— Как вас зовут? — резко спросила женщина.

Милена не успела ответить, как сестра шагнула вперед:

— А вам зачем?

— Надо, раз спрашиваю.

— Имена не называют первым встречным.

Губы женщины дрогнули в усмешке:

— Сглаза боишься? Так его и без имени навести можно.

— Я — Милена, — на этот раз Милена опередила сестру.

Темные глаза взглянули на нее и чуть потеплели. Взгляд же Мирославы стал сердитым.

— Зачем сказала? — прошипела она.

— Ми-ле-на, — нараспев произнесла женщина. — Хорошее имя — и мягкое, и твердое. Тебе подходит.

Мирослава потянула сестру к двери подъезда, но та как завороженная смотрела на женщину.

— Меня зовут Тамилой. Наши имена различаются всего двумя буквами.

— Она не похожа на вас, — вырвалось у Мирославы.

— Откуда ты знаешь? — вновь усмехнулась женщина и перевела взгляд на Милену. — Будь осторожна, девочка.

— Почему?

— Просто будь осторожна. Держись подальше от воды.

Казалось, Тамила потеряла к ним всякий интерес и, уже не оглядываясь, пошла прочь. Сестры ошарашенно проследили за ней взглядами.

— Что это было?

Сестры не обменялись ни словом о произошедшем. Весь вечер: за ужином, делая домашнее задание — они говорили обо всем, кроме этого. И лишь когда обе уже улеглись в постель и выключили свет, Мирослава задала терзающий ее вопрос. Милена мгновенно поняла, о чем спрашивает сестра, и призналась:

— Я постоянно об этом думаю. Кто она такая? Почему вдруг заговорила с нами?

В спальне повисла тишина. В незанавешенное шторами окно лился ослепительно яркий свет почти полной луны. Из ее серебристого сияния в комнате выткался невесомый лунный туман, и в нем сверкали мрачные глаза Тамилы.

— Я спросила у мамы про нее, — нарушила тишину Милена. — Она ничего почти про нее не знает. Приехала лет десять назад, и с тех пор только обросла загадками, но понятней никому не стала.

— Не думаю, что она из тех, кто сплетничает на лавочке у подъезда, — нервно хмыкнула сестра.

— Мама тоже не сидит на лавочке, — возразила Милена. — Но у нее есть друзья, она общается с соседями, про нее все равно что-то знают: какой у нее характер, какая семья, где работает. А про Тамилу никто ничего не знает. Как будто она приехала только вчера.

Сестры вновь замолчали. Перед глазами обеих стоял облик их загадочной соседки. Уже почти десять лет они живут в одном доме…

— Она не могла не знать, как нас зовут! — вдруг воскликнула Мирослава. — Вспомни, она всегда была на улице или на балконе, когда мы гуляли. Мы ведь не скрывали имена, и нас постоянно окликали.

— Ты много обращала тогда на нее внимания? — резонно заметила сестра. — Вот и она могла также нас не замечать.

— Ну да, — нехотя признала Мирослава.

— Как думаешь, надо прислушаться к ее предупреждению? — поколебавшись, спросила Милена. — И какую воду она имела в виду? Можно же и просто обычной питьевой захлебнуться.

Мирослава сердито оборвала сестру:

— Перестань, пожалуйста. Не хочу жути перед сном. Давай уже спать!

Милена послушно замолчала, потому что услышала нотки страха в голосе сестры. Но решила при случае попробовать снова вызвать Тамилу на разговор.

…Белый конь, свистящий в ушах ветер, разлетающиеся во все стороны хрустальные брызги, чей-то крик…

— Эй, соня, просыпайся!

Бодрый голос сестры вырвал из липкой паутины сна, который еще не успел превратиться в кошмар, но очень близко подошел к этой грани. Милена с трудом открыла глаза и огляделась. И тут же оказалась засыпанной маленькими воздушными шариками.

— С днем варенья, сестренка! — Мирослава дунула в трубочку с разворачивающимся языком, а Милена поморщилась от пронзительного вопля этой маленькой штучки.

Мирослава вгляделась в сестру:

— Что случилось?

Та отмахнулась:

— Сон просто неприятный, — и кинула несколько шариков обратно. — И тебя с днем рождения!

