколь наивны его мысли и предположения. Валенс, как всегда, совершенно прав, его указания нужно быстро и безоговорочно выполнять.

Директор вынул из ящика стола лист бумаги и наметил план эвакуации института. И от его убедительного деловитого тона, от того, как спокойно и уверенно он работал, у Крайнева сразу стало спокойнее на сердце. Он прошел через длинный коридор к себе в кабинет и сел к столу. Но работать сразу не смог. Начались телефонные звонки. Сотрудники старались сразу узнать, что и как надо делать, все чувствовали на себе большую ответственность за свою страну, за свою работу, — все стремились действовать.

Никому ничего конкретного Крайнев ответить не мог. Он рекомендовал завтра, как обычно, приходить на работу и приниматься за текущие дела.

Он чувствовал, как спокойствие и уверенность, переданные ему Валенсом, как бы передаются всем сотрудникам института, и сознание этого было очень приятным.

Крайнев прервал свою работу только тогда, когда в кабинет вошел Валенс и предложил идти обедать. Юрий удивленно посмотрел на своего друга. Тот рассмеялся.

— У меня такое впечатление, — сказал он, — будто ты собираешься всю войну ничего не есть, не спать ни одной ночи и работать все двадцать четыре часа в сутки. Интересно знать, на сколько тебя хватит при такой жизни? Пожалуй, на неделю. А война эта протянется дольше, это я тебе могу обещать определенно.

— Нет, мне все же хочется увидеть нашу победу, — ответил Юрий, поднимаясь из-за стола, — поэтому мы пойдем обедать, а потом опять вернемся сюда.

— Это правильно, — согласился Валенс. — Мне хочется сказать тебе еще кое-что. Такие настроения, как у тебя сегодня, будут у многих. Ты должен мне помочь преодолеть эти настроения. Людям следует понять, что наша работа — это не мечта, а будущее авиации. Поэтому она не только нужна, она необходима. И чем скорее мы организуем коллектив, тем будет лучше для нас и для работы.

— Я уже вижу, что немного погорячился, — смущаясь, сказал Юрий. — Не думаю, что нам будет трудно убедить товарищей. Я боюсь другого — как отнесутся люди к столь неожиданной эвакуации?

— Да, все это надо хорошенько продумать, — заметил Валенс, — но паники мы в этом деле не допустим. Что бы ни случилось, институту не место под бомбами. Это поймёт каждый.

Вместе они вышли из института и как только ступили на тротуар, прервалось мерное тиканье метронома из репродукторов и немного взволнованный от необычных слов голос диктора объявил воздушную тревогу.

Друзья вплотную придвинулись к стене института и начали смотреть в небо. Тройка тяжелых «юнкерсов-88» прошла над Киевом и исчезла в направлении Дарницы.

— Я хорошо знаю эту машину, — сказал Крайнев. — Не очень далеко шагнула у немцев техника, если они начинают войну с такими самолетами.

И он неожиданно вспомнил Людвига Дорна и его хвастливые посулы. Юрию очень хотелось бы еще раз встретиться с ним и кое-что вспомнить.

— Когда-нибудь мы побываем в нашей бетонной тюрьме, — сказал он. — Это стоит сделать хотя бы для того, чтобы поставить памятник Волоху. Когда-то я поклялся в этом на его могиле.

Валенс ничего не ответил.

Они еще раз остановились у репродуктора и прослушали первые сводки. Ничего успокаивающего в них не было, и тревога, все нарастая, охватывала сердца. Сообщалось только о боях на границе.

— Вечером узнаем точнее, — сказал Валенс.

— Ты думаешь, они могут далеко пройти в своем наступлении? — Не знаю, — ответил Валенс, — фактор внезапности — сильная вещь, и пока мы его преодолеем, пройдет, безусловно, какое-то время. За эти дни может произойти много всяких неожиданностей, к ним надо подготовиться.

Юрий почувствовал тревогу в последних словах Валенса, и до самого обеда не произнес ни слова. Вдруг улыбка осветила его лицо: в яркой голубизне неба девятка крейсеров Юрия Крайнева шла на запад. Тяжелые машины с ревом пронеслись над Киевом и словно бы растаяли в синеве.

Дальнейшие события развивались так быстро, что Юрий Крайнев не всегда успевал отмечать течение времени. День перестал отличаться от ночи. Во всяком случае, обычное разделение суток исчезло. В любой час всех можно было найти на работе. Люди теснее жались друг к другу. Оставаться одному никому не хотелось. Многие сотрудники Крайнева совсем перебрались в институт.

Утренней сводки Советского Информбюро всегда ждали с лихорадочным нетерпением. Сводки не приносили ничего утешительного. Ежедневно появлялись все новые и новые названия направлений, где проходили бои, и все сокрушались, как много городов уже оставлено нашими войсками. Вплотную стал вопрос об эвакуации института стратосферы.

Однажды утром Крайнев и его друзья высадились из вагонов в маленьком городке за Уралом. Здесь царила такая тишина, словно на свете не было и не могло быть никакой войны. Домики в городке поражали глаз — были они деревянные, возведенные по старым уральским образцам, украшенные деревянной резьбой. Но на окраине города высился завод, выстроенный здесь незадолго до войны. Рядом с ним поднимались в небо высокие жилые корпуса.

Крайнев быстро познакомился с заводом, с его директором, с отдельными рабочими. Всюду его встречали приветливо, но несколько настороженно. Директор — и не без основания — побаивался, что Крайнев будет требовать для своего института слишком большую площадь. Не обошлось без споров, и, возможно, не все прошло бы так гладко, если бы не прибыл Валенс. Он привез последние материалы и оборудование института, а также новые задания. Он держался так, словно переезд института на тысячи километров было самым обычным и давно предусмотренным делом.