— При том, что она ничего не знает, а я получается, в ее доме, с ее отцом…

Я замолкаю, потому что мне даже мысленно продолжать тошно.

— И что же ты с ее отцом? — подтрунивает, уловив возможность.

Ну что за человек?

— Кир, это вообще-то и мой дом тоже, и впервые я хочу привести в него женщину, а она упрямится, — он смеется, прижавшись лбом к моему, — хватит себя накручивать и прекращай кормить своих тараканов, малыш, я хочу провести с тобой вечер.

— Мы можем провести его у меня, — парирую, но как-то не очень уверенно у меня выходит.

— У меня места больше.

— Ты серьезно сейчас?

— Да, малыш, я более чем серьезно, у тебя кровать маловата для двоих.

— Кир, расслабься, ты слишком много думаешь, малыш.

Я только вздыхаю в ответ на его слова. Как тут расслабиться? Как расслабиться на его кухне, в его доме? В доме, где живет его дочь, в глаза которой я сегодня так бесстыдно врала.

Мне не то что расслабиться не удается, мне бежать отсюда хочется, сломя голову. Я на самом деле не очень понимаю, как ему вообще удалось меня уговорить.

Я ведь до последнего оборону держала, доводы самой себе приводила правильные и логичные.

А потом все как в тумане — раз и мы на его кухне готовим ужин.

Ужин, Карл.

И то и дело я поглядываю на дверь, ожидая, что вот-вот на пороге появится Сашка.

— Так, дай сюда, ты сейчас себе пальцы отрубишь, — нарочито строго бурчит Богомолов, забирая у нож из моих рук.

А у меня и правда не получается даже помидоры нормально нарезать. Просто руки не слушаются.

— На, лучше выпей вина, — он пододвигает ко мне нетронутый бокал.

Я вздыхаю, тянусь к бокалу.

Мне действительно сейчас не помешает. Делаю глоток, следом еще один, и так до тех пор, пока не опустошаю бокал.

Рядом раздается довольный смешок.

Ну конечно, ему, наверное, со стороны смешно, а мне совсем не до смеха. И вообще, он по идее больше меня должен переживать по поводу того, как Сашка отнесется к нашим отношениям. Но нет, не переживает. Совсем.

Мне бы его уверенность.

Пока я ковыряюсь в себе, мой бокал снова наполняют красным полусладким.

— Ты меня напоить решил? — смотрю на него и несмотря на внутреннее напряжение, не могу сдержать улыбку.

Наблюдаю за ним, опускаю взгляд на руки, так ловко орудующие ножом. Еще каких-то пару месяцев назад я ничего подобного себе даже представить не могла.

Казалось бы, обычный пятничный вечер и приготовленный вместе ужин.

Хотя, на счет “вместе” я сильно погорячилась. На недорезанных помидорах мои заслуги благополучно закончились. Впрочем, как и всегда. Я сейчас вдруг ловлю себя на мысли, что за все время, что мы вместе, я еще ни разу не готовила.

Я непреднамеренно вспоминаю жизнь под одной крышей с Пашей и криво усмехаюсь. Он всегда считал, что готовка — исключительно женское дело и всякий раз недовольно бухтел, когда я вынуждала его что-то делать.

И все-таки права была бабушка.

— Что? — меня из раздумий вырывает голос Богомолова.

— А? — поднимаю на него непонимающий взгляд.

— Ты так смотришь на меня, — поясняет, забрасывая последнюю порцию овощей в большую стеклянную чашку.

— Как? — делаю вид, что не понимаю о чем он.

Но предательски розовеющие щеки меня, конечно, выдают с потрохами. Я прямо чувствую, как они наливаются кровью.

А он продолжает смотреть, гипнотизируя своим внимательным взглядом. И эти его зеленые глаза, в которых, клянусь, утонуть можно, словно в самую душу заглядывают. Глубоко-глубоко.

Я в этот момент чувствую просто непреодолимую потребность его коснуться. Как завороженная встаю со стула и в два шага преодолеваю и без того не слишком большое расстояние между нами.

Подхожу вплотную, и под его оценивающий взгляд, закидываю руки ему на плечи, встаю на носочки и целую.

