- Вера в будущее?

- Дебилизм, по-моему.

Учитель фыркнул.

Наверное, при жизни он был культурным человеком и даже не матерился. И своих студентов приучал к тому же. Интересно, как у него это получалось с буйным и свободолюбивым Яном? Ася украдкой взглянула в красивое, хоть и печальное лицо де ля Серна. Да, он был хорош собой, и с самой первой встречи что-то будил в душе, но забыть предательство Ася так и не могла. Да, широким жестом согласилась помочь, но доверять – увольте.

- Каков твой интерес? – спросила она, отгоняя подальше романтические бредни.

Представила себя той, кем никогда не была. Вместо тихой девочки-анимешницы – уличной хулиганкой, что явилась с Яном на стрелку в числе его многочисленных подручных. Та еще была братия, Лена их даже на порог не пускала. Ян нравы возлюбленной знал и не пытался ситуацию переломить.

Понятнее ей ничего не стало – в конце концов, уличные гопники не отличались интеллектом, но зато слетела с ситуации всякая таинственность, и черные глаза посла Гондураса перестали казаться такими прекрасными. Перед ней был очередной мутный человек, который хотел использовать ее в своих целях. Так же, как и все остальные.

- Умереть. Или родиться. Любое изменение ситуации будет лучше, чем то, как я живу сейчас.

- Живешь? – подмигнула Ася.

Де ля Серна фыркнул.

- А ты сама уверена, что жива? – осведомился он с легкой, но довольно неприятной улыбкой.

Ася прикрыла глаза и задумалась. Никто не говорил ей, что она умерла, но никто и не утверждал обратного. Где валяется ее тело, пока душа скачет по мирам, не испортилось ли там еще? Или Маруся сидит, обмахивая ее веером или вливая ложечкой манную кашу? Или вовсе отец подцепил к капельнице – с него станется! И не в матрице ли она теперь... да, увидев все чудеса, Ася перестала считать этот фильм фантастическим или странным. Показать бы Нео Мяндаша, что бы он стал делать?

- Да какая разница, - отмахнулась Ася. – Вот твой друг сдох, провонял и разложился, и ему это нисколько не мешает.

- Мешает, вообще-то... – попытался вставить Мартин, но девушка только рукой на него махнула.

- Ты меня к чему склоняешь, а? – напрямую спросила она. – Что я должна сделать?

- Освободить нас, - так же прямо ответил де ля Серна. – Дальше, к сожалению, начинаются темные кривые тропы...

- То есть ты не знаешь, - с мрачным удовлетворением подытожила Ася. – Что же, твое пожелание принято к сведению. Будем разбираться.

С этими словами она встала и нетвердо стоя на ногах пошла в дом. Возвращаться в деревню почему-то не хотелось, да и не было никакой уверенности, что она там, за этим зыбким утренним туманом, еще была.

В доме оказалось сыро, зябко и темно. Розоватые лучи рассвета не проникали туда через грязные окна и полупровалившуюся крышу – а вот туман висел по углам, и кажется, вообще никогда до конца не рассеивался. Мебель – вся переломанная, валялась то тут, то там. Об разбитый горшок Ася едва не споткнулась. Ногой отшвырнула его в сторону, заодно свалила метлу и погнутый ухват. Везде виднелись клочья белой шерсти – или это тоже был туман?

- Ты что, отца тут запирал? – крикнула она де ля Серна.

Тот не отзывался.

Ася еще какое-то время рассеянно оглядывалась, пытаясь в окружавшем ее бардаке увидеть какую-то подсказку, знак, что ей делать дальше и куда отправиться. И рано или поздно взгляд наткнулся на кое-что необычное.

На окне стояла банка из-под майонеза «Провансаль». Абсолютно в этом мире неуместная. В ней – оплывшая свечка, которой едва хватило бы минут на пять. Рядом валялась заросшая пылью пластиковая зажигалка, прозрачная, розового цвета. Бензина в ней было совсем на донышке.

Отряхнув зажигалку, Ася долго ее рассматривала. Потом смахнула пыль со свечи, заодно протерла грязное окно. На нем проступила вдруг какая-то мазня – может, следы рук, а может быть, надпись! Дыхнув на стекло, девушка прочитала:

- Если заблудишься – зажги свечу!

Что ж, она вполне даже заблудилась. Трясущимися от холода и волнения руками, Ася щелкнула колесиком зажигалки.

