- Так-то получше, - подумала она.

- Ты безумный Сорьонен, - сказало вдруг дерево. – Еще хуже отца. Вы психи, каких поискать.

- От психа слышу, - отмахнулась Ася. – Помогло же?

- Помогло, - нехотя признал учитель. – В отличие от твоего папы, ты пошла до конца. Спасибо.

Ася перевела дух. Проблемы вселенского масштаба сыпались на нее в последнее время с завидным постоянством, стоило отбиться от одной - тут же появлялась следующая. Вот например, как ей теперь выбраться из Туонелы? Ведь, кажется, улажены уже все мыслимые и немыслимые дела!

Черный шаман повержен, древо спасено, а еще ее где-то между всем этим благополучно сожрали черти. Скорее всего. Тому, что у нее не сохранилось об этом отчетливых воспоминаний, Ася была скорее благодарна.

- Ты как, в порядке? – спросила она, постучав дерево по стволу.

- Кажется, да, - голос у бывшего посла Гондураса существенно потеплел.

- А черный?

- Не знаю, что с ним стало, - если бы мог, Мартин пожал бы плечами. – Я его больше не слышу.

- Я тоже. Скучаешь?

- Возможно, когда-нибудь начну. Это был исключительно вредный старый колдун, если хочешь знать, но он всегда был где-то рядом. Уже за это я его ценил.

- Понимаю, - сказала Ася, хотя едва ли понимала на самом деле.

Она была другой. Несмотря на то, что родителей она до недавнего времени не знала, тетка, Ян и Эрно никогда не давали ей почувствовать себя одинокой или ненужной. Она всегда знала, что семья не ударит ее в спину, даже если не вполне понимает ее увлечения и манеру сидеть до глубокой ночи у ноутбука.

- Твоя мать, - вдруг вспомнила Ася. – Баронесса. Разве она была такой уж плохой? Я побывала в твоем доме, там очень шикарно. Да и Вероника... она... ну, нормальная, да?

- Да, - бесцветно отозвался Мартин. – Но для нее я не выжил в том поезде.

- Зря ты так думаешь.

- Оставь свое мнение при себе, всезнающая девочка, - неожиданно тепло и весело попросило древо. – Я повидаюсь с ней, когда буду готов. В этих мирах – где-то – она до сих пор живет в том шикарном особняке. Может, где-то и моему отчиму не пришлось сорвать с себя погоны, чтобы спасти свою честь. У меня, кажется, теперь бездна времени, чтобы это выяснить.

- Все время этого мира, - щедро пообещала Ася.

- А куда пойдешь ты?

- Хороший вопрос.

Она огляделась. В проходе между коридоров стоял, вернее, стояла стражница, держа в зубах обслюнявленный ветхий бубен. Откуда она его выкопала, Ася даже не хотела представлять. Кто знает, что завалялось в этих чертогах!

- Неси сюда, - скомандовала она.

Вскоре бубен упал ей под ноги, а еще словно сама собой попросилась в руки полуистлевшая бедренная кость из останков черного шамана.

- Да уж, инструментарий, - пожаловалась Ася. – Но сгодится на первое время.

Она уселась со всем этим у корней мирового древа и в задумчивости стала рассматривать узоры на задубевшей коже. Какие-то руны, примитивные животные, вигвамы... Так, а вот, кажется, и Мяндаш собственной персоной. А это – луна, вокруг северное сияние, небрежная россыпь звезд, деревья, скованные зимней стужей.

А это – неужели?

Красноватые линии вдруг слились в знакомые до боли очертания. У Аси перехватило дух, а из глаз сами собой брызнули слезы. Дождавшись, пока ослабнет стиснушая горло судорога, она сказала:

- Я иду домой, - и легонько прикоснувшись колотушкой к бубну, повторила. – До свидания, Мартин. Я наконец-то иду домой!

Во дворе пригревало солнце, от недавно подстриженного газона возле детской плошадки сладко пахло травой, а чуть поодаль коптил черным горьким дымом оранжевый «Камаз», из которого в открытый люк двое рабочих спустили какой-то толстый шланг. Тот вырывался, словно живой.

Ася прикрыла глаза, давая себе время поверить.

