— Вы хотите, чтобы я согласилась или нет?

— Хорошо, Кир, — соглашается снисходительно, — с Саней я поговорю, еще условия будут?

— Да, — киваю, — можно я сегодня уйду на двадцать минут раньше, хочу успеть на автобус.

— На автобус? — переспрашивает удивленно.

— Да, на автобус, я собираюсь на выходные к бабушке съездить, я же вам не нужна, вроде? Вы говорили, что на этих выходных я вам не понадоблюсь.

Он хмурится, словно напрягая память.

— В деревню? — отвечает вопросом на вопрос.

— В деревню, там просто автобус удобный, всего ничего от остановки до нашего с бабушкой дома идти, и если я на него не успею, то придется с пересадкой. Это дольше и не так удобно.

Он молчит, думает о чем-то. А начинаю нервничать. Может зря я эту поездку затеяла, и бабушку уже обрадовала, как-то не подумав о том, что мне еще при приеме на работу о ненормированном графике сообщили. Но я ведь уточняла, по поводу выходных.

— Ну так что? — спрашиваю осторожно, когда молчание слишком затягивается.

— Можно, Кир, но я тебя сам отвезу, — огорошивает меня своими словами.

— Это еще зачем? В смысле, не нужно, я на автобусе, — запинаясь, начинаю отнекиваться.

— Кир, это не обсуждается. Я же должен посмотреть, где моя невеста выросла, — расплывается в довольной улыбке.

— Я не ваша невеста.

— Ну я бы не был так категоричен на твоем месте, — подмигивает, — все, Кир, иди, до конца рабочего дня еще вагон времени.

Я от возмущения только рот открываю, но и звука не издаю.

— Иди-иди, и через часик ко мне Дашкевича пригласи.

Даже когда машина плавно сворачивает с главной трассы на ухабистую дорогу, ведущую к нашей деревне, я все еще не верю в то, что еду домой вместе со своим боссом. Впрочем, выбора мне особо не оставили, но и ведь я не то чтобы сильно настаивала.

Богомолова же, похоже, вообще ничего не смущает. Он полон своего привычного спокойствия, а к лицу его прилипли безмятежность и умиротворение. Словом, начальство довольно.

— Вот тут направо.

Несмотря на то, что в голове роятся десятки противоречивых мыслей, я все же успеваю следить за дорогой.

Владимир Степанович выворачивает руль и замедляет скорость движения.

— Вот на том повороте налево, — пальцем указываю вперед.

Сердце, кажется, подпрыгивает к самому горлу, когда мы медленно подъезжаем к нашему с бабушкой домику. Я шумно сглатываю, завидев бабулю в компании тети Зины — местного всеведущего радио. Отлично, через полчаса вся деревня будет обсуждать мое феерическое появление.

Я только подумать об этом успеваю, как главная сплетница поворачивает голову в нашу сторону. Машина как раз тормозит аккурат у калитки.

А на что я, собственно, рассчитывала? Успеть спрятать крутую тачку Богомолова дворе, пока слухи о ее появлении не разнеслись по все деревне?

В принципе да, на это я и рассчитывала.

Но закон подлости он на то и закон подлости.

— Вам придется немного сдать назад, — поворачиваюсь лицом к Владимиру Степановичу и ловлю удивленное выражение на его лице.

— Зачем? — сводит брови к переносице.

— Ну не думаете же вы, что быстро отделаетесь, бабушка вас не отпустит, пока не накормит досыта, так что машину нужно будет загнать во двор, а ворота открываются наружу.

Он несколько секунд молча всматривается в мое лицо, словно раздумывая.

— Сдавайте назад, я сейчас открою ворота, — говорю и одновременно дергаю ручку, — впрочем, у вас еще есть возможность сбежать.

Издав глухой смешок, Богомолов резко наклоняется к моему лицу.

— Я бегать не привык, ты еще не поняла, малыш?

— Только при бабушке меня так не называйте, я вас очень прошу, — выдыхаю, практически умоляя.

Он ничего не отвечает, только улыбается и смотрит как-то странно. На мгновение мы замираем, глядя друг на друга, и я даже думать не хочу, как все это выглядит со стороны.

Тем временем, правая сторона лица буквально горит от прикованных к нам взглядов.

