- Ты же волк! - напоминала она. – Вы живете в лесу. В любой мороз.

- Но не плавают волки в море... - раздумчиво произнес отец. – А от него рыбой несет на весь дом.

- А где Ленин, кстати?

Ленина не было. Учитывая, в каком виде явился Ян, подозрения напрашивались крайне недобрые. Не свалился ли варан в пылу игры в море? Он ведь не умел плавать и просто шел на дно камнем!

- Ян, а куда ты подевал ящерицу? – уточнил доктор.

Волк скрипнул и проникновенно заглянул в глаза отцу. Ася все поняла и пошла надевать мундир, лежавший на столе.

- Я это одолжу, хорошо?

- Я с тобой пойду. Сейчас только уcтрою нашему больному горячее питье.

- Будешь поить волка чаем?- удивилась Ася, натягивая мундир.

- Есть что получше, - подмигнул отец и достал из завалов на столе какую-то пыльную бутылку зеленого стекла.

Выглядела она так, словно в ней мог запросто храниться крысиный яд. Или какой-нибудь отвар белладонны. Или что-то еще столь же странное и зловещее.

- Водка! – воздев к потолку указательный палец, объявил доктор. – Наипервейшее лекарство для восточников!

Ася закатила глаза.

Волк послушно глотнул из бутылки, а потом его глаза сразу потухли и голова сонно опустилась на лапы.

- Так-то получше, - кивнул отец. – Пойдем. Надо только к дворнику зайти.

- Зачем?

- За лопатой, я полагаю. Ты же не собираешься прыгать в море?

- Ну... – Ася не стала говорить, что в общем-то, именно в этом и состоял ее изначальный план. – Лопата – это хорошо.

Пока они грелись у камина в башне доктора, погода как-то испортилась. Снег больше не падал торжественно мягкими хлопьями, а летел в лицо, колючий и мелкий. С моря задул ветер. В парке погасли фонари, тропинки замело. Асе изменения не особенно понравились, но она решила подумать об этом позже. Сначала надо было спасти каменного монстра – кто знает, не может ли он и вправду захлебнуться?

- Он, наверное, и дышать-то не умеет, - задыхаясь, сказала девушка.

Она едва поспевала за отцом. Со своими длинными ногами он шагал так быстро, что Асе, тоже, в общем-то, не маленькой и не коротконогой, приходилось почти бежать.

По ветру полоскался бесконечно большой ей красный мундир.

Заметив, что дочь не хочет с ним расставаться, Сорьонен только хмыкнул и напялил какое-то бесформенное одеяние, настолько старое и изношенное, что им побрезговало бы и огородное пугало. На голову доктор определил старую облезлую меховую шапку, годную и Чингисхану (и вполне вероятно, знававшую его лично). Лихо заломив ее на затылок, чтобы не падала на очки, отец стал похож на разбойника. Особенно с длинной лопатой для уборки снега, которую он по дороге одолжил в дворницкой.

- Странное создание, - отозвался отец. – Но забавное.

- Кстати, об этом, - пытаясь уцепиться за полу отцовского балахона, напомнила Ася. – Ян!

Сорьонен поймал ее за руку и взял на буксир.

Если бы Ася не видела перед собой отца, подумала бы – вернулся скелет. Очень уж тощая и жесткая у доктора оказалась кисть.

- Я не знаю, как его превратить обратно! – радостно сообщил доктор. – Так что пусть пока так живет.

- Не жалко тебе его?

- Жалко, - потупил глаза отец.

На набережной тоже было темно и скользко. Если и были там какие-то следы побоища, все замело. Отец достал из складок одеяния фонарь, зажег его, в задумчивости стал прохаживаться с ним вдоль черной беспокойной воды.

Ася поняла – никого они тут не найдут.

Ничего, совсем ничего не видно. А еще холодно и темно. Гостеприимный праздничный мир явил свою истинную суть и оказался ловушкой.

- Ленин! Вылезай! – закричала она, сложив ладони рупором.

Крик потонул в снегу.

Отец взял фонарь в зубы и теперь шарил в море лопатой. Парапет был высоким, но и доктора тоже ростом не обидели – он перевесился вниз наполовину и достал до воды.

- Не свались, - попросила Ася. – А то я тебя не вытащу.

- Я не утону, - пообещал доктор. – Но и твое чудовище мы так не найдем.

- Это плохо.

