— Кир, ну ты дурная, что ли? — она отстраняется, заглядывает мне в глаза. — Ты правда думала, что я буду против?

— Я была в этом почти уверена, — улыбаюсь натянуто и стираю очередную порцию слез.

— Да почему? — она вздыхает.

— Ну… — я тяну с прямым ответом, — потому что кажется, как будто я тобой воспользовалась, чтобы к нему подобраться.

Она вздыхает, вскидывает брови.

— Точно дурная, и ты решила, что лучший вариант избегать меня и папу? — догадывается.

Я в ответ киваю.

— А прямо спросить ты не могла?

— Как ты себе это представляешь? — я вспыхиваю мгновенно.

— Очень просто, — она улыбается загадочно, — ну и не было у тебя шансов устоять, это же папа.

Я улыбаюсь, тотчас смутившись.

Мне и добавить нечего, потому что да — шансов не было.

— Ты правда не против? — спрашиваю в последний раз.

— Я двумя руками “за”.

Не выдерживаю, снова бросаюсь к ней с объятиями.

Хочется рыдать, только на этот раз от счастья.

— Гхм, я рад, что мы наконец прояснили все вопросы, но может уже все-таки поужинаем?

Голос Богомолова раздается как гром посреди ясного неба и мы с Сашкой одновременно вздрагиваем.

Вот как у него получается так вовремя появляться?

— Не смотри на меня так.

Смущенно улыбаясь, я натягиваю на себя одеяло почти до самого горла и прислушиваюсь к тишине вечера.

Где-то там, в доме находится Сашка. И как бы там ни было, я все еще не пришла в себя полностью.

После нашего короткого и, чего греха таить, сентиментально-странного разговора, был семейный ужин, благо, еды оказалось более чем достаточно даже для троих.

Первые минуты за столом прошли в тишине, в воздухе все еще витала неловкость.

Пусть Санька и восприняла мои отношения с ее отцом совсем не так, как я ожидала, но это не отменяло того факта, что и мне нужно привыкнуть к новому статусу.

И дается мне это со скрипом, а если точнее, не дается вовсе.

Я с трудом переварила разоблачение со стороны Саньки, и даже ее слова и реакция не заставили меня полностью расслабиться.

Впереди ждал так называемый выход в свет, и чем ближе маячила дата юбилея важного дядьки, тем сильнее тряслись мои коленки.

Когда я соглашалась на эту авантюру, по-другому и не скажешь, отношения планировались фиктивные. Быть фиктивной невестой как-то проще в моем представлении, нежели настоящей спутницей. И пусть невестой я никакой не являюсь, но и фиктивными наши отношения назвать нельзя.

И сложившаяся ситуация меня не то что пугает, она меня в ужас приводит. Самый настоящий.

Как подумаю, так тело в холод бросает и ощущение такое появляется, будто меня цепями сковывают все сильнее с каждой секундой.

После этого юбилея моя жизнь уже не будет прежней, слухи, коих и так достаточно, расползутся с нечеловеческой скоростью. В офисе, конечно, начнут шептаться и любопытных взглядов мне не избежать.

И, вероятно, лучшим выходом из этой ситуации будет увольнение.

— Кир?

Из размышлений о неприятном меня вырывает раздавшийся совсем рядом с ухом голос Богомолова. Я от неожиданности покрываюсь мурашками.

И когда он только успел забраться на кровать?

Надо же, это я так задумалась, что не заметила его перемещения?

Удивленно моргнув, поворачиваюсь лицом к сидящему сбоку от меня Володе и едва сдерживаю порыв прикусить губу. Хватит. И так уже все губы искусала, целого места нет.

— Что? — спрашиваю рассеянно.

— Я спросил, как я на тебя смотрю? — улыбается, а во взгляде озорные огоньки пляшут.

— Ты знаешь.

— Нет, — настаивает на своем и подается лицом ко мне, его дыхание щекочет кожу на щеке.

Я вздыхаю, сползаю вниз по кровати и укрываюсь с головой.

— Так как я на тебя смотрю?

— Будто так и хочешь сказать: “Видишь, Кир, я был прав, как и всегда”, — бубню, укрытая одеялом.

