Б-бум, б-бум, б-бум.

А потом он отвечает:

— Оно восхитительно.

Мой желудок сжимается, и я поднимаю глаза, встречая его взгляд. В них больше нет равнодушия. Этот взгляд пугающе собственнический, и мне приходится отвернуться. Я провожу руками по бедрам, отвлекаясь на безупречную ткань и мастерство пошива.

— Все в порядке, мистер Ди Санто? — спрашивает Пенелопа.

Я оглядываюсь через плечо и вижу, как спина Кристиано исчезает в сторону выхода.

— Мне нужно сделать звонок, — отвечает он, не оборачиваясь. Потом рывком открывает дверь и уходит.

У меня внутри все переворачивается. Этот взгляд в его глазах…

Как я вообще смогу взглянуть Саверо в глаза в нашу брачную ночь, не говоря уже о дне свадьбы, если все, что я буду видеть, это то, как Кристиано смотрит на меня своими глазами, черными, как небо без единой звезды?

Кристиано

Я не клянчил сигарету у незнакомца с тех пор, как мне было пятнадцать, но сейчас мне нужно хоть что-то, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце.

Я стою на углу улицы и смотрю, как солнце отражается от капота моей машины, пока затягиваюсь дымом, заполняющим легкие. Жесткий вкус сигареты отвлекает ровно настолько, чтобы я смог собрать свои мысли во что-то менее непристойное и менее опасное.

Я набираю сообщение одной рукой.

Я: Какие новости?

Я выдыхаю в воздух завиток дыма и наблюдаю, как Сав печатает ответ.

Сав: Все сделано.

Я выпускаю долгий, глубокий выдох облегчения.

Я: Значит, ты уже едешь обратно?

Сав: Завтра.

Блядь. Я закусываю нижнюю губу. Я не могу позволить Кастеллано провести еще одну ночь в моей квартире, каким бы ни было мое мнение насчет того, что она не запирает дверь. Искушение и так было слишком сильным еще до того, как я увидел ее в том платье. А теперь, когда я увидел…

Я стряхиваю из головы каждую мысль. Тут есть только один выход.

Я подношу телефон к уху и делаю еще одну долгую затяжку сигаретой.

На том конце кто-то снимает трубку.

— Аллегра Кастеллано.

— Аллегра, — говорю я, чувствуя легкое облегчение. — Это Кристиано. Хочешь увидеть невесту?

Час спустя голоса пяти полупьяных женщин уже режут мне виски. Это была хорошая идея, напоминаю я себе. Потому что альтернатива была бы куда хуже.

К сожалению, я решил последовать рекомендации Саверо и, чтобы избежать неловких разговоров, пригласил весь женский клан семьи Кастеллано. Я не столько избегаю болтовни, сколько ищу выход, и этот вариант все равно сработает. Мне просто нельзя оставаться с ней наедине. Особенно после той примерки.

Свадебные платья должны быть девственно чистыми, да чтоб их, а не походить на тканевое воплощение медленного, развратного траха с алчными укусами и тихими, отчаянными вздохами.

Cazzo. Cazzo. Cazzo¹⁹.

Спрятавшись за бархатной шторой, я разворачиваюсь лицом к стене и снова и снова бьюсь о нее лбом.

— У меня для вас вода.

Я оборачиваюсь и вижу швею с протянутым стаканом, ее взгляд опущен.

— Кажется, я налила им слишком много шампанского, — виновато говорит она.

— Все в порядке, — отвечаю я, делая глоток. — Полагаю, она выходит замуж всего один раз.

Эта мысль застревает в горле, и мне внезапно хочется запустить стакан в стену. Вместо этого я натягиваю улыбку и ставлю его на боковой столик, подальше от соблазна испортить чужое имущество.

С огромной неохотой я вхожу в их компанию.

— Как у нас дела, леди?

Все одновременно поднимают на меня глаза, их щеки розовые, а лица блестят от смеха. Я рассеянно думаю, каково это — ладить с братом или сестрой настолько, чтобы можно было вот так от души вместе посмеяться. У меня с Савом никогда не было ничего подобного. Даже в детстве он всегда был слишком серьезным. Слишком серьезным, чтобы над ним можно было шутить.

