— Ничего, что-нибудь найдется, — улыбаюсь, желая уже закончить этот разговор.

— Я уже договорилась с папой, — ошарашивает меня Сашка, буквально пригвождая к месту своим заявлением.

Что значит договорилась?

— Не смотри на меня так, я знала, что ты начнешь отнекиваться, поэтому сначала поговорила с папой.

— Но…

— Дослушай, — она не дает мне и слова вставить, — ему нужна помощница, нормальная серьезная помощница, которая не будет пытаться запрыгнуть к нему в постель.

У меня от ее откровений челюсть как-то сама по себе отваливается.

— Ему не могут подобрать нормальную кандидатуру, ты не можешь найти подходящую работу, может, это судьба, поможете друг другу, — продолжает тараторить Сашка, не позволяя мне и звука вставить. — Серьезно, Кир, он уже кучу дамочек выставил.

— Да чем я могу помочь! Абсурд какой-то, — восклицаю возбуженно, — там наверняка условия есть, и если он их выставил, то мне даже пытаться не стоит.

— Ну он же согласился провести собеседование, — она как-то странно улыбается.

— Потому что ты попросила, и он тебя очень любит.

— Именно, я попросила, и тебя я тоже прошу. Ну сходи, нет так нет, насильно тебя никто заставлять не будет. Кир, ну пожалуйста. Ты же ничего не потеряешь.

Господи, ну как так вышло, что я позволила этой бестии себя уговорить? Я даже не помню, как дала согласие! Ведь до последнего отказывалась, отрицала саму возможность, а теперь стою посреди огромного холла бизнес-центра, пораженная его размерами, и не могу заставить себя пошевелиться.

Я даже не помню, что было после того, как я согласилась на уговоры Сашки, все как в тумане — полный провал. Очнулась уже на подходе к центру.

Эти стеклянные высотки на расстоянии казались меньше.

Ну что я тут делаю? Это же сюр какой-то, в самом деле. Только людей смешить. Кажется, на меня уже всерьез косятся проходящие мимо. Несколько секунд я топчусь на месте, испытывая просто непреодолимое желание развернуться и уйти, пока еще не совсем поздно.

— Передумала идти? — за моей спиной неожиданно раздается до боли знакомый голос.

Божечки, пожалуйста, пусть это будут слуховые галлюцинации. Нехотя, очень медленно оборачиваюсь и замираю, готовая провалиться сквозь землю. Потому что голос вполне реальный, не имеющий ничего общего с галлюцинациями, и обладатель его тоже очень даже реальный.

Несколько секунд я тупо таращусь на Владимира Степановича. За эти ничтожные мгновения я успеваю прочувствовать насквозь всю палитру бесконечного чувства смущения и наверняка покрыться красными пятнами.

А вот Богомолов напротив, выглядит веселым и расслабленным, как и всегда. Улыбается в своей привычной манере, смотрит на меня пристально, точно зная, что этим только сильнее меня смущает.

— Здравствуйте, — произношу едва слышно.

В горле мгновенно пересыхает, язык едва шевелится.

— Привет, Кир, рад тебя видеть, — отвечает с той же обаятельной улыбкой на губах.

Я, ободренная его приветливым выражением лица, даже открываю рот, собираясь сказать, что тоже рада его видеть, но вовремя себя одергиваю.

Идиотка!

Серьезно? Тоже рада его видеть?

Чувствуя себя невероятно глупо, я только молча киваю в ответ.

— Ну так что, не передумала?

Не зная, что ответить на его вопрос, я только бросаю на него умоляющий взгляд. Передумала!

Более того, я вообще не должна была сюда приходить!

— Пойдем.

Наверное, он тоже чувствует растущее напряжение, что вот-вот начнет искрить, а потому, кивнув в сторону лифтов, обходит меня и двигается к посту охраны.

Я здороваюсь с двумя большими дядьками, немного сконфузившись под их сканирующими взглядами. Они о чем-то переговариваются с Богомоловым, звучат какие-то ничего не значащие общие фразы, в суть которых я не вникаю. Просто терпеливо жду, пока меня проверят на наличие запрещенных предметов.