Правда, долго прятаться мне не удается. Одним движением Богомолов стягивает с меня одеяло, отпихивает его в сторону и, перекатившись, нависает надо мной, расставив ладони по обеим сторонам от моей головы.

Его лицо оказывается прямо напротив моего.

Несколько секунд мы просто смотрим друг на друга. Я не стесняясь прохожусь по чертам его лица, по тонким линиям морщинок, скопившемся под глазами и паутинкой тянущимся к вискам. Прохожусь по острым скулам, по легкой небритости на щеках и подбородке, останавливаюсь на губах.

Эти губы.

И что в них особенного?

Почему с первого дня мне так неистово сильно хочется их целовать?

Разве это нормально?

— Но ведь я был прав, — он хмыкает и его губы растягиваются в довольной улыбке.

Прав.

Конечно он оказался прав.

Я вздыхаю в ответ, мысленно возвращаясь к предстоящему торжеству. Мое тело, словно по команде, тотчас напрягается, и от внимания Богомолова это, естественно, не ускользает.

Впрочем, все мои переживания наверняка хорошо отражаются на лице.

— Что не так? С Сашкой все решили, что еще? — ожидаемо интересуется, сделавшись серьезным.

Я несколько секунд молчу, поджав губы.

Мои переживания его, должно быть, порядком задолбали. Удивительно просто, сколько терпения в этом человеке.

— Кир, я жду, — нетерпеливо напоминает о себе Володя, когда мое молчание затягивается.

— Я думаю о том, что будет дальше, — выдыхаю нехотя.

— А что будет?

— Мы открыто заявим о наших отношениях, да еще юбилей этот…

Я замолкаю резко, встретившись с как будто даже удивленным взглядом напротив.

А что его, собственно, удивляет? Мои переживания по поводу предстоящих событий. Так это вроде вполне объясним.

— И что конкретно тебя беспокоит?

— Ну как что? — тяжело вздохнув, я упираюсь в его плечи, чуть отталкивая.

Он не сопротивляется, отталкивается от матраца и заваливается на спину, закинув руки за голову.

— Все узнают, что мы… — я, почему-то, не могу подобрать правильное слово.

Встречаемся? Это даже в моей собственной голове звучит странно. Не подходит оно.

— Что мы что? — он едва заметно усмехается, снова не упуская повод позабавиться.

— Что мы вместе, — тараторю, точно за мной кто-то гонится, — и потом еще этот юбилей, может ты не будешь представлять меня своей невестой?

Не смотрю на него, но чувствую на себе его прожигающий взгляд.

— И как же мне тебя представить? — ему явно нравится загонять меня в тупик своими вопросами.

— Не знаю… спутницей? — начиная полыхать от неловкости момента и как-то по-дурацки складывающегося разговора, закрываю ладонями лицо, словно это хоть как-то должно мне помочь.

— Кир, — он поворачивается и матрац под его весом начинает поскрипывать, — ты же не хуже меня понимаешь, насколько это серьезное мероприятие и сколько от него зависит. Спутница — это несерьезно, малыш.

— Угу, а секретарь-невеста очень серьезно, — бубню просто из вредности.

Меня до чертиков все это пугает.

Как вообще меня угораздило согласиться? Я же могла отказаться. Могла же?

Пока я размышляю о том, что могла бы сделать, Володя обхватывает ладонью оба мои запястья, заставляя отнять руки от лица.

— Кир…

— Будут сплетни, — перебиваю его, все еще жмурясь и не решаясь посмотреть.

Потому что знаю: как только взгляну, все мысли тут же разлетятся.

— В офисе будут болтать.

— И?

— Мне придется уволиться, — выдаю на сверхзвуковой скорости и сильнее жмурюсь.

— Это с чего вдруг? Кир, открой глаза.

Я его просьбу не сразу выполняю и он терпеливо ждет, пока я открываю сначала один глаз, потом второй и поворачиваю голову на бок.

— Потому что все и так думают, что я это место получила за “особые заслуги”, — закатываю глаза, вспоминая мимолетные перешептывания в зоне отдыха и туалете.

И это я еще в курилку не хожу.