Их обычно зеленая с золотым комната сейчас утопала в разноцветных шариках и походила на сказочный дворец из конфетной страны. Украшением они занимались вчера сами, вдвоем, но при свете дня все выглядело ярче и праздничнее. Да еще на подоконнике появились два шикарных букета. Первый — из разноцветных роз — для Мирославы, которая не признавала никаких других цветов, второй — для Милены — был полностью фиолетовым: ирисы, гипсофилы, альстромерии, дельфиниум. Для нее не имело значения, из каких растений составлен букет, главное — их цвет.

— Это от родителей, — кивнула на букеты Мирослава и с загадочным видом достала что-то из-за полуприкрытой шторы. — А это — от Витальки.

Милена восторженно ахнула, когда увидела небольшой комнатный цветок с пестрыми разлапистыми листьями.

— Откуда он узнал, что я ее искала?

Мирослава фыркнула:

— Да сама, наверное, и сказала. Точно не я, потому что твои цветы скоро нас из комнаты выгонят. Небось, большим вырастет?

— Ага, — улыбнулась Милена. — Но еще нескоро. Ой, тебе Антон тоже подарок передал!

Девушка начала перерывать свою сумку, в которой вечно был бардак, или творческий беспорядок, как она говорила сама, и вытащила небольшой сверток.

— Вот! Я забыла совсем про него, прости.

— Главное, что в нужный момент вспомнила, — улыбнулась Мирослава, разворачивая подарок.

Под толстым слоем оберточной бумаги оказался футляр для ювелирных изделий. Мирослава весело взглянула на сестру:

— Надеюсь, он не кольцо через тебя передал?

— Ты уже ждешь кольцо? — приподняла брови Милена.

Сестра пожала плечами и достала из коробочки браслет.

— Застегни, — она протянула Милене руку. — А ты от Витальки не ждешь?

Теперь уже Милена пожала плечами:

— Замуж? За Витальку? Смеешься что ли? Мы друзья просто.

— Ага! Он примчался вчера весь взмыленный, чтобы тебе этого нового питомца передать, а искал его недели две точно.

— А друзья так не делают? — усмехнулась Милена и провела пальцем по браслету сестры. — Красота! Почему он тебе сам его не подарил?

— Себе этот вопрос не хочешь задать?

— Ну цветок таскать в кафе как-то не очень. Пусть сразу дома стоит, зачем его зря нервировать.

— Да, прости, — насмешливо сказала Мирослава. — Я забыла, что они у тебя чуть ли не разговаривают. А Антон… Не знаю я, почему не сам. Придет в кафе — расскажет. Но мне кажется, они оба кайф ловят с передачи подарков через копию своей девушки.

Это был первый «взрослый» юбилей сестер. Весь год они умудрялись находить небольшие подработки в достаточно плотном учебном графике и накопили на праздник в кафе, пригласив огромное количество своих друзей и отказавшись от помощи родителей. Поскольку все деньги шли в общую копилку, они договорились, что обойдутся на двадцатилетие без подарков друг от друга. Но сейчас обе стояли с загадочным видом, пряча что-то за спиной.

— И ты тоже? — расхохоталась Мирослава.

— Ну как без подарка… — смущенно улыбнулась Милена.

— Где деньги взяла?

— Контрольные за деньги писала.

— И я.

Тамила стояла у окна и смотрела, как Мирослава и Милена садятся в такси, чтобы ехать на свой долгожданный праздник. Она медленно проводила пальцами вокруг каждой в отдельности и обеих вместе, а губы ее шевелились, произнося неслышимые слова. Проводила взглядом уезжающую машину и повернулась лицом к комнате.

Пустота. Минимум необходимой мебели: диван и два кресла стояли вокруг столика, у двери высился шкаф, где хранились все нужные инструменты. Больше ничего здесь не было.

В эту комнату приходили клиенты. Может, поэтому она была бездушной и совершенно нежилой. На кухне было немного уютней, но когда хотелось спрятаться от всего, Тамила уходила в спальню. Отправилась туда и сейчас.

Только здесь она снимала с головы платок, выпуская на волю густые длинные волосы, только здесь могла сбросить маску вечной невозмутимости. Снова вспомнить о той свободной наполненной и счастливой, какой успела побыть только год.