Осознание этого обрушивается на меня, как атомный гриб, – горячий, ядовитый взрыв чистого зла.

Аналогия с шахматами, о которой мы говорили с Райаном, была точна. Но теперь я понимаю, что Сёрен играл не в обычные шахматы.

Это была партия «Взятие ферзя».

Табби не устраивала ему ловушку, как я сначала подумал.

Он сам ее устроил.

Даунс говорит: — Погодите. Вы хотите сказать…

Я поворачиваюсь и хватаю Даунса за руку.

— Куда бы вы ни увезли Табби, вы должны вытащить ее оттуда. Прямо. Сейчас.

Он стряхивает мою руку, разворачивается и отходит на несколько шагов, а затем с хмурым видом возвращается.

— Давайте подытожим.

— На пять ходов вперед.

Он смотрит на меня так, будто я говорю на кантонском диалекте.

— Что?

Мысленно я представляю, как нахожусь на высоте трех тысяч метров и смотрю вниз на игровое поле, где видны все фигуры, которые передвигал Сёрен, вплоть до самого начала.

— Вот что Табби сказала о нем. Что он всегда будет на пять ходов впереди тебя, независимо от того, насколько хорошо ты все планируешь. Помните наш разговор о маргае? Сёрен знал, что Табби притворится обезьянкой, попавшей в беду. Он знал, что она будет ждать его прихода!

Даунс возражает: — Почему он ждал до сих пор? Он мог бы сделать это в любой момент за последние десять лет – почему именно сейчас?

Миранда качает головой.

— Я не знаю. Простите.

— Даунс, уведите ее оттуда!

Он рявкает на Миранду: — Где он прячется?

— Я не знаю! Он бы никогда не открыл мне этого, Сёрен не настолько глуп!

Я рычу: — Уберите ее к чертовой матери оттуда!

Затем у него в кармане звонит телефон. Даунс достает его, подносит к уху и рявкает: — Что? — Некоторое время он слушает. Затем переводит взгляд на меня, широко раскрыв глаза.

Я уже знаю, что произошло.

Коннор

Прошли часы, но никто так и не приблизился к разгадке.

Командный центр стал правительственным центром. Представители ЦРУ, АНБ, Министерства внутренней безопасности, Министерства юстиции и ФБР толпятся вокруг, разговаривают, спорят, строят теории и в целом держат свои вялые члены в руках. Здесь так много высокопоставленных чиновников из разных ведомств, что я даже не могу сказать, кто из них самый главный. Я даже не уверен, что они сами это знают.

Поскольку все камеры наблюдения в удаленном центре содержания под стражей, куда доставили Табби, были отключены, визуальной записи того, что происходило внутри, нет. И – большой, блядь, сюрприз – орбитальный спутник тоже вышел из строя, так что нет никаких видеозаписей того, что произошло снаружи. Всё, что у них пока есть, – это семнадцать мертвых охранников, изрешеченных пулями, один неопознанный мужчина в коме, вызванной черепно-мозговой травмой, и целая куча внутренних стальных дверей, разнесенных на куски зарядами С4.

Другими словами, полный провал.

Меня допрашивали – снова – все. Так же, как и Райана. И Миранду, которую в конце концов увели в слезах. Всю студию закрыли. Новые специалисты из каждого агентства прочесывают сеть и все данные о телефонном разговоре между Табби и Сёреном, пытаясь найти что-то новое.

И я, черт возьми, схожу с ума.

— Всё будет хорошо, брат. Мы разберемся с этим, — говорит Райан, наблюдая за мной обеспокоенными глазами, пока я хожу по часовой стрелке вокруг компьютерного стола Табби, как маньяк с тяжелым случаем ОКР.

— Чего мы не замечаем? — спрашиваю я в сотый раз, запуская руки в волосы. — Мы явно что-то упускаем! Она не могла просто взять и исчезнуть!

Агент Чан, уныло сидящий за соседним компьютером, говорит: — Похоже, это именно такой случай.

Я разворачиваюсь и свирепо смотрю на него. Райан бормочет: — Отличная работа, Чан. Заведите его еще немного, почему бы и нет.

