Директор института молча подошел и сел в кресло рядом с Крайневым. Подлинная дружба существовала между ними. Ничто не могло сломить ее. Часто они встречались и несколько минут проводили вместе, даже не разговаривая. Это были минуты отдыха.

Они сидели молча, и Валенс прекрасно понимал чувства, владевшие Крайневым. Пожилой и опытный, он очень любил своего молодого друга и хорошо знал, что пройдет полчаса, Юрий отдохнет и снова бросится в водоворот сложной работы, в которой умел находить самые правильные пути.

Тишина нависла над садом. Она держалась на длинных нитях бабьего лета, натянутых между деревьев.

Ни Крайнев, ни Валенс не заметили, как, прорезая тишину, над садом выросло мелодичное металлическое гудение. Оно то поднималось до высоких нот, то почти замирало, но тембр его — металлический, энергичный — не менялся.

Крайнев удивленно поднял брови и посмотрел на Валенса. Опытный пилот, он по звуку мотора точно определял машину. Сейчас он не мог ничего сказать. Очевидно, какая-то новая конструкция.

— Ты не знаешь этот самолет? — сказал Валенс в ответ на вопросительный взгляд Крайнева. — Достойная машина, сейчас мы посмотрим на нее.

Самолет показался в небе. Он имел несколько необычную форму: крылья его были выгнуты дугой. Они напоминали натянутый лук, где тетивой служила задняя кромка крыла, а стрелой — весь фюзеляж. Маленький, ладный, он, казалось, не летел, а плыл по воздуху, как бы купаясь в лучах осеннего солнца.

Вел его, безусловно, не рядовой пилот. Фигуры высшего пилотажа, доступные только выдающимся мастерам, вычерчивал летчик в холодном небе.

— Это Валя, — сказал Валенс.

— Какая Валя? — удивился Юрий.

Валенс укоризненно покачал головой. Вопрос Юрия влил каплю горечи в его мысли: Крайневу не следовало бы забывать это имя.

— Валя, твой бывший шофер. Разве ты забыл ее? Она давно закончила авиашколу и недавно перешла работать к нам. Прекрасно летает.

Валя! Воспоминания вдруг волной нахлынули на Крайнева. Вот он выходит из дверей своего дома в прекрасный майский день и видит в своей машине нового шофера — светловолосую девушку. Тогда они полчаса ездили по городу, и Валя доказала ему, что с полным правом носит звание шофера первого класса. Многое вспомнил Крайнев, услыхав это имя…

А самолет купался в лучах солнца. Синим светом сияли его крылья, иногда ослепляя глаза отраженным лучом. Вот с большой высоты летит он прямо вниз, будто падая на здание института. Это — пике, прекрасное, мастерское пике с высоты трех тысяч метров на заранее намеченную точку. Рев, гудение и свист врываются в тишину институтского сада. Блестящее тело самолета проносится совсем низко над деревьями.

Потом гуденье смолкает. Самолет скрывается. Плывут в воздухе длинные нити бабьего лета; неяркое светит солнце, тихо осыпаются прозрачные кленовые листья.

Самолет несся вниз, к земле, ветер свистел под широко распластанными крыльями. Самолет падал, мотор его ревел, а винт прибавлял скорость при падении. До земли оставалось совсем немного. Два истребителя того же типа гнались за ним. Они падали в таком же неистовом пике, стараясь не упустить первый самолет. Василь Котик удирал. Петро и Микола его преследовали. Это был учебный воздушный бой, первый бой, который разрешили провести трем братьям. Уже много часов налетали молодые Котики. Уже много времени прошло с того — дня, когда впервые взлетели они над аэродромом, впервые почувствовали ветер высот.

Сейчас каждый из них ведет самолет в самом сложном полете, в бою. Еще немного — и войдут они в полк истребителей как полноправные летчики.

Василь выравнял самолет недалеко от земли. Центробежная сила вдавила тело в сидение так, что в глазах потемнело, но самолет вышел из пике и в ту же минуту рванулся вверх, навстречу тем двум, еще раньше прекратившим стремительное падение.

«Бой» развернулся с новой силой.

