Они успели вылететь на улицу, под снег и ветер, а следом что-то завалилось, и сквозь выбитые окна вылетело облако пыли и мусора.

- Ты видел? – Ася, тяжело дыша, испытующе смотрела на Яна. – И слышал?

Дворжак замотал головой.

- Тут все в порядке, - сказал он. – Тебе кажется.

- Да ну?

- Эх, если бы я могла тебе показать... – она крепче сжала его руку и попыталась как-то передать ту картину, которую видела сама. Отнюдь не утешительную. Рухнувший накануне корпус продолжал оседать, и прямо сейчас остатки крыши вместе с фронтоном и какими-то уже неузнаваемыми статуями селем текли вниз, туда, где стояли несколько хилых деревьев и давно пересохшая расколотая чаша фонтана.

Ян вдруг закаменел.

- Ох, черт... – выдавил он. – Кажется, я вижу.

Ася кивнула, но мысленный контакт забрал у нее слишком много сил. Голова закружилась, ноги подкосились. Упасть ей Ян, как обычно, не дал.

Вокруг что-то изменилось, и Ася даже понадеялась в первый момент, что она вернулась. По-другому пахло вокруг, было теплее, и голос отца, кажется, звучал совсем рядом. Вот только говорил он почему-то по-немецки. О чем шла речь, понять было невозможно.

Ян – а он тоже присутствовал – что-то неохотно объяснял, тоже, к сожалению, не по-русски.

Похоже было на то, что Сорьонен ругал парня и о чем-то спрашивал, но давать ему соизмеримые ответы Дворжак никакого желания не имел. Хватило уже того, что как-то расхрабрился принести Асю к отцу.

Ася подумала, что это хорошо. Она как раз собиралась найти доктора, даже в медкабинет забрела, хоть и без особого результата. А теперь отец нашелся сам собой, оставалось понять, что с этим фактом делать.

Сорьонен, между тем, как-то заметил, что она уже не спит и обратился к ней по-немецки. Ася нехотя разлепила глаза. Отец действительно присутствовал. Он был тощий – еще страшнее, чем теперь, весь растрепанный и неаккуратный. В глазах стояло выражение, которого, к счастью, раньше его дочери видеть не доводилось. Выглядел Кари Сорьонен настолько измученным и несчастным, что смотреть на него было почти больно.

- Я не знаю немецкий, к сожалению, - сообщила Ася. – Но мне кажется, русский ты должен помнить.

Сорьонен округлил глаза.

Круглые очки с замотанной чем-то дужкой едва не свалились с носа.

- Я могу переводить, - предложил Ян.

Его удивление доктора, очевидно, чем-то порадовало.

- Не нужно, - отозвался тот. – Я действительно помню русский, хотя давно не практиковался.

- Вот и повод представился! – обрадовалась Ася и, подтянувшись, села на кровати.

Вокруг была комната – почти такая же, как у Яна, но стены были сложены из огромных камней, наверняка, очень древних. Окно узенькое, но длинное, и свет в него проникал с трудом. Зато не гулял по дому ветер, и ярко горела на заваленном книгами столе керосиновая лампа.

- Кто вы, для начала? - напомнил о себе доктор. – Этот молодой человек несет какую-то чушь.

- Что я твоя дочь?

- Да... – несколько смущенно пояснил доктор. – Что конечно, абсолютная ерунда. Моей дочери сейчас года четыре, самое большее.

- Тут есть нюансы, - решив не вилять и не пытаться объяснить необъяснимое простыми словами, сказала Ася. – Я не из этого мира. Меня похитил черный шаман и спрятал здесь. Ты – второй человек, который может меня видеть, раньше это получалось только у Яна. И я не вижу, где у вас тут другие люди, только развалины и с каждым днем растущее запустение. Это очень страшно.

- Как вас зовут? – почти проигнорировав ее сообщение, спросил доктор.

- Анастасия Давыдова. Моя мать – Марина Давыдова. Тетя по отцу – Леена Коскинен, ее лю... – тут она осеклась. Представлять Яна теткиным любовником явно было рановато. – И еще у меня есть старший брат, его зовут Витя, ну или Эрно, тут как поглядеть. Мы живем с тетей в Санкт-Петербурге...

Сорьонен смотрел на нее с недоумением.

Верил или нет?

Должен поверить. Ася чувствовала, что ее дальнейшая судьба зависит от этого напрямую.

