— Интересную ротацию провели, теперь на меня три фронта подвесили, и на Василевского пару, и у Жукова с Тимошенко по два фронта. Только Мерецков сам по себе, под приглядом Ставки — только в заполярье время сейчас совсем неподходящее для наступательных операций.

Маршал Кулик прошелся по кабинету, разглядывая огромную на всю стену карту советско-германского фронта. Нанесенные стрелки и значки его не могли радовать — генеральное наступление в Москве готовили с конца февраля, когда еще шли бои на Донбассе, и враг был окончательно остановлен в своей попытке снова дойти до Харькова. Четыре месяца достаточный срок для подготовки, к тому же немцы сильно помогли, можно сказать и так, начав очередное широкомасштабное наступление на вторую столицу Украинской ССР, стремясь устроить окружение чуть ли не всего Юго-Западного фронта. Не вышло, силенок у Манштейна с Гудерианом не хватило, танков и пехоты собрали немцы недостаточно, и попытались атаковать, имея вдвое меньше дивизий, и втрое уступая по авиации. И неизбежно надорвались, только вклинившись в заранее подготовленную эшелонированную оборону и лишь на трех участках дойдя до главных рубежей. Вот тут настал тот самый момент, которые многие ждут всю жизнь — воспользоваться случаем, когда враг обескровил свои танковые объединения и еще не перешел к обороне. Ставка бросила в сражение все четыре танковые армии Юго-Западного фронта, что терпеливо стояли во втором эшелоне собранные ударными кулаками по полторы тысячи единиц бронетехники в каждой, и половина танки. И добавилась в резерв 6-я танковая армия, управление которой было переброшено из Маньчжурии, вместе с личным составом двух механизированных корпусов без матчасти, пошедшей на пополнение в оставшихся на Дальнем Востоке соединениях. Так что на каждую германскую дивизию приходилось сейчас по два механизированных корпуса, причем полнокровных, со всей бронетехникой по штатам и даже больше того.

— Черняховский молодец, всего пять дней, и его танки в Кременчуг вкатились, все «подбрюшье» Манштейну взрезали. До Киева триста верст осталось, но не дойдут, силенок у 4-й танковой армии банально не хватит. Ничего, за ним гвардейцы поспешают, и на плацдарме за Днепром удержатся. А там на очереди и Черкассы, главное дойти.

Григорий Иванович ментально и физически впитывал нанесенную на карте обстановку. И впервые обрисовались два серьезных по своей глубине прорыва. «Северный» образовался на стыке групп армий «Центр» и «Юг» — командующий Центральным фронтом генерал армии Конев ввел в прорыв переданную ему 3-ю танковую армию Рыбалко, усилив ее еще одним своим мехкорпусом и двумя мотострелковыми дивизиями. Действовал Иван Степанович методом не «топора или кинжала», куда там — страшный удар «колуном». Просто и незамысловато — собрать максимум танков, и, невзирая на потери, нанести ими массированный удар, который проломит вражескую оборону на всю глубину. И ведь удалось, убыль у пехоты незначительная, зато подбитых танков чудовищно много, считай на целый мехкорпус за несколько дней боев. Но Ставка для наращивания удара на киевском направлении именно ему передала 6-ю танковую армию Романенко — тот очень строптив, за что в прошлой реальности и «выпал» из истории, но сейчас никто его не прищемит, хорошо знают, чья креатура. Именно он сам расставил всех танковых командармов, кроме Катукова — 5-я танковая в распоряжении маршала Жукова на Ближнем Востоке, туда же Георгий Константинович вытребовал себе Малиновского и Еременко — последний вызвал у Сталина недовольство, был снят с Западного фронта, и заменен там Рокоссовским. Так что придется теперь Андрею Ивановича сражаться против турок — Закавказский фронт застыл на горных перевалах с начала очередной войны с османами, а генерал армии Тюленев больше всего уповал на оборону.

