- Идите за мной, госпожа, - по-русски сказала та.

Ася вздохнула с облегчением – коммуникативный барьер не стоял хотя бы здесь, но на будущее пообещала себе учить языки – мало ли, куда еще занесет нелегкая шаманская доля.

Коридор вел вглубь дома.

На стенах висели портреты, и Ася разглядывала их с неподдельным интересом. В основном были там северяне, так или иначе похожие на отца. Мужчины, женщины – те, если не приглядываться, выглядели родными сестрами тетки.

Ася поняла, что скучает по ней.

Интересно, знала ли Лена, что однажды придется расстаться с племянницей и отпустить ее скитаться по разным мирам, странным и не всегда безопасным? Всю жизнь растить ребенка, а потом отдать его остроголовым чертям? Даже не выйти замуж за любимого человека, смирившись со своей участью?

Ася вздохнула.

За всю нервотрепку, что она когда-либо причинила тетке, ей стало как-то особенно стыдно.

- Сюда, госпожа, - окликнула служанка, приоткрыв перед ней дверь.

Ася поблагодарила и отправилась исследовать технологии этого мира. К счастью, служанка за ней не пошла.

Вернувшись в гостиную, Ася застала очаровательную картину. Макс, свернушись клубочком, спал на диване. Отец с баронессой мило беседовали за кофе. Огонь камина красиво подсвечивал волосы южанки. Она вообще была невероятно красивой, и заметив, как хорошо они ладят, Ася даже почувствовала легкий укол ревности за маму.

Мама...

Жива ли она в этом мире? Узнает ли ее? И где она, наконец?

- Это моя дочь, Анастасия, - кивнув на нее, пояснил отец.

Почему она его поняла?

Баронесса улыбнулась и кивнула ей.

- Очень на вас похожа, - сказала она.

Ася затрясла головой. Потом спохватилась, что надо ответить – повежливее, желательно, и не стоять с таким глупым видом.

- Очень приятно познакомиться! – выдала она. И не сдержавшись, уточнила: - Так вы знаете русский?

Баронесса посмотрела с легким удивлением, но ответила:

- К сожалению, нет. Мне едва удалось освоить немецкий.

- А ваш родной?

- Испанский, как и у всех на Юге.

Отец делал какие-то странные движения бровями, которые Ася истолковала как «не позорься» и поспешно свернула беседу, вцепившись в чашку кофе, которую перед ней поставила все та же служанка.

- Мы завтра едем в Лаппаярви, - объявил Сорьонен. И немного тише добавил в ее голове: - Хотя я и не представляю, как объяснить твое существование сестре и моей жене.

Утром, переодетые в гораздо более приличную одежду, они отправились на вокзал. Вся их сомнительная компания затерялась среди слуг, а мероприятие было обставлено как торжественный выезд на природу заскучавшей вдовы-баронессы. Сама вдова помещалась в карете, где с ней сидела Ася – в простеньком платье с чепцом, точно таким же, как у еще одной взятой в дорогу девушки. Но опасения, что придется отрабатывать маскировку, у Аси все-таки были, а в домашнем хозяйстве она не то, чтобы сильна.

Макс с отцом ехали на лошадях в составе немногочисленной охраны.

Процессия двигалась медленно и торжественно, чтобы вся столица могла полюбоваться благосостоянием баронессы и ее хорошими манерами.

Ася, которая южанки все-таки стеснялась, молча тряслась, сжавшись в уголке экипажа и лишь воровато косилась из-за занавески, пытаясь разглядеть незнакомый ей загадочный город. Интересно, что это в их мире? Хельсинки? Стокгольм? И не спросишь ведь!

- Здесь всегда так холодно, - вдруг сказала баронесса с очень явной грустью. – Я уже забыла, каким бывает настоящий теплый день.

Ася кивнула.

- Мы как-то ездили на море с теткой, - сообщила она. – Там гораздо лучше.

Уже запоздало подумалось, что вряд ли тетка, к которой они все сейчас направляются, сможет подтвердить эту информацию. Хуже того, она, скорее всего, Асю вообще не признает. Что ж, это могла быть какая-то другая тетка, верно? Мало ли их на свете? Баронесса, надо отдать ей должное, вообще не задавала лишних вопросов. Откуда у доктора такая взрослая дочь – это ее если и интересовало, то Вероника была слишком воспитанной, чтобы выяснять.