Я никогда не понимал, почему он всегда был таким азартным. Папа уделял мне много внимания, но я думал, что это потому, что Сав был старшим, тем самым, кто должен был унаследовать все. Он был наследником, а я запасным вариантом.

Но многие поступки Сва отдавали ревностью. Вспомнить хотя бы тот раз, когда он поджег мои игрушечные машинки, пока они не превратились в обугленные куски металла, или когда он швырнул отцовский любимый Rolex в океан только потому, что однажды на воскресную службу отец позволил надеть часы мне. Все это всегда объясняли одним словом — «страсть». Я был спокойным и рассудительным. Сав был «страстным». Я никогда не понимал, почему это считалось чем-то хорошим. Для меня это никогда не было хорошим.

Аллегра подскакивает на ноги, несмотря на мои попытки усадить ее обратно.

— Огромное спасибо, что пригласили нас, синьор Ди Санто. Так приятно, что мы, девушки, можем провести немного времени вместе перед свадьбой.

— Вам нравится ее платье? — следующая по старшинству сестра, Серафина, поднимает на меня глаза в ожидании.

— Да, — мой голос звучит напряженно. — Оно красивое.

— А вы думаете, Саверо оно понравится? — выпаливает самая младшая сестра, и другая тут же толкает ее локтем в бок.

Я не могу ответить честно, потому что понятия не имею, что Сав любит, а что нет. Он точно не афиширует свои предпочтения. Поэтому я выбираю уклончивый и при этом правдивый ответ:

— Он не был бы человеком, если бы нет.

Младшая сестра заливается румянцем и отводит глаза, и по какой-то необъяснимой причине я ощущаю к ней что-то вроде защитного инстинкта, словно она была моей собственной сестрой. Почувствовав тепло сбоку на лице, я поворачиваюсь и вижу, как Кастеллано с любопытством наблюдает за мной. По правде говоря, несмотря на бесконечные дни и ночи, проведенные в казино, я уже давным-давно не был среди такого количества живой, настоящей жизни.

Я потираю ладони и обращаюсь ко всем сразу:

— Как насчет раннего ужина? Я знаю отличное небольшое место неподалеку.

— Боже, да, — одна из сестер, одетая во все черное, несмотря на начало лета, вскакивает на ноги.

Аллегра поднимается следом и с облегчением вздыхает:

— Нам, пожалуй, не помешает немного еды, чтобы приглушить пузырьки.

Кастеллано не произносит ни слова, но и не отводит от меня взгляда, пока мы прощаемся со швеей и выходим на улицу. Я замечаю, как ее ближайшая сестра что-то шепчет ей на ухо, но Аллегра отмахивается.

Я веду их в итальянский ресторан, который принадлежит старому другу моего отца, и заказываю все меню. Стол быстро наполняется разговорами, пока они раскладывают себе кростини с прошутто, жареные оливки и рикотту с травами. Даже Кастеллано удается съесть несколько кусочков.

— Вы будете шафером у Саверо? — спрашивает сестра в черном.

— Тесс! — шипит Кастеллано.

— А что? Это вполне разумный вопрос.

Я улыбаюсь, но ощущаю, как эта улыбка выходит натянутой.

— Да, я буду. Но, к сожалению, сразу после свадьбы я возвращаюсь в Вегас.

Рот Тесс приоткрывается.

— Правда? Но… это же будет свадьба года. Праздник наверняка будет продолжаться еще долго после того, как колокола замолкнут.

— Контесса, — предупреждающе произносит Аллегра. — Это не наше дело.

— Впрочем, она права, — я пожимаю плечами. — Мы, итальянцы, действительно любим свадьбы…

Мой взгляд цепляется за Кастеллано. Ее лицо побледнело, и она медленно опускает вилку на тарелку.

— Но у меня есть дела, которые я не могу отложить.

Она держит мой взгляд, пока вокруг нас продолжаются разговоры о свадьбе. И прежде чем она отводит глаза, ее левый глаз едва заметно дергается, словно она что-то поняла. Может быть, так и есть. Но это ничего не меняет. Все, что я чувствую к невесте своего брата, не имеет значения. Мне лучше убраться подальше от этого искушения как можно скорее, а не потом.