— Ло, притормози, — говорит Лили, пытаясь догнать меня, пока я мчусь как можно дальше от парковки. В воздухе клубится красная пыль, мои ботинки взбивают грязь Юты. Несколько пар разбредаются по туристической тропе, и я сворачиваю в сторону этих красных скальных арок. В моей крови бурлит адреналин.

— Я не хочу его видеть, — кричу я ей через плечо, замечая, что Роуз и Коннор следуют за мной более медленным шагом. Роуз чуть не падает, зацепившись каблуками за камень, но Коннор поймал ее за талию и прижал к груди.

Она дышит, широко раскрыв глаза, как будто чуть не свалилась с горы или что-то в этом роде.

От другого заголовка у меня в голове закипает.

Зависимость Лили Кэллоуэй: может ли это быть связано с сексуальной травмой, полученной от отца ее жениха? Я уже видел эту теорию в другом таблоиде, но напоминание об этом — оно разорвало что-то внутри меня, что я не могу починить.

— Ло, — говорит Лили, прижимаясь ко мне.

— Я не могу... — я чувствую, как у меня сводит скулы. Через несколько минут Райк и Дэйзи должны встретиться с нами у начала пешеходной тропы. — Он неоднократно лгал мне, — говорю я Лили, и мои ноги сами несут меня вперед. Не останавливаются. Я возвращаюсь к своему курсу, устремляясь все дальше и дальше. — Хочешь слушать его — прекрасно. Мне надоело притворяться, что между нами все в порядке.

Это не так. И не было с тех пор, как я нарушил свою трезвость.

— Это отстой, — говорит она, стараясь не отставать от меня, тяжело дыша. — Они и мне ничего не сказали.

Последний таблоид задел меня больше всего. От него я не могу избавиться, как бы сильно ни старался.

Райк Мэдоуз и Дэйзи Кэллоуэй застуканы целующимися! На снимке, сделанном возле Башни Дьявола, горного массива в Вайоминге, она сидит у него на плечах, ее волосы с розовыми, фиолетовыми и зелеными прядями доходят до ключиц. Ее голова опущена, их губы соприкасаются, они улыбаются.

Они выглядели счастливыми.

Я поворачиваюсь к Лили, и она бьется прямо об мою грудь.

— Что мне делать? — спрашиваю я и моя грудь гневно вздымается. — Дать ему поблажку? Сказать, что все в порядке? — я указываю на землю. — Но всё не в порядке. Я доверял ему! — я усложняю жизнь Райку — быть моим другом, быть моим братом — но он не видит, сколько я ему дал, насколько я его впустил в свою жизнь и как чертовски сильно я его любил.

— Может, вы оба сядете и все обсудите, — торопливо говорит она, протягивая мне руку.

Я отступаю от нее на пару шагов.

— У него было столько возможностей признаться, открыться мне. Сказать что-то, что имело бы для него значение, — мне кажется, что я его совсем не знаю. Наши отношения были построены на моей зависимости. Он спрашивает меня о нашем отце. Что касается алкоголя. Что касается моего детства.

Но я абсолютно ничего не знаю о его детстве.

Мне не нужно, чтобы он был тренером по трезвости двадцать четыре на семь.

Мне нужно, чтобы он был моим братом.

Коннор и Роуз присоединяются к нам, а я стою на месте, глядя перед собой.

— Я не хочу смотреть ему в лицо, — усмехаюсь я. Потому что я увижу парня, в котором я очень нуждаюсь в моей жизни. Он поддерживает мое здоровье. Он — тот самый пинок под зад, который заставляет меня двигаться вперед.

Вот почему это так больно. Было бы легче, если бы он был Скоттом Ван Райтом или Джулианом. Кем-то, кого я могу просто ненавидеть.

Его ложь — это как подтверждение: Ты слишком слаб, чтобы тебе доверять, Лорен.

Ты всего лишь гребаный ребенок.

Зачем мне говорить тебе что-то важное?

— Привет, ребята!

Я немного поворачиваюсь и замечаю Дэйзи, которая машет рукой, когда идет по красной грязи по безымянной тропинке, где пейзаж усеян огромными камнями.

Солнце уже наполовину поднялось в небе, тень покидает нас, изнуряя мое и без того разгоряченное тело. Я наблюдаю за приближением Райка, его небритая челюсть напрягается, когда он встречает мой суровый взгляд. На мгновение на его лице появляется замешательство, и во мне нарастает ненависть, готовая обрушиться прямо на него.

