Его прежние слова танцуют у меня в ушах: «Если бы мы переспали, ты бы до сих пор чувствовала меня в своем животе».

Внезапно я хочу чувствовать его в своем животе. Я хочу чувствовать его повсюду. Тень накрывает мое сознание.

— Что такое?

Я поднимаю взгляд на него.

— Это не сработало.

— Что не сработало?

— Я думала, что если почесать этот зуд, то мне станет легче…

— Но...?

Я отвожу глаза, стыд обжигает меня от костей до самой кожи.

— Не стало.

Его пальцы сжимают мой подбородок, заставляя поднять лицо. Без единого слова он требует, чтобы я закончила эту фразу.

Мои мысли вырываются дрожащим шепотом:

— Мне нужно больше.

Он склоняется ко мне и едва задевает губами раковину моего уха.

— Повтори это.

Мое дыхание сбивается, и я шепчу:

— Мне нужно больше, Кристиано. Мне нужен ты.

Он проводит рукой по лицу, затем обеими руками заправляет мои волосы назад и кладет пальцы мне на шею.

— Блядь, — протягивает он.

А потом его губы накрывают мои.

Какое-то мгновение он не двигается. Просто прижимает губы к моим и глубоко дышит. Потом его язык мягко скользит и касается нижней стороны моей верхней губы.

Из его груди вырывается стон, и он отстраняется, уткнувшись лбом в мой. Только через пару секунд я понимаю, что его дыхание сбилось. Он сдерживается.

— Поцелуй меня, — шепчу я.

Его руки поднимаются и обхватывают мое лицо. Затем, опустив ресницы, он проводит губами по моим векам, переносице и вниз по щекам. Когда его рот достигает моих губ, он очерчивает их кончиком языка, и от этого ощущения каждая клетка моей кожи вспыхивает огнем. У меня срывается беспомощный стон, и он вдыхает его в себя, запечатывая мое дыхание в своих легких.

А потом, блядь, он действительно меня целует.

Он прижимает меня к колонне, пока его язык скользит по моему, задевая с каждого угла в голодном, бешеном вальсе. Это неаккуратно, это безумно вкусно, это возбуждает.

Те поцелуи, что раньше не зажигали во мне огонь? Это было ничто по сравнению с этим. Этот мужчина умеет целовать так, словно это его последний вдох, и я хочу его всего, без остатка.

— Не останавливайся, — выдыхаю я, когда он отрывает губы от моих.

Он мрачно усмехается, скользит ладонями по моим обнаженным ягодицам и поднимает меня. Мои ноги обвивают его талию, а моя попа касается напряженной вершины его эрекции.

Одного только того, что я в его руках и его губы на моих, достаточно, чтобы весь мой мир засиял. Я хотела этого гораздо дольше, чем несколько недель. То, как я растворяюсь в его объятиях, словно мы и правда созданы друг для друга, и то, как мое сердце расправляется, заполняя все мое существо, открывает мне холодную, безжалостную правду: я хотела этого всю свою жизнь. Я не знаю, почему и откуда я это понимаю, — я просто знаю. Мы с Кристиано, должно быть, встречались в другой жизни. Мы предназначены друг другу. И ничто никогда не сможет этого отнять.

Его язык скользит по моему, пробуя каждую впадинку моего рта с такой глубокой, сосредоточенной жадностью, словно он заносит в память каждую мою частицу. Я раскрываюсь навстречу и позволяю ему.

— Господи, как же мне это нужно, — стонет он.

Я будто перехожу в другую реальность, где я одновременно предательница и пленница, но вместе с тем сытая и свободная.

Он продолжает целовать меня, жестко, глубоко, пока несет к лифту. Даже не дожидаясь, когда двери закроются, он вжимает меня спиной в стену.

Его пальцы зарываются в мои волосы, кулаки тянут за корни, заставляя кожу на голове приятно жечь. Когда часть моего веса оказывается на нем, он медленно, с невыносимой пыткой скользит своим членом вверх, задевая мой клитор, и из моего горла вырываются новые стоны. Я откидываюсь на зеркальную стену и вижу, как его взгляд жадно пожирает мои набухшие груди. Они ноют от желания почувствовать его пальцы.