- Я бы хотела вернуться на Юг, - добавила баронесса. – Но теперь это невозможно.

Ася едва не спросила, почему, но какое-то чутье подсказало ей – не стоит. Вряд ли причина была простой и легко устранимой, а травить душу женщине просто ради поддержания беседы все-таки не хотелось. Да и чувствовалось в баронессе застарелое горе – во взгляде, в жестах, вроде бы простых и естественно грациозных, но полных тщательно скрываемой тоски. Откуда Ася все это знала, она уже и думать не хотела. Просто чувствовала людей лучше, они становились для нее словно книги – интересные и не очень. Очевидно, таков был очередной побочный эффект просыпавшегося шаманского дара.

- Вы поедете с нами в деревню? – спросила Ася вместо этого.

- Ненадолго, - кивнула баронесса. – Потом нужно будет распорядиться насчет дома, рассчитать слуг...

- Вы настолько верите моему отцу?

- У меня нет причин сомневаться в его словах. Он единственный не предал моего мужа, когда тот лишился всего.

- И поэтому вне закона?

- Мне известно далеко не все, - улыбнулась Вероника. – Но и поэтому тоже. Я многим обязана вашему отцу. В том числе и тем, что мой муж был надлежащим образом похоронен, и я смогла с ним проститься.

- Я не знала, - потупила глаза Ася. – Мне жаль.

- Нильс был добрым человеком, - баронесса вздохнула. – Он спас меня и детей тогда в санитарном поезде.

Ничего иного, кроме как понимающе кивать, Асе не оставалось. Она не знала этой истории, и отец, как и следовало ожидать, не нашел времени поделиться. Сначала не было повода, а потом был занят - валялся без сознания в трюме среди мешков...

- Надеюсь, мне хоть немного удалось отплатить ему за эту доброту.

- По-другому и быть не может, - заверила Ася, вынырнув из размышлений. И без всяких уже раздумий сообщила: - Вы же такая красавица! Ему очень повезло с женой!

Баронесса улыбнулась.

- Жаль, у меня нет дочерей, - сказала она. – Только сыновья.

Услышав о сыновьях, Ася не смогла отказать себе в вопросе:

- А Франс... то есть Франческо – какой он?

- Очень умный. И очень закрытый, - немного неловко отозвалась Вероника. – Полная противоположность старшего брата. Любит книги и боится лошадей.

Вокзал Асе понравился – был очень нарядным и чистым, а еще в отличие от привычных ей вокзалов, не толпились вокруг него всякие неблагонадежные люди. Не было ни бомжей, ни цыганок, ни торговцев какой-нибудь странной, явно ворованной ерундой. Зато были бабушки с пирожками – почти на вид русские, только предлагали свою стряпню, зычно выкрикивая по-немецки.

- Почему я их понимаю? – она дернула за рукав отца.

Отец пожал плечами, мысленно переадресовывая вопрос не то к Тао Мэю, но то и вовсе к тысяче тысяч. Да и откуда ему было знать? Впрочем, Асю такое положение дел вполне устраивало. Она бы даже попробовала пирожок, но своих денег не было, а просить у баронессы было как-то стыдно. Впрочем, заметив, какими глазами девушка смотрит на румяные поджаристые пироги, Вероника подозвала служанку и что-то ей шепнула.

Когда они, наконец, заняли купе – совсем не такое, как в асином мире – на столе сразу появился сверток, чуть пропитавшийся маслом, он одуряюще пахнул ванилью и ягодами.

- Ты нас балуешь, - смутился отец.

- Хоть кого-то, - неожиданно по-простому отозвалась баронесса и развернула сверток. И добавила: - Я все еще боюсь поездов. Оказывается.

- Могу вас понять, - поддержал Ковальский, сидевший в купе с видом приговоренного к смерти.

- Почему? – спросила Ася.

- Меня укачивает, - сообщил Макс. Но пирожок все-таки взял и сжевал в два укуса. – Вкусно! Я понял, кто вы. Добрая фея.

- Крестная? – уточнила Вероника.

- Как минимум!

Она рассмеялась вполне искренне. Восточники, кажется, имели особенную способность – пробуждать симпатию и умиление во всех, с кем имели дело. Хотя вспомнить того же Яна, тут умилением и не пахло... впрочем, Ян же говорил, что он не чистый восточник, кажется, а наполовину южанин. Интересно, у него была такая же красивая мама? И где сейчас сам Ян – в этом же мире?