Мир вокруг был совершенно нормальным, по крайней мере, на первый взгляд. Вот их дом, вот двор, вот машины – напаркованы везде, где только можно, вот гуляет старушка с маленькой вредной собачкой, не по погоде закутанной в разноцветную попонку. Вокруг – душное городское лето, судя по тому, как застыло в зените солнце – полдень. Все на работе или разъехались по дачам. В доме открыты окна, тюлевые занавески колыхались, то и дело втягиваясь внутрь квартир сквозняком.

Ася машинально нашла свою.

На балконе, опираясь локтями на выгоревшую деревяшку ограждения, торчал Маруся. Он как-то почувствовал, что она на него смотрит и приветливо помахал, дескать, заходи, чего стоишь, как неродная.

Девушка кивнула ему и медленно побрела в подъезд.

Там было темно и прохладно, по обыкновению попахивало сыростью из подвала, и самую малость – кошками. Пока шла до квартиры, старалась освоиться заново, но привычная реальность неохотно принимала ее обратно. На грязно-зеленых стенах подъезда среди похабных надписей и порнографических художеств Ася вдруг заметила знакомые символы – руны, и кажется, могла ориентироваться по ним теперь, как по звездам.

- Бубен положи, - на входе в квартиру попросил ее отец.

Он маялся в прихожей, подпирая потолок.

Ася сообразила, что действительно явилась прямо с бубном и колотушкой, и послушно водрузила инструменты на тумбочку, где они довольно странно смотрелись среди связок ключей, мелочи на подносе и ядрено-красных теткиных помад.

- Так себе приветствие, - пожаловалась Ася. – А где торт, где вечеринка?

- Я же говорил, - послышался из зала веселый голос Макса. – А ты заладил...

- Вы там спорили, что ли?

- Типа того, - буркнул Сорьонен. – Торт на кухне, кстати говоря. Не знал, какой тебе больше нравится, поэтому сразу два купили. И мороженое еще.

- Все сожру, - пообещала Ася. – Сто лет нормально не ела!

Еще на кухне обнаружилась тетка, которая жарила блинчики, а вокруг нее назойливой и очень большой мухой вился Ян. Пару раз он уже получил по спине лопаткой, но его это совершенно не смущало.

- Роллы иди встречай, - махнула ему Леена. – Вот-вот должны привезти.

Ася сглотнула.

Кажется, ради нее и правда затевался настоящий праздник. Дворжак подмигнул ей – как-то уж очень нагло и панибратски – и протиснулся мимо, после чего убежал прямо в тапках на улицу.

- Ты хорошо справилась, - повернулась к ней тетка. – Мы все очень переживали.

- Ну, я старалась вообще-то!

Оказаться дома было странно. Еще страннее – видеть, что вся семья собралась, чтобы ее встретить. Не хватало, кажется, только брата.

- Придет скоро, - словно прочитав ее мысли, сказала Леена. – На практике он, в поликлинике.

- Ох, бедный Витек, - посочувствовал ему отец, всунувшийся на кухню. – Стол в зале накроем?

- Да, тащите раскладной, - распорядилась тетка. – Он на балконе стоит, под клеенкой.

- Так точно, товарищ генерал! – взял под козырек Маруся, маячивший за тощей отцовской спиной.

Оба отправились выполнять задание, а молодая шаманка так и стояла на полпути между кухней и коридором, оглохшая, ошалевшая, саму себя не узнавая в этом мире. Неужели это и правда ее дом? Ее родные места? Ее семья? Или всего лишь очередной прозрачный шарик, дремлющий на ветвях мирового древа?

- Так и есть, - откуда-то очень издалека подсказал Мартин. – Так всегда и было!

- Но кто раньше был древом?

Тетка, услышавшая этот вопрос, вопросительно на нее посмотрела.

- Шаман отдает свое имя духам, - напомнил неведомо откуда взявшийся на кухне Тао Мэй.

Кажется, он вышел из холодильника. Лена замахнулась было лопаткой, но все-таки сдержалась.

- Тьфу, нечисть, - только и сказала она.

- Почти все в сборе, - хмыкнул азиат и, пожав Асе руку, отправился в зал, откуда слышались грохот и многоязычный мат. Очевидно, Маруся с отцом пытались разложить стол, но это у них никак не выходило. Подобные мучения Эрно с Яном повторяли каждый семейный праздник, так что мерзкий нрав балконного чудища, неподъемного и неухватистого, успел войти в разряд легенд.