Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Лицо Марины выразило такую ненависть и отвращение, что военный без слов понял ее ответ.

Он извинился, вышел из кабинета, а когда час спустя вернулся, Марина уже спала в глубоком кресле. Военный подошел к двери, приказал секретарю переключить телефон и сел к столу. Он работал тихо, спокойно, усталость не могла склонить его серебристую голову.

Марина спала, улыбаясь во сне. Военный разбудил ее, когда первые лучи солнца позолотили стекла окон. Марина проснулась, удивленно оглядываясь, потом посмотрела на военного и вспомнила все. Она заторопилась, и они простились, как добрые друзья. Девушку ждал крейсер.

ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ

Бабат приехал на завод в девять часов утра и прошел прямо в кабинет директора. Веру Михайловну его появление ничуть не удивило. Она знала, что на испытание приедет много инженеров из института.

Бабат завел разговор о крейсере, попросил разрешения ознакомиться хотя бы с общими чертежами. Вера Михайловна ответила, что через полчаса он увидит крейсер в натуре, а что касается чертежей, то странно, что Бабат с ними не знаком. Показать их сейчас она не может, они у Крайнева. Завод же работал по отдельным чертежам, которые находятся у Токовой.

Андрей Васильевич не настаивал. Они поговорили еще несколько минут, потом Соколова посмотрела на часы и сказала:

— Скоро десять. Пора идти.

В эту минуту в кабинет вошла Валя. На ней были желтые кожаные штаны, воротники двух, разного цвета, свитеров виднелись один из-под другого. Кожаную куртку она держала на руке. Эта теплая одежда нужна была для полета на большую высоту, где всегда стоят сильные морозы.

— Доброе утро, — поздоровалась она, останавливая взгляд на Бабате.

Вера Михайловна познакомила их. Несколько минут шел разговор о прекрасном летном дне, о Крайневе, который уже с семи часов проверяет крейсер, о Валиной полярной одежде. Неожиданно Соколова вспомнила вчерашний вечер и спросила:

— А где Марина?

— Я видела ее возле крейсера.

— Очень хорошо.

Вера Михайловна ни о чем больше не спрашивала. Через минуту они втроем вышли из главной конторы и направились к экспериментальному цеху. На улице было холодно. Утром были первые заморозки. Как на грех, Бабат забыл в кабинете Соколовой пальто. Ему стало холодно, нервная дрожь сотрясала его тело.

Валя заметила это и предложила новому знакомому свою куртку. Бабат начал было отказываться, но потом согласился и накинул на плечи мягкую, подбитую мехом, кожанку. Так, в молчании, думая каждый о своем, дошли они до контрольной будки экспериментального цеха. Здесь надо было показать пропуска.

— Товарищ Соколова, — сказал высокий красноармеец, не отворяя дверь в цех, — вас ждет телефонная трубка.

И действительно, телефонная трубка была снята с рычага и лежала рядом с аппаратом. Соколова подняла ее, послушала, и что-то похожее на легкую тень пробежало по ее Лицу. Положила трубку на место и обратилась к Бабату.

— Андрей Васильевич, я попрошу тебя на несколько минут вернуться. Ты мне должен помочь разрешить один важный вопрос.

— Пожалуйста, — с готовностью ответил заинтересованный Бабат, сбрасывая с плеч Валину куртку.

— Вы скоро придете? — спросила Валя.

— Да, через несколько минут. Готовьте все к полету.

Они расстались. Валя подошла к крейсеру как единственный полноправный его хозяин. Второй пилот и механик, который должен был лететь вместо штурмана, уже давно были здесь. Крайнев в синем рабочем комбинезоне проверял двигатели. Несколько инженеров возились около управления.

Валя не спеша тоже все проверила. Она хорошо знала, что такое высотный полет.

Здесь, возле крейсера, не было праздных людей. Все работали, и поэтому никто не обратил внимания на то, что с Верой Михайловной на площадку пришел следователь Каратов. Инженера Бабата с ними не было.

Лицо Веры Михайловны было напряженнее обычного, Каратов тоже казался озабоченным. Только они вдвоем ничем не были заняты, стояли в отдалении, наблюдая за работой.

