И вовсе не представлял себе, как приведу в дому чужую женщину. Приведу к своему ребенку. Да и кому нужен отец одиночка. Действительно нужен, а не потому что с него есть, что взять. Так и жили, я Сашка и мама моя, пока она не скончалась.

— Не знаю, Саш, просто не допускал мысли о том, чтобы привести в дом, где растет моя дочь, чужую женщину. На первом месте всегда была ты, а остальное казалось неважным, мне тебя нужно было вырастить и воспитать.

— Ну а сейчас? Все еще не важно?

— К чему вопрос, Саш? — смотрю на дочь.

— Да так, просто ты же молодой совсем, я не хочу, чтобы из-за меня ты в итоге остался один.

— Глупости не говори, и потом, я никогда не буду один, у меня есть ты.

— Ну так-то оно да, но может тебе стоило к кому-то присмотреться, тем более, если рыба сама плывет в руки, — продолжает рассуждать, — они хоть симпатичные были? Ну эти, несостоявшиеся помощницы твои?

Я усмехаюсь, зачем-то пытаюсь восстановить в памяти хоть одно из лиц, но перед глазами возникает совсем другой образ. Образ, который я честно и в то же время тщетно пытался вытравить из своей головы. Упрямая девчонка, продолжающая меня избегать, даже в долбанных смсках. Нет, отвечает, конечно, но скорее из вежливости, потому что до сих пор себя должной чувствует. Я тоже дурак, мне скоро сорокет стукнет, а я в покое ровесницу дочери оставить не могу.

— Страшнее атомной войны, — вспоминаю фразу из старого мультика.

Сашка в ответ прыскает от смеха.

— Ты ужасен.

— Почему? По-моему, я очень даже ничего.

— Ага, до тех пор пока рот не откроешь.

— Ну это у нас с тобой, видимо, семейное.

— Слушай, пап, — она в миг становится серьезной, — я тут подумала.

— Это дело хорошее.

— Ну я серьезно! — возмущается. — По поводу вакансии на должность твоей помощницы.

— Саша, я не собираюсь строить отношения на работе.

— Да я не об это, я предложить хотела, — мнется как-то странно, несвойственно своему бедовому характеру, — раз ты все равно никого не взял, и наверняка следующие кандидатки тоже пролетят, как фанера над Парижем, я подумала, может…

— Саш, ближе к телу.

— Ты хотел сказать делу?

— Нет, я хотел сказать именно то, что сказал, ты мне кого-то предложить хочешь?

— Ну да, — не очень уверенно, — Киру? — то ли спрашивает, то ли предлагает.

А я вот выбрал не самый лучший момент, чтобы сделать глоток воды. Ожидаемо, содержимое рта вытекает носом. Хватаюсь за салфетку и прикрываю рот ладонью, в попытке откашляться.

— Кого? — уточняю сипло.

— Ну Киру, пап.

Охренеть. Я думал, что сегодня она меня уже ничем не удивит. Наверное, мой взгляд говорит громче любых слов, да что там, орет просто, потому что Сашка как-то заметно напрягается.

— Ну а что? Ну да, у нее может нет такого опыта, как у этих, которых ты выставил, но он им и не помог.

В принципе логично, и не поспоришь.

— А Кира не глупая, и потом, опыт работы помощницей у нее есть.

— Она была секретарем психолога.

— Ты в курсе? — удивляется Санька.

Я киваю только, мысленно треснув себе по бестолковой голове. В курсе, но не говорить же дочери, что я всерьез собирал досье на ее новую подружку, и вовсе не потому что о Саньке беспокоюсь.

Нет, я о ней беспокоюсь, но это не тот случай.

— Ясно, — тянет и смотрит на меня изучающе, — ну тем более, раз ты в курсе. Она до сих пор работу ищет, если так и дальше пойдет, не сегодня завтра опять влипнет в какую-нибудь историю.

Я хорошо понимаю, к чему она клонит и что имеет в виду. Мне и самому эти попытки не нравятся, но и предъявлять что-то взрослому и, по сути, постороннему человеку, я не в праве. Все, что я мог, сделал. Приставил к ней охрану, на всякий случай, чтобы следили, наблюдали. Вмешиваться поручил только в крайнем случае.

— Пап, ты меня слушаешь вообще? — задумавшись, не сразу осознаю, что пропустил мимо ушей монолог дочери.