Очень скоро двери лифта со звоном открываются, и он заходит в свою квартиру, обхватив меня за талию. Я ощущаю, как моя спина прижимается к дверце холодильника, и он снова толчком вжимается в меня, показывая, насколько сильно он завелся. Твердое ощущение его члена, скользящего против моей нежной киски, сводит с ума, и из моего горла вырываются беспомощные стоны, один за другим.

Его ладонь скользит от моего горла вниз к груди и замирает там, будто он удерживает меня на расстоянии вытянутой руки. А потом, медленно, он опускает меня на столешницу. Когда голая кожа моей попы касается холодной поверхности, я подпрыгиваю.

— Холодно, да? — медленный, сокрушительный прищур. — Я согрею тебя в мгновение ока.

Он наклоняется и прикусывает мою нижнюю губу. Его теплое дыхание ласкает мою кожу, пока язык скользит по тому месту, где только что прошлись его зубы.

Слабый стон перетекает из моих губ в его, и тут мой взгляд невольно опускается на его штаны. Они мокрые.

Он следит за моим взглядом, и его окутывает темнота.

— Я кончил, когда вылизывал тебя.

— Ты... Но...

— Да, — его пальцы скользят в мои волосы, и он осыпает бок моей шеи поцелуями. — Такого никогда не было.

У меня кружится голова. Сможет ли он снова? Я хочу подарить ему это, хочу отдать ему все.

Он будто слышит мои мысли, замирает и тяжелым взглядом пронзает меня.

— Не переживай, Кастеллано. Я только начинаю.

У меня перехватывает дыхание, и он снова смеется. Это самый красивый звук, который я когда-либо слышала.

Он вновь поднимает меня и несет в свою спальню. Осторожно укладывает на кровать и возвышается надо мной. Его взгляд пронзительный и просто обжигающий.

— Покажи мне свое тело, — тихо говорит он.

— Молния сзади, — шепчу я.

— Перевернись на живот.

Он откидывается на колени, давая мне пространство, и я улыбаюсь, когда до моего слуха доносится одобрительный, низкий звук.

Мои волосы щекочут шею, когда он отводит их в сторону. Застежка медленно сползает вниз, и прохладный воздух ласкает обнаженную кожу. Молния доходит до копчика, и он шумно сглатывает, водя пальцем круги по пояснице. Его ладони ложатся на мою спину и скользят вверх, пока кончики пальцев не прячутся под короткими рукавами платья. Раздвигая ткань в стороны, он наклоняется и прижимает губы к самому верху моего позвоночника. От этого по моей спине пробегает дрожь, несмотря на то, что его тепло накрывает меня, словно одеяло.

Поочередно он вытаскивает мои руки из лямок, затем его ладонь скользит под меня и находит мою грудь. Выпрямляясь на колени, он одной рукой подтягивает меня вверх, а другой стягивает платье вниз до самого живота. Потом он смещается назад и поднимает мои бедра, а я утыкаюсь лицом в покрывало, отчасти от смущения, что моя голая попа сейчас прямо у него перед глазами, а отчасти от того, что я все еще так сильно завожусь, что, кажется, могла бы заплакать от этого желания.

Платье сползает по моим бедрам, обнажая мою попу перед ним. Он замирает, и с каждой секундой это ожидание только сильнее возбуждает меня.

А потом он наклоняется и вонзает зубы в левую ягодицу. Я взвизгиваю и буквально таю, когда он слизывает легкое жжение.

— Я сделаю пир из твоей задницы, Кастеллано, — его голос такой хриплый, что я почти оборачиваюсь, чтобы убедиться, что это и правда он. — А ты встанешь тут на колени, как хорошая девочка, и позволишь мне.

Я даже не успеваю возразить, как он делает то же самое с другой ягодицей. Из моего горла вырывается стон, такой неприличный, что я сама себе кажусь распутной шлюшкой. Мое тело горит, я беспокойна везде, но двигаться не хочу. Наверное, именно так и ощущается сладкое безумие.

Он кусает и покусывает до тех пор, пока кожа не становится натянутой и пульсирующей, а потом вылизывает и покрывает поцелуями, пока я сама не начинаю жадно искать его зубы.

— Не шевелись, — приказывает он, толкая мою попу вперед. — Жадная девочка.

И тут горячий, влажный язык погружается между моих ног и медленно скользит вверх до самого сжатого отверстия.