Я выдыхаю.

— Не бросай ее, — говорит Ло Райку. Это не был вопрос.

Его страх остается ещё долго после его ухода, как пыльная буря, которую он поднял вслед за собой. Я думаю, что со мной все в порядке. Мокрая, возбужденная, но я могу подождать до вечера. Никакого порно или прикосновений. Это не то, чего я хочу на самом деле. Лорен Хэйл — мое единственное истинное желание.

Проходит пара секунд, и тишина и неловкость в комнате настораживают меня. Я все еще лежу на диване, боясь раздвинуть ноги в данный момент.

— Поговорим? — спрашиваю я, испытывая искушение просто зарыться в этот диван, как землекоп, и никогда не возвращаться, чтобы увидеть дневной свет.

— Конечно, — грубо отвечает он, и мне становится немного страшно от того, что последует дальше. — Мы должны обсудить то, что мне теперь придется ждать, пока твой парень подрочит, прежде чем мы сможем пойти в спортзал.

Я сморщилась и убрала вторую руку с лица.

— А тебя не пугает, что ты говоришь о том, что твой брат дрочит?

Он закатывает глаза и бросает в меня еще одну подушку. Это серьезно раздражает. Он убийца настроения. Я оживляюсь. Это работает, и я даже не думала, что Райк хотел стать моим сексуальным отпугивателем.

— Кто это спровоцировал? — он указывает жестом на диван. — Ты или он?

— Это было взаимно, — отвечаю я, защищаясь.

Он открывает рот, а затем быстро закрывает его, как будто пытается подобрать правильные слова. Такое случается не так уж часто. Райк говорит со мной импульсивно. Наконец он произносит это: — Ты в порядке?

Мои губы приоткрываются, я не могу ничего сказать, наполовину от шока.

— Не удивляйся, черт возьми, — говорит он. — Я забочусь о тебе. Это просто… Ло оказался в плохом положении. Все мое беспокойство какое-то время было направлено на него.

— У меня тоже, — я медленно сажусь и прижимаю к груди одну из подушек, и мне удается сесть по-индийски. Это не так уж плохо. — Я действительно беспокоюсь о нем, — я делаю паузу, собираясь с мыслями. — Он сказал мне, что собирается поехать на запад с тобой и Коннором в автомобильное путешествие, вместо того чтобы лечь в реабилитационный центр, — когда он произнес эти слова, я заплакала. Всякий раз, когда мы расстаемся, у меня такое чувство, будто кто-то оторвал от меня кусочек, но на этот раз слезы были скорее от шока ситуации. Чем дольше мы сидели и обсуждали это, тем больше мне казалось, что это правильно.

Я надеюсь, что, когда он вернется, ему будет намного лучше, и он сможет справиться с новыми новостями. Я даже не уверена, будет ли легче или труднее хранить это в секрете в его отсутствие.

— Я не думал, что реабилитация — это разумный выбор, — говорит Райк. — Только не с прессой. Не думаю, что он сможет справиться с повышенным вниманием со стороны СМИ.

— Знаю, — говорю я, вспоминая каждый заголовок о его поездке в больницу. Уже само по себе плохо, что он нарушил трезвость и попал туда, но то, что об этом узнала вся страна — в десять раз хуже. Это осложнило его выздоровление и стало одной из причин, почему он снова запил после этого. Он даже сказал мне об этом. — Спасибо за это, — я смотрю на Райка. — За то, что предложил альтернативу.

Он пожимает плечами, как будто это пустяк. Но это не так. Я видела облегчение в глазах Ло, когда он рассказал мне об этой псевдореабилитации вдали от камер и прессы.

Райк садится рядом с моими ногами и проводит рукой по своим темно-каштановым волосам.

— Ты скучаешь по публичному сексу или что-то в этом роде?

— А? — я хмурюсь от быстрой смены темы и напрягаюсь, когда речь заходит об этом.

— Вы практически трахались в гостиной, — говорит он, не сводя с меня глаз. От чего неловкость усиливается еще больше. — Это потому, что ты скучаешь по этому? Я имею в виду, по публичному сексу.

Иногда я забываю, что Райк чувствует себя комфортно по отношению к большинству вещей.

— Да... я очень по нему скучаю, — вру я. Правда: мы с Ло занимались сексом в бассейне несколько недель назад, пока Коннор и Роуз проводили выходные в Лондоне.

