— Инстинкты, я полагаю.

— Тьфу, — говорит Даунс, качая головой. — Напомните мне, чтобы я никогда не пытался пустить вам пыль в глаза.

Миранда с отвращением вздыхает.

— Дайте мне знать, когда вы двое закончите дрочить друг другу и захотите вернуться к вопросам.

Когда один из четверняшек кладет ствол своего дробовика на ее стол, Миранда презрительно говорит: — Типичная мужская реакция на прямолинейную женщину: угрозы.

После напряженного момента Даунс делает движение подбородком. Дробовик неохотно убирают.

Даунс машет рукой в воздухе, показывая, что ей следует продолжать.

Миранда делает глубокий вдох и с силой выдыхает. Она ненадолго закрывает глаза, а когда снова их открывает, то она уже взяла себя в руки.

— Сёрен подошел ко мне после выступления и представился. Он сделал мне комплимент, посочувствовав трудностям, которые я описала. Как иностранец с акцентом, он также сталкивался с дискриминацией в этой стране. — Она задумчиво добавляет: — Несмотря на то, что он был невероятно красив.

Мои зубы вот-вот раскрошатся, так сильно я их сжимаю.

— Он сказал, что его обескураживает тот факт, что в тридцать лет я, вероятно, уже достигла стеклянного потолка³³. Хотя я добилась существенного успеха, мое положение было ненадежным. Несколько неудачных попыток, и моя студия была бы занесена в черный список. Вы должны понимать, что этот бизнес жесток. Единственное, что имеет значение, – это цифры вашего последнего релиза. Сёрен намекнул, что разработал программное обеспечение, которое сможет навсегда обезопасить мое будущее. Он сказал, что отдаст его мне бесплатно. Все, что он хотел взамен, – это обещание.

— Обещание чего? — резко спрашиваю я.

— В то время я этого не знала. Он сказал, что найдет меня, когда я ему понадоблюсь в будущем.

Даунс спрашивает: — И вам это не показалось странным?

— Конечно, показалось! Но он был таким невероятно обаятельным. И молодым, боже мой, он был молод. Ему было чуть за двадцать или около того. Я никак не могла знать, я бы никогда не подумала, что такой милый мальчик с таким ангельским лицом окажется… — Она сглатывает. — Тем, кем он, по-видимому, является.

— И что потом? — спрашиваю я.

— Потом ничего. Долгие годы. Я думала, он никогда не обратится за помощью. Пока…

Когда ее бледно-голубой взгляд фокусируется на мне, у меня по спине пробегает холодок.

— Пока?

Ее голос тих.

— Пока однажды он не позвонил мне и не сказал нанять тебя.

Холод пробирает меня до костей.

— Что?

— Он отказался объяснять почему. Просто сказал, чтобы я наняла тебя на любую должность, какую захочу, и держала тебя на контракте. И чтобы я не говорила тебе, что за этим стоит он. Я была рада пойти ему навстречу, ведь это была такая незначительная просьба в обмен на программное обеспечение, которое сделало мою компанию такой успешной. Я подумала, что, возможно, вы старые друзья или он должен кому-то услугу, а тому нужна работа.

Даунс с любопытством смотрит на меня.

— И это было его условием?

Миранда опускает взгляд на стол.

— Первым условием.

Я упираюсь ладонями в стол, выпрямляю руки и наклоняюсь вперед.

— А какое было второе?

Она облизывает губы, колеблясь.

— Вторым условием было позволить ему сделать вид, что он взламывает мой мейнфрейм.

В унисон мы с Даунсом повторяем: — Сделать вид?

Миранда раздраженно вздыхает.

— Боже мой, для двух мужчин, которые гордятся тем, что они такие всеведущие, вы действительно туповаты!

Даунс теряет терпение.

— Выкладывайте, мисс Лоусон.

— Это была игра, ясно? Он играл с тобой! Со всеми нами! Игра, которая началась почти десять лет назад! Сёрен знал, что я буду выступать с этой речью в тот вечер, он знал мою слабость, знал, как отчаянно я хочу добиться успеха! Поэтому дал мне инструменты и запустил весь этот процесс!