Мои пальцы сжимаются в кулак. Мое сердце разрывается на куски. А он просто идет. Как будто ничего не случилось. В конце концов, это моя вина, вспоминаю я. В том, что доверился тому, кому не должен был. За то, что впустил его в мою жизнь.

Я настоящий дурак.

— Классная прическа, Дэйз, — говорит Лили, ее голос дрожит от страха.

Они приближаются. Я киплю от злости, мои мышцы напряжены до предела. Мои ноги двигаются быстрее, чем голова. Мишень прямо перед моим братом. Я целюсь в него.

Райк останавливается и кладет руку на плечо Дэйзи.

— Дэйзи, — говорит он. — Иди к своим сестрам.

— Райк...

— Иди, блять, — рычит он.

Она отступает на несколько шагов, но так и не присоединяется к Лили и Роуз, которые остаются с Коннором у плоского камня.

Дело не только в Дэйзи. Все гораздо сложнее.

— Ло, — он поднимает руки, уже говоря мне, чтобы я успокоился. Если бы я был кем-то другим, он бы ударил меня. Он бы всей своей массой навалился на меня и прижал к земле. Мне надоело, что ко мне относятся как к сломанной игрушке.

Я, черт возьми, человек. Когда же я наконец буду достоин правды?

— Что случилось? — спрашивает Райк. — Давай поговорим об этом.

Мы так близко друг к другу. Всего в трёх метрах.

— Ты хочешь поговорить об этом? — я говорю, в моем голосе слишком много эмоций, чтобы распутать их. — Я дал тебе миллион чертовых шансов поговорить об этом. Мне надоело с тобой разговаривать, — подхожу к нему и не колеблюсь ни на минуту.

Мой кулак врезается ему в челюсть. Я редко дерусь подобным образом, но я просто хочу, чтобы он поставил меня на один уровень с собой. Хоть раз в жизни. Я бью его коленом в живот, и он пошатываясь, падает на землю.

Райк кашляет, хватаясь за грязь.

Борись со мной.

— Ло, остановись! — кричит Дэйзи. Она пытается броситься на нас, но Коннор хватает ее за талию и оттаскивает назад к сестрам.

Я не могу остановиться. Я — его искупление. За все те годы, когда он меня не знал. Я — его путь в рай. Поможет мне стать на путь истинный, и все его грехи будут прощены.

Вот почему он остается рядом.

Что-то холодное пронзает меня насквозь, и я снова бью Райка по лицу. Он поворачивает голову и сплевывает кровь на грязь.

— Ло, успокойся! — кричит Лили. Я не оборачиваюсь.

Я просто бью его снова, мои костяшки пальцев болят, когда они врезаются в его челюсть, и я молюсь, чтобы он встал. Встал, и ударил меня в ответ.

— Ударь меня, — усмехаюсь я.

Ногти Райка скребут красную грязь, почти сжимаясь в кулак. Его взгляд не отрывается от земли, а мышцы напряжены, как у меня. И все же его руки начинают расслабляться. Он уговаривает себя не делать этого.

— Ну же! — кричу я, мои глаза горят, они наполняются слезами. — Я видел, как ты выбиваешь дерьмо из парней вдвое больше меня. Я знаю, что ты хочешь ударить меня, — я делаю шаг к нему. Обращайся со мной так, как я заслуживаю. Обращайся со мной так, будто я могу справиться с этим дерьмом. — Сопротивляйся!

Он, пошатываясь, встает на ноги, его лицо разбито.

— Не буду.

Я бью его ладонями в грудь и сильно толкаю.

Он поднимает руки в знак капитуляции.

— Ло...

Я бью его в челюсть. Снова. Он спотыкается, но держится на ногах.

— ПРЕКРАТИТЕ! — Дэйзи плачет, ее придушенный голос дрожит.

Я слышу, как Лили всхлипывает. Это порождает во мне еще большую боль, которая рвется наружу. Я не могу отступить. Не сейчас. Я обвиняюще тычу пальцем в Райка.

— Ты чертов трус.

Его губы поджимаются, темнота застилает глаза.

— Ты так, блять, боишься поговорить с нашим отцом, — холодно говорю я. — Ты так боишься поговорить со своей собственной мамой, — я делаю шаг вперед, а он отступает назад, сохраняя между нами дистанцию. Я никогда не видел, чтобы он так поступал. В нем все еще есть агрессия, просто он отказывается использовать ее против меня.