— Нет, то есть да, в смысле повтори, пожалуйста.

— Я говорю, может, ты рассмотришь ее кандидатуру, ну хотя бы на собеседование ее возьми, не знаю, или на испытательный срок, она по крайней мере точно не будет к тебе клеиться.

Зато я очень даже буду.

Этого я, конечно, не озвучиваю.

— У нее хоть и не тот уровень, но ведь всему можно научиться, правда? Ты сам всегда так говорил.

Говорил. Я вообще много чего говорил, теперь вот, расхлебываю. Кира. Нет, это даже не смешно.

— Пап, ну пожалуйста, хотя бы рассмотри этот вариант, мне ее жалко уже, она вечно без настроения.

— Хорошо, Саш, — сам не знаю, какого черта творю.

— Правда?

— Правда.

Что я там говорил об отношениях на рабочем месте?

— Что? Ни за что!

Наверное, у меня слишком бурная реакция, потому что глаза Сашки с каждой пройденной секундой становятся все больше и вот-вот вывалятся из орбит. Она смотрит на меня как на истеричку, явно не понимая причин для такой вот эмоциональности с моей стороны.

— Я имею в виду, — сдувшись, говорю тише, — это ни к чему, я найду работу.

— А чем тебя эта не устраивает? К тому же пока речь идет только о собеседовании.

Во взгляде подруги я читаю полное недоумение.

— Нет, — я отчаянно кручу головой. Так, будто мне по меньшей мере предложили что-то до ужаса неприличное.

— Да почему нет-то? — продолжает недоумевать Сашка. — Ты мне даже договорить не дала, — замечает с легкой обидой в голосе.

А я молчу, поджав губы, и заставляя себя дышать, тихо и размеренно. Я и так чересчур вспылила, спокойнее надо быть. А как тут будешь спокойнее? Саня меня врасплох своим предложением застала. Я чуть коробку с кошачьими консервами себе на ногу не уронила, как только Сашка свое предложение озвучила. Ее слова прозвучали, словно гром среди ясного неба.

Я не спешу ничего говорить. В помещении повисает неловкая тишина. Саша, очевидно, ждет моего ответа, а я банально не знаю, что сказать.

Ну что я ей отвечу? Что избегаю даже самой возможности встретиться с ее отцом? Что с тех пор, как чуть не поцеловала его на кухне их большого и красивого дома, думаю о нем всякий раз, стоит мне остаться наедине с собой? Рассказать, что при первом удобном случае сбежала из его квартиры, лишь бы больше с ним не сталкиваться?

И все потому что не могу выбросить из головы те нелепые, до чертиков глупые сцены? И чем больше проходит времени, тем чаще я о нем думаю? Себе объяснить не могу, но думаю? Раз за разом возвращаясь к этим совершенно неправильным мыслям?

Задаваясь вопросом: а что если бы я все-таки его поцеловала? Тогда на кухне, или потом в машине?

Ну вот опять!

Боже, Кира! Это уже бред какой-то. Такое нарочно не придумаешь!

Мне же даже на сообщения его отвечать стыдно и в то же время, где-то глубоко внутри я жду очередную чертову смс.

Это ненормально!

— Кир? — щелчок пальцев перед глазами возвращает меня в реальность.

— Просто нет, Саш, я не справлюсь, это слишком большая ответственность.

— Но ты уже работала секретарем, — напоминает мне о прежнем месте работы, а я начинаю жалеть о том, что однажды за чаем разоткровенничалась и рассказала о себе больше, чем следует.

— Это другое, там совершенно другой уровень. В мои задачи входило записывать клиентов на прием и вовремя делать напитки, — стараюсь говорить складно, но голос все равно предательски дрожит.

Сашка вперяет в меня пристальный и очень подозрительный взгляд, всматривается в мое лицо, щурится, считывая отражающиеся на нем эмоции. У меня от ее сканирующего взгляда мурашки по телу бегут и ладони потеют. Я словно снова на допросе у следователя оказалась.

— Научишься, в конце концов, ты же не глупая, и тебе нужна работа. Сколько ты еще по собеседованиям будешь скакать?

Не то чтобы я много скакала по собеседованиям, после того случая я постоянно опасаюсь вновь оказаться в подобной ситуации. Потому я побывала всего на двух собеседованиях. Оба провалила. Переволновалась и вообще… Не смогла, в общем, собраться. И уже всерьез начала рассматривать что-то попроще.