Отец продолжал возить по воде лопатой, Ася стояла рядом, приглядывая, чтобы он все-таки туда не рухнул, потом взялась держать фонарь. Понемногу ее накрывало отчаяние. Беспомощность – вот что Ася больше всего не любила.

Рыжий волк пронесся мимо них, красиво перелетел парапет и плюхнулся в воду, подняв миллиард ледяных брызг. Ася замерла с открытым ртом. Отец – с вытянутой в сторону моря лопатой. Яна видно не было – сразу ушел под воду.

- Это что было? – наконец, отмерла Ася.

- Дружба, я полагаю, - пожал плечами доктор. – Главное, чтоб теперь оба не утопли.

Ася уже подумала, что где-то здесь, на мели, скрывается какой-то портал в очередной мир, потому что Ян не выплывал очень долго. Но тут среди волн свет фонаря выхватил мокрые рыжие волосы, вполне человеческое лицо – с трясущимися от холода губами – и руки, в которых стоящий в ледяной воде парень держал покрытого льдом варана.

По крайней мере, до пояса никакой одежды на Яне не было.

- Ну, теперь мы хотя бы знаем, как его превращать обратно, - неловко усмехнулся доктор.

- Вылезти оттуда сможешь? – закричала Ася.

- Смогу, - стуча зубами, подтвердил Ян. – Но сначала этот булыжник у меня заберите. Тяжелый он очень.

Отец отбросил лопату, снова свесился с парапета и принял на руки Ленина. Ленин признаков жизни не подавал вообще, но Ася надеялась, что варан по обыкновению просто впал в анабиоз.

- Положим к печке поближе – оттает, - пообещала она. – Он же рептилия.

- И меня к печке давайте, - попросил Ян. – Я совсем околел.

Сорьонен помогал ему выбраться на берег, придерживая, пока тот, трясясь и оскальзываясь, поднимался по обледенелым ступеням от заснеженного пляжа. Доктор снял свое рубище и укутал в него парня. Из-под видавших виды тряпок торчали только голые покрасневшие щиколотки да кончик носа. Ася в ту сторону не то, чтоб совсем не смотрела...

- Пойдемте все скорее в тепло, - предложил отец. – Нечего больше морозиться.

Ася и не думала возражать. Она взяла Ленина на руки – он был тяжелым, как ведро с водой на школьных дежурствах, или даже тяжелее.

- Хорошо, что не как памятник, - подумала она.

А потом нога подвернулась, и Ася заодно с вараном полетели кувырком...

Это все-таки случилось. То, что мир опрокинулся и сбросил ее куда-то, ясно стало сразу. Было темно, затхло, пахло сырой штукатуркой и нечистотами, а еще каким-то варевом – кажется, неподалеку жарили лук. Этот запах Ася не выносила с детства, тем более, что у них в доме как-то специфично работала вентиляция – все время норовила затянуть всю возможную вонь от соседей к ним на кухню. Потом, кажется, Ян вызвал какого-то рабочего, тот долго ковырялся и ворчал матом, а еще курил прямо в квартире, но проблема ушла. Ася злорадно надеялась, что теперь все ровно наоборот – все, что не удалось тетке на кухне, отравляет воздух соседям. Впрочем, Лена обычно готовила вполне нормальную еду, не увлекаясь экспериментами...

За теткины блины Ася бы сейчас, наверное, удавилась без особых сожалений.

Между тем глаза стали понемногу привыкать к темноте, и оказалось, что сидит Ася в узком грязном подъезде под деревянной лестницей, а к ее ногам, поджав хвост, прилип напрочь обалдевший Ленин. К счастью, уже вполне живой и деятельный.

Голоса откуда-то сверху заставили Асю сжаться в комочек и крепче придавить Ленина, чтоб тот не дай бог не выполз.

Орали по-русски. Мужчина и женщина. Да еще что-то летало – посуда, кажется.

Ася услышала, как над ней по ступенькам проскакало нечто тяжелое и шмякнулось в дверь. Потом дверь открылась, кто-то ногами отшвырнул таз, и в проеме, чуть освещенном с улицы, вырос силуэт. Высокий, тощий и чуть сутулый. Белые волосы подсвечивало фонарем сзади, они напоминали нимб.

Только святой получился какой-то заполошный, да и глаз не разглядеть – очки.

- Вот и папа... – выдохнула Ася.