Сперва свеча долго не хотела загораться. Фитиль заплыл воском, а еще был таким старым и хрупким, что Ася боялась лишний раз к нему прикоснуться – мог обломиться совсем. Да и видимость в доме была не очень. Наконец, хилый огонек зажигалки – такой же ископаемой, как и свеча – прорвался через древние наслоения, и с треском вспыхнуло пламя. Вполне обычное, не зеленое, не фиолетовое, и никакой тысячи тысяч заодно с духами-помощниками не выглянуло из углов. Это Асю и порадовало, и слегка разочаровало.

Подождав пару минут стоя, пока свеча окончательно разгоралась, она притащила остатки табуретки, все еще годные на то, чтоб с осторожностью, но все-таки сидеть, и устроилась у окна. Подумала, что наверное, так когда-то мама ждала отца – из военных походов или шаманских странствий? Впрочем, вероятнее было первое. Про то, что Кари умеет прыгать с бубном и призывать древних богов, вряд ли вообще кто-то догадывался, иначе бы помешал, наверное. Вот, тот же Тао Мэй... Или Черный! Почему он не знал? Может быть, в прошлый раз все прошло у них по-другому... ну, до того, как она вмешалась?

Ася прикусила губу. Подступили слезы. Она боялась задавать себе этот вопрос, но удержаться не могла – а не сделала ли она только хуже? Может быть, теперь мама исчезла насовсем, и они больше не увидятся? А отец не пройдет рассечение, не смирится со своей участью? Как в тех фильмах, где герой мешал встрече родителей в прошлом, не найдет ли Ася дома совсем другую картину? Будут ли там все еще тетка и Ян? Брат?

- Может, хватит? – спросил ее кто-то.

Ася промолчала, приняв голос за игру воображения. Она даже не повернулась.

Но гость оказался настойчивым. Он повторил вопрос, а потом для большей доходчиковсти швырнул неподалеку от нее в стену горшок. Тот гулко загудел и поднял тучу пыли – и при контакте, и при приземлении. Ася закашлялась.

- Все, да? – хитро подмигивая ей, уточнил Ян.

Он был бритый, в черной толстовке с надписью «Россия», на лбу красовались модные солнцезащитные очки, крайне неуместные в пыльном черном доме, куда солнце не заглядывало даже по большим праздникам.

Ася от такой наглости забыла, как говорить и дышать.

- Сдулась? – спросил теткин любовник, щелкнув жевачкой.

Свеча вздрогнула и погасла. Зато в доме стало как-то светлее, да и пыли, кажется, поменьше. Когда над головой загорелась вдруг электрическая лампочка, Ася сперва от неожиданности прикрыла глаза – от такого яркого света она попросту отвыкла в мирах керосинок, лучин и тусклых огарков.

Ян хмыкнул.

- Не ждала меня?

- Не ждала, - подтвердила Ася, щурясь.

Глаза предательски жгло. Как будто она вот-вот расплачется. Еще не хватало! Тогда уж кидаться Яну на шею с криками, и лучше всего, с разбегу. Не дождется. Это просто лампочка слишком яркая, вот и все...

- А зря, - широко, как-то хищно улыбнулся Дворжак. – Нафига мы иначе, взрослые, вообще нужны?

Ася сглотнула. Слезы так и стояли в глазах, готовые пролиться в любой момент. Правда, вместе с ними нарастало еще и возмущение. Сначала ее бросили в этой круговерти, напустив перед этим побольше таинственности, а теперь явились и спрашивают?

- Нафига нужны, говоришь?

Ася опустила глаза. Взгляд упал на горшок, который так и валялся неподалеку. Ногой она подгребла его поближе, потом наклонилась и схватила. Снаряд удобно лег в руку. Увидев, что в него летит горшок, Ян, конечно, уклонился – реакция у него всегда была хорошей, тетка регулярно его тренировала, кидая на слух разнообразные предметы быта.

- Вот и я думаю, нафига? Наверное, чтоб морочить голову!

Больше швырять было нечего. Ася приценилась к майонезной банке, в которой потихоньку дымила уже погасшая свеча, но бросать ее все-таки не решилась. Чем-то эта грязная банка грела душу, даже трепет вызывала – вот, пусть и постоит тут еще лет двести. Зато табуретка – сидеть на ней все равно неудобно – летать должна отлично. Ася схватила ее за ножку, размахнулась, но бросить не успела. Ян обратился волком и припал к земле. Клыков не показывал, а смотрел будто бы с укоризной.