Вот пусть в Маньчжурии так и воюют с японцами — там к стратегической обороне перешли, не став взламывать укрепрайоны, в которых самураи плотно засели. Возможные потери пугали, и при этом численность японцев значительно выросла, перевалив за миллион солдат и офицеров. Так что война идет исключительно в небе — американцы наращивают воздушную группировку, в Приморье сейчас не меньше самолетов с белыми звездами на фюзеляжах, чем в Англии. За острова взялись серьезно, да и южной Маньчжурии достается — китайское население оттуда бежит огромными массами, спасаясь от бедствий, что на них обрушились. Ведь как только бомбежки прекращаются, японцы начинают очередную резню местных жителей — закономерный и трагичный результат неудавшегося восстания и перехода императора Маньчжоу-Го молодого Пу И на сторону союзников…

— Да, «Курской дуги» тут нет, зато ее заменит «Днепровская», — пробормотал Кулик, доставая коробку «Кэмела». Наступление 1-й и 2-й танковых армий Лелюшенко и Лизюкова немцы приостановили, проведя контратаки своими танковыми группировками. Но то в центре, а вот их фланги у Кременчуга и Конотопа уже проломлены, туда вбиты серьезные танковые клинья. И вырисовывается для противника скверная картина — три полевых и две танковых армии могут попасть в грандиозный «котел», причем фронт в районе Лебедина тоже пробит. И вся харьковская группировка вполне может попасть в окружение, если Ватутин двинет 2-ю танковую армию на полтавском направлении, а Черняховский перегруппирует войска, и пойдет на нее же только с западного направления.

— Не успеем, уведут войска, им от Краснограда один рывок, просунуть голову, и вытянут хвост. Нет, тут иначе надо действовать, совсем иначе, и если отсекать, то дальше на север, у Миргорода, фронтом по Пселу — пусть попробуют реку с боями переходить. Тут есть определенные перспективы, весьма хорошие — история повториться может.

Григорий Иванович задумчиво посмотрел на карту еще раз — план вырисовывался все более четко. До сих пор он сомневался — фельдмаршал Манштейн мастер в маневренной войне, а сейчас пошла как раз такая. И здесь противник может преподнести немало неприятных сюрпризов — слишком грандиозная начата операция, он недаром предлагал разбить ее на несколько последовательных, да и к мнению вернувшегося с Дальнего Востока его давнего начальника штаба генерал-полковника Захарова стоило прислушиваться, у Матвея Васильевича как раз чутье на такие случаи. И подойдя к телефону, решительно поднял трубку — то был прямой провод с командующим фронтом, они были с Ватутиным даже в одном здании. И сразу же начал говорить, понимая, что в ситуации нужно разобраться немедленно:

— Николай Федорович, зайди ко мне — одна мысль появилась, как нам не синицу в ладони удержать, а жирного гуся. Не журавль, конечно, тот по небу летает, но эту «птицу» мы с тобой точно поймаем, нужно только поторопиться, а то из рук выскользнет, как бывает…

Год 1943-й — освобождение столицы Украинской ССР стало одним из знаменательных дней в истории Великой Отечественной войны. У многих миллионов жителей страны появилось ясное понимание, что теперь открыт путь к долгожданной победе, который может быть долгим, потребует от народа множество жертв, вот только уверенность в том «дне», что он неизбежно обязательно наступит, стала полной…

— Мой фюрер, русским удалось вбить два «клина», и южный, где идет в глубину нашего тыла танковая армия Черняховского, по-настоящему опасен. Но большевики еще никогда не проводили такие операции со столь решительными целями, особенно эту, где собираются окружить все наши армии на левобережной Украине. Грандиозную задачу они перед собой поставили, трудную в исполнении даже для нас в позапрошлом году. А потому не думаю, что нам следует начинать отвод войск за Днепр, наоборот, у фельдмаршала Манштейна есть большие возможности, если не для полного разгрома наступающих русских танковых армий, то причинения им больших потерь, причем с возможным взятием большого числа пленных.