Мой неуверенный порыв мгновенно перерождается в свирепую бурю. Мое тело, словно огнем охваченное, пылает в стальной хватке горячих рук. В нос ударяет запах парфюма, запах, от которого кружится голова и стремительно уплывает сознание.

Как и почти любая женщина, я много раз читала о подобной реакции, как и всякая девчонка мечтала о красивой сумасшедшей любви, о чувствах и ощущениях, от которых коленки подкашиваются, но в какой-то момент, столкнувшись с реальностью, искренне поверила в то, что ничего общего с фантазиями она не имеет.

Удивительно, как сильно все может измениться с появлением в жизни определенного человека.

— Володь… — я вскрикиваю от неожиданности, когда одним легким движением он сажает меня на стол, напрягаюсь, вонзая ногти в его плечи.

— Расслабься, — только шепчет в ответ и снова прижимается к моим губам.

Целует жадно, подавляя мое слабое сопротивление, но дальше поцелуя не заходит.

И если не провокационная поза, я бы сказала, что все у нас вполне целомудренно, пока.

— Ужин… — задыхаясь, я с трудом отрываюсь от его губ, смеюсь, вспомнив прошлый опыт.

Еще не хватало снова спалить еду.

— У духовки таймер, — он улыбается, снова тянется к моим губам, — и я просто поцелую.

И он правда, просто целует. Осторожно так, нежно, передавая мне инициативу. И только по напрягшимся окаменевшим мышцам под футболкой я понимаю, насколько тяжело дается ему контроль.

— Спасибо, — у меня просто вырывается на эмоциях.

— За что? — он тоже удивленно вскидывает брови.

Я несколько секунд подбираю слова.

— За все… За все, что ты для меня сделал, за то, что ты такой…

— Хмм, так это благодарность, что ли? — он снова не упускает момента меня подколоть.

— Да ну тебя, — я не слишком охотно его отталкиваю, а он только смеется в ответ, перехватывает мои руки и закидывает их себе на шею.

— Я шучу, малыш, но я же не сказал, что это плохо, продолжай.

Резко притягивает меня к краю стола, вжимает в себя и ждет. Собственно ждет, пока я продолжу.

А я смотрю на него и не понимаю, в какой момент Вселенная решила, что я заслуживаю взаимности со стороны такого замечательного по всем параметрам человека. Я с огромным, титаническим просто трудом подавляю в себе порыв глупо разреветься от избытка нахлынувших на меня чувств. И чтобы в самом деле не расплакаться, подаюсь вперед и прижимаюсь к его губами, ощущая разливающееся по телу тепло.

— Нифига себе.

Всего два слова, до боли знакомый голос и мой мир в ту же секунду разбивается на сотни тысяч осколков. Ощущение абсолютного счастья сменяется ожиданием неминуемой катастрофы. Я резко дергаюсь, словно от удара, готовая соскочить со стола и бежать. Бежать на край Земли, да куда угода, черт возьми, но усилившаяся хватка на моей талии не позволяет даже пошевелиться.

Меня жестко фиксируют на месте, вынуждая забыть даже о самой мысли о побеге.

— Вот это я удачно вернулась.

— Все хорошо, — шепчет мне на ухо Богомолов, а у меня тело от ужаса сковывает.

Я же знала, чувствовала, что не нужно было поддаваться на его уговоры. Надо было настоять на своем.

Ну чем я думала, когда соглашалась? Правда думала, что пронесёт?

Не бывает так, чтобы все хорошо непременно было, обязательно должна настать жопа, это просто неприложный вселенский закон.

Собственно, никак иначе сложившуюся ситуацию не назвать.

Я не решаюсь обернуться, прижимаюсь к Володе, прячу лицо у него на груди, будто это как-то поможет избежать приближающегося скандала.

Дура. Ну какая же я дура!

У меня ведь была возможность, всего каких-то несколько часов назад была возможность признаться, честно ответить на вопрос Сашки, как бы в итоге не сложились обстоятельства. По крайней мере это было бы честно, и сейчас мне не было так жутко стыдно.