Я отмираю первая, отстраняюсь, толкаю дверь и, полыхая от смущения, практически вываливаюсь из машины, слыша за спиной смех Богомолова.

На него не смотрю даже, решительно направляюсь к бабушке, ловя на себе заинтересованный взгляд соседки.

— Привет, бабуль, — налетаю на нее и сразу же заключаю в объятия.

— Привет, Кирочка, — она обнимает меня в ответ, позабыв о присутствии тети Зины.

— Здрасьте, теть Зин, — приветствую женщину, наобнимавшись с бабулей.

— Здравствуй-здравствуй, — она окидывает меня любопытным взглядом и тут же переключается на Владимира Степановича, продолжая говорить со мной: — давно тебя не видно было, — хмыкает, — а это, поди, жених?

Я буквально всеми фибрами ощущаю скрытую под маской доброжелательности зависть, и едва сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза.

— Работы много, — одариваю ее улыбкой, намеренно игнорируя вопрос.

— Все, Зинаида, иди, и так заболтались, дел у меня еще полно, видишь, внучка с гостем пожаловали.

К счастью на помощь приходит бабушка. Тетя Зина недовольно морщась, поджимает губы. Еще бы, тут же целая сенсация, ей подробностей хочется, а не будет.

С бабулечкой она, конечно, спорить не решается, потому что моя Антонина Павловна хоть и выглядит божьим одуванчиком, но вовсе таковым не является. И лишний раз никто с ней в споры не вступает, даже мужики наши деревенские в ее присутствии тушуются. В общем, как говорил дед, если бы у бабули были яйца, то непременно стальные.

Еще немного потоптавшись на месте, тетя Зина все же прощается и уходит, правда, то и дело оглядываясь.

— Нуу-с, — задумчиво тянет бабушка, — и кого ты мне привезла?

За моей спиной тем временем раздается щелчок. Я инстинктивно оборачиваюсь и невольно сглатываю.

Богомолов, довольный, как кот, объевшийся сметаны, взирает на нас стороны, опершись о дверь своей машины. И улыбается, конечно.

— Добрый вечер, — здоровается с бабушкой.

— Добрый, — бабушка кивает в ответ, пристально его рассматривая.

— Бабуль, знакомься, это мой начальник, Владимир Степанович, а это моя бабушка, Антонина Павловна.

— Рад познакомиться, Кира немного о вас рассказывала, — первым голос подает Богомолов.

— Взаимно, — несколько удивленно произносит бабулечка, — а вот мне о вас совсем ничего.

— Не страшно, я вам сам расскажу все, что пожелаете.

Нет, я точно его когда-нибудь стукну.

Кошусь на бабушку, она все также внимательно его рассматривает, и уголков ее губ касается едва заметная улыбка.

— Машину отгоните, ворота, — напоминаю.

Спустя две минуты Богомолов успешно паркует машину в нашем дворе, а я все пытаюсь понять, каким образом допустила происходящее.

Ладно он вызвался подвезти, но ведь не обязательно было прямо до дома. Можно было до остановки подбросить и не пришлось бы его знакомить с бабушкой. Пожалуй, так было бы проще, но мне, опять же, совесть не позволила. Не могла я его не пригласить на ужин, неправильно это как-то.

“А вот так правильно?” — с некоторой долей ехидства интересуется внутренний голос.

— Кира сказала, что цветы вы не жалуете, — голос Богомолова отрывает меня от размышлений.

Открыв заднюю дверь, он достает с сидений пакеты.

Боже, я уже и думать о них забыла. И зачем только столько взял?

Бабушка, конечно, тоже обращает внимание на пакеты.

— Это зачем же вы столько набрали? — растерянно качает головой.

Она у меня женщина боевая, но при этом весьма скромная и тактичная.

— Ну не мог же я без приглашения, да еще и с пустыми руками.

Бабушка что-то про себя отмечает, потом кивает и командует:

— Ну пойдемте в дом, чего на улице мерзнуть.

Бабуля, на правах хозяйки, заходит первая, скидывает с себя шерстяной платок, вешает его и сразу же направляется в сторону кухни. Мы с Богомоловым топчемся в сенях.

Разуваемся, снимаем верхнюю одежду.