Страх пробегает по всем моим нервным окончаниям и холодным тяжелым комом оседает в животе. Я выпрямляюсь и скрещиваю руки на груди.

— Объясни.

— Когда он сказал мне, что хочет, чтобы я притворилась, будто нас взломали, я, конечно же, отказалась. По миллиону разных причин, и не последней из них была высокая вероятность разоблачения. Я знала, что в дело вмешается ФБР, знала, что мы будем под пристальным вниманием. Это было полным безумием, и я сказала ему об этом. Вместо этого я предложила ему деньги. Но Сёрен ответил, что, если общественность и мои акционеры узнают, что программное обеспечение, с помощью которого я добилась успеха, было создано кем-то другим… с определенным прошлым… я всё равно разорюсь. Он рассказал мне обо всех своих достижениях. И тогда я поняла, что он не просто талантливый архитектор программного обеспечения с красивым лицом.

Ее голос дрожит. Она отводит взгляд.

— Тогда я поняла, что он монстр.

— Почему вы не обратились в полицию? — огрызается Даунс.

Миранда угрюмо теребит манжету рукава.

— Самосохранение, наверное. Если мой секрет раскроется, я погибну. — Ее голос понижается до дрожащего шепота. — Но еще и потому, что Сёрен сказал, что никто не пострадает, если я соглашусь. Но я сделала то, о чем он просил, а люди всё равно пострадали.

Мое чутье недвусмысленно подсказывает мне, что здесь что-то не так. В ее истории так много пробелов, что даже я не могу соединить все факты.

— Это чушь собачья, — холодно говорю я, уставившись на нее. — Что ты недоговариваешь?

— Ничего!

— О, правда? Потому что, с моей точки зрения, ты просишь нас поверить в то, что Сёрен каким-то образом знал за много лет до того, как мы с тобой познакомились, что наши пути в конце концов пересекутся с Табби. Что я обращусь к ней за помощью в работе для одной из моих клиенток, женщины, чья компания была взломана супергениальным хакером, о котором никто раньше не слышал, кроме Табби. И каким-то образом, благодаря своей божественной способности к предвидению, Сёрен знал, что она согласится на эту работу, приедет сюда со мной из Нью-Йорка и будет так отчаянно пытаться его уничтожить, что взломает серверы АНБ, будет арестована и отправлена в секретное правительственное учреждение.

Миранда говорит: — Судя по тому, что я видела, Сёрен может с абсолютной точностью предсказать действия Табиты. Он точно знает, что ею движет. Но настоящая проблема, с которой ты столкнулся, Коннор, заключается в том, что ты думаешь, будто я единственная, с кем он заключил сделку.

В комнате воцаряется тишина, пока мы все перевариваем услышанное.

— Все в долгу перед ним. Политики. Руководители компаний. Религиозные лидеры. Бизнес-лидеры. Люди, занимающие влиятельные посты по всему миру. Он хвастался этим передо мной и смеялся. Он не знал заранее, кто окажется в сфере влияния Табби, когда он будет готов сделать свой ход. Ему нужно было лишь расставить достаточное количество пешек на доске и выждать время.

Кожа на моих руках покрывается мурашками.

— Шесть рукопожатий, — медленно произношу я.

Даунс спрашивает: — Фильм³⁴?

— Нет, — говорит Миранда. — Теория, согласно которой любые два человека могут быть связаны максимум через пять знакомых. Сёрен не знал заранее, за какой рычаг ему нужно потянуть, чтобы привести Табби в действие, поэтому он обзавелся целой армией рычагов. И когда пришло время, он потянул за нужный.

Она смотрит на меня.

Я – рычаг, за который он дернул, чтобы добраться до Табиты?

В ужасе я делаю шаг назад.

Один из четверняшек спрашивает: — Если он так отчаянно хотел вернуть ее, почему просто не похитил ее, как обычный плохой парень? Зачем было так утруждаться?

Миранда опускает взгляд на серебристые наручники на своих запястьях.

— Для него было важно, чтобы она сделала это по собственной воле. Сёрен все время повторял, что «она должна захотеть вернуться». И он знал, что Табита никогда этого не сделает, если не будет чего-то, чтобы заставить ее.