Когда все было закончено, Валя надела кожанку, тщательно застегнула все пуговицы и открыла дверцу кабины. Неожиданно Каратов обратился к Соколовой:

— Он не подходил к крейсеру?

— Нет, нас вернули от контрольной будки.

— Тем лучше.

Валя села в кабину. Винт, как бы нехотя, повернулся один раз и сразу исчез, расплылся в кружении. Ровный гул наполнил площадку. Из-под колес крейсера приняли колодки. Валя дала газ, и машина тронулась.

Из экспериментального цеха внимательно следили за тем, как крейсер, медленно разворачиваясь, набирал скорость и, наконец, оторвался от земли.

Валя впервые посмотрела на стрелку альтиметра на высоте шести тысяч метров. В открытом самолете на такой высоте уже дает себя знать разреженный воздух — начинает стучать в висках, ломить в затылке. Но в герметически закрытой кабине крейсера компрессоры поддерживали нормальное давление, и ни Валя, ни ее спутники не чувствовали высоты.

Сквозь стекло кабины Валя время от времени смотрела на землю, стараясь делать круги над аэродромом и не очень отдаляться от завода. С высоты земля напоминала раскрашенную в блеклые осенние тона карту, масштаб которой с каждым кругом все уменьшался.

Валя смотрела вниз. Огромное поле аэродрома казалось не больше почтовой марки. Стрелка альтиметра стояла на зеленой черте — десять тысяч метров.

Валя вдруг забеспокоилась.

Она сама не знала, откуда идет это беспокойство. Осмотрела кабину. Все было в порядке. Механизмы работали безотказно.

Сделала еще несколько кругов и решила, что на первый раз этим можно ограничиться. Материалов это первое испытание дало более чем достаточно. Валя отлично видела не только достижения Крайнева.

Недочеты крейсера при этом первом полете на большой высоте и предельной скорости сразу же бросались в глаза. Придется еще поработать конструкторам над этой машиной.

Валя решила заканчивать полет. Теперь уже можно не волноваться. Сейчас нужно прямо, как на салазках, спуститься с высоты десяти тысяч метров.

Внезапно Валя услышала на груди, у самого сердца, какое-то ритмичное движение. Словно у самого тела тикали маленькие карманные часы. Удивленная девушка запустила руку во внутренний карман кожанки и с удивлением вытащила оттуда спичечный коробок. Каким образом попали к ней спички?

И тут испуганная Валя почувствовала, что ритмично тикает именно коробок.

Быстрым движением она открыла его и вместо спичек увидела часовой циферблат и стрелку, поставленную на двенадцать часов. А на большой доске приборов часы тоже показывали двенадцать. Быть может, считанные секунды оставались до полудня.

Валя почувствовала, как у нее похолодели руки. В двенадцать часов что-то должно случиться. Кто знает, не бомба ли это с часовым механизмом? Во всякой случае, в самолете этому коробку не место. Но куда его деть? Кабина герметически закрыта. И вдруг, сердцем чувствуя смертельную опасность, Валя изо всех сил ударила локтем в прозрачное стекло. Оно выдержало первый удар, и тогда

Валя ударила в отчаянии еще и еще, колотила в стекло, пока оно со звоном не вылетело из рамы. И в ту же секунду Валя начала задыхаться. Последним усилием воли, превозмогая слабость во всем теле, она выбросила коробок за борт. Второй пилот перехватил управление в своей кабине, которая была отделена от первой, и, не понимая, что случилось, повел крейсер.

Как утопающий хватается за соломинку, схватила Валя кислородную маску. Животворная струя потекла в легкие, но все тело было тяжелым, разбитым. Резкий переход от нормального давления к разреженной атмосфере едва не стоил ей жизни.

Была какая-то секунда тишины, потом крейсер рвануло, отбросило в сторону, и страшный взрыв прогремел где-то внизу. Валя поняла все. Дрожащими руками закрепила она кислородную маску и сама повела крейсер. Крейсер стремительно летел вниз, и с каждым километром дышать становилось легче.

Валя не очень уверенно посадила самолет. А когда машина остановилась, когда исчезло чувство полета, Валя откинулась в изнеможении на кожаную спинку и почувствовала, что больше не может сделать ни одного движения.

70
{"b":"240507","o":1}