— Мне жаль, но, если бы была хоть какая-то зацепка относительно местонахождения мисс Уэст, мы бы уже получили ее. — Более спокойно он добавляет: — Сёрен все продумал.

— Нет. Я этого не допущу, — рычу я, делая еще один круг вокруг стола. — Я не позволю ему просто так забрать ее. Я не позволю ему победить. Я не позволю ему…

Компьютер Табби издает тихий электронный сигнал.

Я резко останавливаюсь и смотрю на него. Все три монитора не горят, но я знаю, что слышала какой-то звук.

Райан говорит: — Я тоже это слышал. Звучало как входящее электронное письмо или что-то в этом роде.

Чан предлагает: — Подвигайте мышью.

Я опускаю руку и нажимаю на беспроводную мышь. Экран посередине загорается, меняя цвет с черного на синий. В центре экрана медленно вращается большая трехмерная модель Земли.

— Какого хрена?

Чан встает, подходит и становится рядом со мной.

— Там есть поле для ввода пароля.

Мы втроем смотрим на планету и на поле под ней с мигающим курсором внутри, словно это Лазарь, воскресший из мертвых.

— Это не электронная почта, — говорю я. — Это Google Планета Земля.

Чан кивает.

— Изменено, чтобы убрать весь шум домашней страницы, но да. Это действительно она.

Земля издает звон и терпеливо ждет, делая свой медленный поворот.

Райан говорит: — Ну, самое очевидное – ввести пароль и посмотреть, что произойдет.

— Но какой пароль? — размышляет Чан, нахмурившись. — Из того, что я знаю о мисс Уэст, она бы очень строго следила за безопасностью своего личного компьютера. Готов поспорить на хорошие деньги, что у вас есть всего один или два шанса ввести правильный пароль, а затем система самоуничтожится.

— Миссия невыполнима, — говорит Райан. — Круто.

— Не круто! — У меня такое чувство, будто мне на живот сбросили груду кирпичей. — Невозможно предугадать, какой пароль она выбрала!

Райан пристально смотрит на меня.

— Ну, брат, если кто-то и может такое знать, так это ты.

Звучит еще один веселый звон. Я бормочу: — Черт. Чан, разве вам не нужен был ее пароль, чтобы извлечь данные из трассировки?

Чан качает головой.

— Нет. Ее система была включена и настроена на безопасный режим, когда мы вошли. Что насчет Hello Kitty?

— Да, — немедленно отвечаю я, кивая. Но потом качаю головой. — Нет. Слишком очевидно.

Поглаживая свою козлиную бородку, Райан предполагает: — Pussy Riot?

Когда я бросаю на него косой взгляд, он отвечает: — Я просто предложил.

Чан подпирает подбородок и постукивает пальцами по щеке, сосредоточенно глядя на экран.

— Вы знаете ее день рождения?

— Она бы никогда так не поступила. Мыслите нестандартно. Думайте как… как блестящая, эксцентричная, независимая, саркастичная женщина.

Райан повторяет: — Pussy Riot.

— Это, блядь, не Pussy Riot, ясно!

— Откуда ты знаешь?

— Я просто знаю! Это было бы что-то более эзотерическое, что-то, что знала бы только она, что-то вроде шутки…

Когда я замолкаю в ошеломленном молчании, Чан спрашивает: — Что?

Мои руки покрываются гусиной кожей.

— Шутка для своих, — шепчу я. Затем смотрю на экран, вспоминая.

«Это должно быть что-то, чего никто другой не узнает. Наше маленькое кодовое слово, тебе не кажется? Что-то такое, что не выдаст тебя, если ты случайно сорвешься и скажешь это в присутствии кого-нибудь другого».

Надежда восстает во мне, как феникс из пепла.

Я наклоняюсь, пододвигаю к себе клавиатуру и медленно, с предельной осторожностью набираю буквы Н-Е-Н-А-В-И-Ж-У.

Окно ввода пароля исчезает. Земля становится больше и начинает двигаться в два раза быстрее, вращаясь от Африки до Северной Америки, а затем летит на северо-запад от Канады и приближается к Аляске, всё ближе и ближе, пока через несколько стремительных секунд мы не оказываемся перед спутниковым снимком… пустоты.

— На что мы смотрим? — спрашивает Райан. — Всё в пикселях.