— Ты чего такая напряженная, Кир? — голос Владимира Степановича заставляет меня вздрогнуть, когда двери лифта закрываются, ограждая нас от всего остального мира.

В маленьком, сейчас кажущимся слишком тесном пространстве кабины лифта мне становится совсем нечем дышать. В нос как назло ударяет запах дорогого мужского парфюма.

— Кир?

Сглотнув скопившуюся во рту слюну, я неуверенно кошусь на мужчину и пожимаю плечами.

Как я вообще позволила себе оказаться в таком положении?

К счастью, лифт наконец останавливается и раздвигает перед нами двери. Кажется, я очень громко выдыхаю, что, конечно, не остается незамеченным.

Наверное, мне было бы проще, не встреть я его в холле.

Хотя кого я обманываю. Рядом с ним проще в принципе быть не может!

Мне надо убираться отсюда как можно быстрее, и не показываться больше на глаза этому мужчине.

Не издавая ни звука, я иду вслед за Владимиром Степановичем вдоль длинного коридора, почти до самого его конца.

— Проходи, — он открывает передо мной дверь, жестом пропускает меня вперед и заходит следом.

Переступив через порог, я оказываюсь в большой светлой приемной.

— Доброе утро, Владимир Степанович, — из-за стола поднимается невысокая, огненно-рыжая девука примерно того же возраста, что и я.

Я на мгновение зависаю на ее глазах. Изумрудных.

— Привет, Маш, — приветствует девушку Богомолов, — твой еще не пришел? — улыбается, а вот девушка, кажется, его радости не разделяет.

Вежливая улыбка мгновенно испаряется с ее лица.

— В пробке застрял, — буквально цедит в ответ.

Я понятия не имею, о ком идет речь, но этот кто-то явно выводит ее из себя.

— Понял, знакомься, это Кира, — представляет меня девушке.

— Здравствуйте, — здороваюсь, слегка теряясь под ее взглядом.

Она хмурится несколько секунд, во взгляде отражается мыслительный процесс.

— Мария, — наконец отвечает сдержанно, все еще глядя на меня с каким-то странным недоверием, даже непониманием. — На собеседование? — переводит взгляд на Богомолова, голос ее слегка подрагивает.

— Совершенно верно.

Она собирается сказать что-то еще, судя по слегка разомкнувшимся губами, но в итоге ничего не произносит, только смотрит на нас растерянно. И мне вот эта ее реакция совсем не нравится. Я едва порог переступила и уж точно ничего не успела сделать, чтобы вызвать столько недоумения и немых вопросов на лице незнакомого человека.

— Сделаешь нам кофейку? — почти по-дружески обращается к ней Богомолов, потом переводит взгляд на меня. — Или тебе чаю?

— Нет, — качаю головой, прочищаю горло, — в смысле, мне ничего. Ничего не надо.

— Совсем ничего?

— Нет, спасибо, — отвечаю уверенно, потому что совершенно точно не собираюсь тут задерживаться, даже на чашку чая.

Я пришла, потому что Сашка просила прийти. Я пообещала. Обещание выполнила. Мне здесь явно не место, сейчас я осознаю это особенно четко. Не тот уровень.

— Тогда один кофе, Маш, без молока, покрепче.

Девушка наконец отмирает и кивает.

— Пойдем в кабинет, Кир, — он кивает на закрытую дверь слева от меня.

Я иду, едва передвигая ногами и чувствуя на себе пристальный взгляд Марии.

Как только мы входим в кабинет, Владимир Степанович закрывает дверь, без слов помогает мне снять куртку, я не сопротивляюсь, и кивком указывает мне на одно из кресел, расположенных у большого стола.

— Присаживайся.

Еще несколько минут, я объяснюсь и уйду.

Прохожу к столу, сажусь на кресло. Вопреки моим ожиданиями, Владимир Степанович не занимает место по другую сторону стола, а устраивается рядом, присев на его край, лицом ко мне. Я и так себя неловко чувствовала, а теперь, когда он так близко и нависает надо мною скалой, и вовсе не знаю, куда себя деть.

— Ну рассказывай.

— Что?

— Зачем опять меня избегаешь?

Я смотрю на него оторопело, слегка приоткрыв рот и не зная что ответить на его вопрос.