— Ты знаешь, что тебе не должно быть стыдно за то, что тебе это нравится. В этом нет ничего плохого, — говорит он мне. Это определенно уловка Райка Мэдоуза, чтобы я чувствовала себя комфортно.

Мои щеки пылают. Наполовину от смущения, а наполовину от страха. Я не хочу, чтобы Райк узнал мой секрет «дополнительного секса». Он может узнать то же самое, что и Роуз, когда я в конце концов скажу ему, что беременна.

— Не то чтобы это делало меня сексуально зависимым, — говорит он, — но я предпочитаю заниматься сексом не только в постели.

Я оживляюсь, заинтересовавшись. Я так и знала. Все эти походы в туалет с Мелиссой во время поездки в Канкун несколько лет назад внезапно обрели смысл. Он даже делал это в самолете. Мне очень редко удается встретить кого-то, кому это нравится. Может быть, потому, что я не слишком много говорю о сексе.

— Например, где? — спрашиваю я.

— Я трахался везде, — говорит он непринужденно. Должна признать, у него есть дар говорить без стыда. Как будто он в полной мере владеет собой.

Хотела бы я так же относиться к сексу. Но, думаю, быть девушкой — это немного другое.

— На пляже, — перечисляет он.

Я качаю головой.

— Песок — это зло.

— Но ранним утром он чертовски красив.

Я не могу припомнить, чтобы у меня был утренний секс на пляже. Ночью — точно был.

— Уборные, — продолжает он.

— Даже грязные? — спрашиваю я.

Он пожимает плечами.

— Честно говоря, я не обращаю внимания, — он добавляет: — Парки, лифты, поля для гольфа, раздевалки, лес — обожаю лес.

— Ты когда-нибудь занимался сексом в старшей школе? — спрашиваю я.

Он кивает.

— Под трибунами, как в клише.

Я улыбаюсь.

— У меня тоже был.

Он поднимает свою бутылку с водой в тосте.

— Однажды мы с Ло занимались сексом в кинотеатре, — говорю я ему. — Он купил все билеты, только чтобы мы могли этим заняться.

Брови Райка взлетают вверх.

— Полагаю, до того, как ты пошла на поправку.

Я киваю. Это было, когда он хотел удовлетворить все мои прихоти и желания, что превратилось в одну большую фабрику по производству удовольствия. Но это было весело. Я не могу этого отрицать. Даже если мы занимаемся сексом на публике, я сомневаюсь, что Ло когда-нибудь снова выкупит кинотеатр. Некоторые вещи заходят слишком далеко.

— Однажды я трахнул цыганку на карнавале, — говорит он, положив руку на спинку дивана, — прямо под ее столом. Мы опрокинули хрустальный шар, — он улыбается этому воспоминанию, как будто оно хорошее. Как будто все это событие было для него чем-то большим, чем просто кульминация. Я никогда не видела секс таким образом. Я не искала диких мест для траха. Они просто были удобны в тот момент. Обстановка позволяла мне получить то, что я хотела.

— Я занималась сексом на карнавале, или в парке развлечений, или... неважно, — говорю я. — На колесе обозрения.

— Пока оно двигалось? — удивление проникает в его голос.

— Да, я имею в виду, что он продержался недолго, — у меня образовывается ком в горле, когда я пытаюсь не думать о неприятных подробностях.

Лицо Райка немного мрачнеет. Может, он только сейчас понял, что я говорю не о Ло. Я проверяю эту теорию, говоря: — А еще я занималась этим с парнем, которого встретила в киоске со сладкой ватой. В ту же ночь.

Он подается вперед, убирая руку с дивана, и темнота омрачает его. Я вижу, что он пытается отогнать ее, но когда его взгляд встречается с моим, в нем больше понимания, сочувствия к моей зависимости, чем я когда-либо видела раньше.

Я и он. Мы не похожи. Он может со смехом и улыбкой вспоминать обо всех местах, где он трахался, пересказывая истории, в которых есть начало, середина и удовлетворительный конец. С оргазмом и без стыда в конце. Мое прошлое усеяно обидами и сожалениями. Я предпочла бы никогда об этом не вспоминать.

Он был прав. Он никогда не вступит в мой клуб.