Маршал не угрожал, Меркулов это понял, к кобуре не прикоснулся, руки убрал. Развязал тесемки, наклонился, и принялся рассматривать материалы, аккуратно перекладывая листки, что делал сноровисто, с немалым опытом…

Погоны генерального комиссара госбезопасности с соответствующим ведомству цветным кантом. После войны Берии присвоили звание маршала Советского Союза, Меркулову генерала армии, двум сотням подчиненных различные генеральские звания…

— Маршал Кулик действует в свойственной ему манере, Эрих, только теперь, при изменившейся ситуации, мы ничего не можем противопоставить русским механизированным соединениям, мы исчерпали резервы, а они нет. Нужно как можно быстрее отводить армии с территории левобережной Украины, иначе может разразиться катастрофа.

Слова Гудериану дались с трудом — теперь он понял, что русские все это время владели инициативой, и пока панцер-дивизии пробивали «коридор» к окруженной полтавской группировке, перебросили свои танковые армии на плацдармы — 4-ю к Кременчугу, 1-ю в Днепропетровск. А он еще гадал, почему нанеся сильнейший контрудар у Миргорода, русские неожиданно ослабили свой натиск. Манштейн счел это следствием серьезных потерь в бронетехнике, а на самом деле просто качнулся своего рода «маятник». Маршал Кулик по коротким внутренним линиям, на расстояние меньше сотни километров, за сутки перебросил крупные танковые объединения на правобережье, до этого предусмотрительно, с соблюдением секретности и всех мер маскировки, стянув туда мощную артиллерию. И последняя в очередной раз сослужила ему — блокирующие плацдармы пехотные дивизии попали под мощный артогонь, и под непрерывными бомбардировками с воздуха дрогнули. А потом были просто сметены наступлением сразу шести механизированных корпусов, а это полторы тысячи танков, большая часть которых с 85 мм пушками, остальные с убийственными «гадюками».

Самое неприятное сотворил именно он сам. Отведенные в тыл на пополнение танковые дивизии уже не имели в своем составе бронетехники. Ее оставили на фронте, она пошла на пополнение немногих боеспособных дивизий. Нет, кое-что доставили эшелонами, но это капля, от силы рота «леопардов» на бригаду, и то не во все основательно потрепанные в летних боях соединения. В резерве ничего нет, и сейчас приходилось спешно перебрасывать через Днепр в обратном направлении две панцер-группы, 2-ю армейскую и 1-ю СС, вот только им до Канева придется сделать серьезный обход, под беспрерывными штурмовками с воздуха. А это время, время, которого уже нет. Как только танковые клинья противника начнут уходить глубо в тыл группы армий «Юг», а в проломы хлынет многочисленная русская пехота с кавалерией, то разразится настоящая катастрофа — на левобережной Украине попадут в гигантское окружение сразу четыре полевых армии и три панцер-группы. И если Киев будет потерян, то сооруженный «восточный вал» сыграет злую шутку против его же создателей — прежде чем вырваться из окружения, придется форсировать реку, и попытаться проломить свою же выстроенную эшелонированную оборону.

— Из Берлина мне категорически запретили отводить войска, Хайнц. Гитлер считает, что мы должны нанести контрудар имеющимися в тылу резервами, он не понимает, что шесть отведенных танковых дивизий сейчас представляют пехотные «кампфгруппы», и считает, что они смогут предотвратить расширение русскими пролома. Из Германии и Франции перебрасывают все танки, которые удается собрать, и пехоту — но выгрузка первых эшелонов начнется через несколько суток, но скорее пройдет неделя.

— Эту неделю провоевать нужно, Эрих. Что касается введения в бой отведенных танковых дивизий, то приостановить вражеское наступление, возможно, им удастся, но ненадолго — дня на три, четыре максимум, после чего их неизбежно раздавят. Я знаю «манеры» Кулика — скорее всего за двумя танковыми армиями в прорыв будет введена еще одна, а с нею дополнительно несколько отдельных механизированных корпусов. Их сметут, просто сметут с пути, и панцерваффе лишится шести дивизий, оставив мне только память в виде своих «пустых» номеров.

Гудериан хотел выругаться, но не стал, только склонился над картой, внимательно разглядывая нанесенные на нее стрелки. Взял в руки карандаш, быстро очертил два направления.

— Кулик при таком превосходстве в танках, думаю, пойдет по расходящимся направлениям. Его 4-я танковая армия Черняховского рвется к Черкассам, и вот-вот лишит нас переправы. Затем Канев — минус еще один стратегический мост. И открывается дорога для наступающих войск на Киев. А это все — мышеловка для твоей группы армий тогда наглухо захлопнется. А вот 1-я танковая армия Лелюшенко направится на Буг, к Николаеву, оттуда на Одессу и в Бессарабию — путь на Румынию будет открыт, к нефтепромыслам. Кулик прекрасно понимает, что означает для нас Плоешти, а значимых резервов у нас нет, мы ведь сами расформировали румынские дивизии. Скорее всего, так и будет — в Днепровской излучине попадут в «котел» восемь дивизий 17-й армии, и этого следует ожидать в самое ближайшее время. А потому наша 1-я панцер-группа должна очистить Никопольский плацдарм в самое ближайшее время, счет идет на часы. Она и остановит Лелюшенко, а против Черняховского я выдвину те злосчастные шесть дивизий, мысленно с ними распрощавшись. Их просто раздавят, это неизбежно, но у вас, Эрих, будет время для переброски двух танковых групп. Они и станут заслоном у Канева. И учти — у Черняховского отличная ситуация. Его фланги прикрыты от наших контрударов — справа Днепром, слева Ингульцем, по которому в сорок первом году русские выстраивали оборонительный рубеж, и возведенными, но брошенными тогда укреплениями они воспользуются. Вам надо быстрее отводить войска с левобережья, пока не поздно.

Трудно далось решение, Гудериана буквально затрясло — мысленно фельдмаршал списал шесть дивизий, приплюсовав к ним еще пять, сильно пострадавших в летних сражениях. А это ровно треть состава панцерваффе, и восстановить эти соединения до прежнего уровня фактически нереально. Желание может и быть, вот только производство «леопардов» пока ограничено, и при этом раньше свернут выпуск Pz-IV, хотя «пантеры» будут еще делаться на заводах до декабря. Но выхода действительно нет — приходится бросать под русский «танковый каток» все что осталось, а это не более чем «кровавая смазка» для неумолимого механизма войны.

— Мне нужно немедленно лететь в Германию — постараюсь убедить фюрера с потерей всей левобережной Украины. Лучше потерять территорию, но сохранить боеспособный вермахт. Хватит цепляться, нам и так слишком дорого обошлись все походы на Харьков. К тому же у меня для него есть вот этот «подарок», вот этот самый погон.

Гудериан медленно извлек из кармана и положил на стол расшитый золотистой нитью погон с крупной вышитой звездой, поверх которой красовался цветастый советский герб…

Производство «Хетцеров» на чешском заводе. Это «оружие отчаяния» в 1944 году хотели производить по одной тысяче штук в месяц, вот только уже не было ни сырья для их изготовления в таких огромных количествах, ни топлива, чтобы заправлять баки…

— Вы злоупотребили доверием Верховного главнокомандующего, Всеволод Николаевич. Я имею в виду все руководство НКВД в целом, и тебя в частности. И пошли на поводу агента вражеской разведки, занявшего столь высокое положение, отвечавшего за всю контрразведывательную и оперативную деятельность, и все время бывшего твоим заместителем. У тебя под носом работает, и не важно, на британскую разведку работает, или на германскую, а то и на две сразу. Забавно, не находишь ли⁈