Самолеты взмыли вверх. Они падали отвесно, один возле другого, падали стремительно, переворачивались и разлетались, пытаясь занять позицию, выгодную для обстрела «противника», казались живыми существами, а не машинами.

Василь сидел в своем самолете, и у него было такое ощущение, будто он слился с машиной, будто она послушна не только его движениям, но и мыслям. Его увлекала эта прекрасная игра. Движения становились удивительно четкими и точными. Много раз представлял он себе, что перед ним враг, и, оказываясь в удобной позиции, в азарте «боя» даже нажимал на гашетки. Но пулеметы молчали.

И в какую-то радостную секунду Василь почувствовал, что может управлять самолетом, что знает машину, как самого себя, и машина не пугает его. Почувствовав это, засвистал дроздом, задиристо и звонко, но не услышал собственного свиста — шум мотора заглушал все звуки.

На аэродроме выложили сигнал идти на посадку. «Враги» помирились. Четко и быстро они выстроились в мирный треугольник. Они летели, будто связанные тугими невидимыми тросами. По очереди сели на землю. На указанном месте выстроили самолеты в одну линию, крылом к крылу. Пилоты вышли и стали возле своих машин.

К ним подошел майор Полоз и, поблагодарив за блестяще выполненное задание, крепко пожал руку каждому из своих старых знакомых.

Крайнев складывал бумаги в желтый кожаный портфель. Работа окончена. Послезавтра он выезжает на завод, чтобы присутствовать при испытании первого крейсера. Уже много раз давал Крайнев разрешение на первый полет своих самолетов и знал, что день будет очень напряженный. Но сейчас волноваться нечего.

Он уложил все бумаги, оглядел стол, подошел к тяжелому стальному несгораемому шкафу и запер портфель.

Опускался вечер, темнело рано. По длинному, мягко освещенному коридору Крайнев прошел к Валенсу. Тот что-то: писал, но как только вошел Крайнев, отложил ручку,

— Сегодня я отдаю приказ о том, что основным летчиком-испытателем крейсера назначается Валя. Ты ничего не имеешь против?

— Валя? — переспросил Крайнев.

— Да, она теперь у нас лучший пилот. Помнишь, как она летала на самолете Матяша?

Крайнев вспомнил осенний сад, длинные серебристые нити бабьего лета, едва ощутимый запах сухой листвы.

— Валя, — тихо повторил он и улыбнулся, — очень хорошо, я полностью согласен. Пусть будет Валя. Она прекрасный летчик.

Самолеты Крайнева всегда испытывал пилот Марченко, но несколько месяцев назад его призвали в армию, и лучшим пилотом в институте оказалась Валя. Более удачного выбора Валенс сделать не мог.

Директор дописал приказ с перечислением испытаний, которые должен пройти крейсер, дал прочесть Юрию, потом подписал.

— Что ж будем делать сегодня? — спросил Валенс, пряча бумаги в стол.

— Что делать? — переспросил Юрий и задумался. — Вот странное состояние: крейсер закончен, а новая работа не начата. Что ж будем делать нынче вечером, Адам Александрович? Ганна поехала на завод. Проведем вечер вместе, или у тебя есть другие планы?

Валенс протянул руку к небольшому бювару, лежавшему на столе, и взял оттуда несколько разноцветных листочков,

— Ну-ка, посмотрим, куда можно сегодня пойти, — сказал он, просматривая приглашения и программы. — Вот, нас приглашают на торжественное заседание в Академию наук.

— Не хочется, — сказал Юрий.

— На лекцию.

— Отказать. Сегодня не хочу.

— Во Дворец физкультуры.

— Дальше.

— Погоди. — Почему дальше? Серьезно, давай поедем во Дворец физкультуры. Сегодня открытие зимнего бассейна для плавания, а потом соревнования. Это очень интересно и, главное, красиво.

— Не думаю,

— Давай все-таки поедем. Ты не пожалеешь.

Крайнев согласился с явной неохотой. Спорить с Валенсом он вообще не любил. Вечер свободный. Почему в самом деле не поехать?

Через несколько минут они уже мчались по ярко освещенной Красноармейской улице. Дворец физкультуры был недалеко. Внешне это было приземистое и неприветливое здание, на первый взгляд напоминавшее ангар. Крайнев пожалел, что приехал.