- У вас ведь пропадал учитель? Франческо де ля Серна? – спросила она.

Теперь отчего-то сменилось выражение лица у Яна. На очень, очень нехорошее.

- Он напал на меня. Вместе с черным шаманом, - добавила Ася. – Мы с мамой и... эхм... ну... Яном, другим Яном, в общем, прятались в черной избе у озера. Мартини зашел туда и бросил в дом мертвую ворону. И вот, меня занесло сюда. Где остальные – не знаю.

- Странная история, - немного подумав, заметил отец.

- Она на тебя очень похожа, - вдруг вмешался Ян. – Разве не видишь?

- Трудно судить, - пожал плечами доктор. – Мою двоюродную сестру действительно зовут Леена Коскинен, а сына – Виктор. Но все остальное...

- Я знаю, как это звучит. Тем более, ты еще не понял, кем являешься сам. И вот он – тоже, - Ася указала на Яна, подпиравшего стену с воинственным видом. – А кстати, ты уже познакомился с Марусей?

Сорьонен задохнулся воздухом. Это Ася очень хорошо поняла. Удар достиг цели – если, конечно, это был удар. Она всего лишь хотела доказать свою подлинность, которая, честно говоря, в этом мире вообще-то была под вопросом. Может быть, его дочери здесь действительно четыре года...

- Откуда ты знаешь? – тихо, недобро как-то уточнил доктор.

Ася примерилась – добивать или откатить к исходным, и все-таки решила не мелочиться.

- Восточник, вроде тебя, - она кивнула на Яна, - С длинной рыжей косой и кучей веснушек. Любит подраться. В нашем мире он военный летчик, но в твоем, кажется, был врачом...

- Зовут его как? – скрипнул отец.

- Макс. Макс Ковальский.

Доктор снял очки и прикрыл глаза рукой.

- Я не понимаю, - пробормотал он. – Это невозмжно. Если только ты не связана с третьим отделением или...

- Очнись, это же просто девочка! – напомнил Ян из угла. – И ей нужна помощь.

- Да, именно, - поддержала Ася. – Мне нужно, чтобы ты мне поверил. Потому что пока я здесь, кто знает, что происходит в моем мире. С моими... нашими близкими!

Сорьонен помолчал.

Потом спросил:

- А твоя мать?

- С ней сложно, вы мне ничего не объясняли, - настала очередь Аси мяться. – Она вроде как погибла на войне, а вроде как и нет. Мы иногда видимся.

И добавлять, что матушка любит пострелять из пулемета и поездить верхом на огромном динозавре, в которого может превращаться памятник Ленину, Ася не стала. Хотя бы потому, что Ленина в этом мире, судя по всему, еще не было.

- Кстати, не хоронил бы ты Марусю раньше времени, - пытаясь как-то сгладить первое, не сказать, чтобы благоприятное впечатление, сказала Ася.

- Откуда ты знаешь?

- Видела, - пожала плечами Ася. – Но это долгая история. Гораздо важнее разобраться с тем, что происходит теперь. Мне кажется, мы не должны были сейчас встречаться. Еще слишком рано. Но раз уж так вышло, и ты меня тоже видишь...

Сорьонен закатил глаза.

- Ты поосторожнее с ним, - посоветовал Ян, присаживаясь на уголок кровати и беря ее за руку. Почти демонстративно. Жест от Аси не укрылся, а вот Сорьонен, кажется, ничего и не заметил. – Он у нас психованный.

Вопреки яновой характеристике отец повел себя как адекватный человек – сел и крепко задумался минут на пятнадцать.

Проблема была в том, что она надеялась – Сорьонен знает, что делать дальше.

Достанет откуда-нибудь с антресолей запылившийся бубен, стукнет в него пару раз поварешкой да и отправит Асю домой бизнес-классом. В действительности доктор, кажется, вообше понятия не имел, как все это работает, шаманскими силами пользоваться не умел и не собирался начинать. Да и от Яна, несмотря на все его желание помочь, толку было немного.

- Вы тоже еще не родились! – догадалась она.

Ян посмотрел на нее с сомнением.

- В каком смысле?

- Вопрос правильный, но смысл – не очень, - припомнив, как этот самый Ян на примере роллов и чьих-то сушеных позвонков объяснял ей устройство вселенной. – Шаман сначала должен родиться.