— Анаис — это твоя хозяйка? — потухшая было надежда затеплилась с новой силой. Что, если это и есть мой шанс?

Кот муркнул, задирая блестящий нос и всем своим видом показывая, что хозяин в этом месте как раз он, а не какая-то там Анаис. Гордо прошествовал мимо меня в сторону домика, толкнув лапой небольшую перегородку в самом низу двери.

Как только скрылся внутри, я двинулась следом. Чем бы ни была занята незнакомая мне особа, попытать счастья все же стоило.

Дверь оказалась незапертой, и я попала в довольно уютное, хоть и небольшое помещение. Здесь царил полумрак, по стенам были развешаны пучки ароматных трав, а в дальнем углу комнаты располагалась внушительных размеров печь.

— Та-а-ак, а теперь главное не дышать, — стоящая у печи белокурая девушка и впрямь затаила дыхание, высыпая какой-то порошок из бархатного мешочка в побулькивающий котел.

— В прошлый раз ты тоже не дышала, — раздался уже знакомый голос, и пушистый вредина запрыгнул на краешек стола у самой печки. — Только все равно ничего не получилось. Рано тебе еще варить такие сложные зелья.

— Дуглас, еще раз скажешь под руку — станешь следующим компонентом, — пообещала девушка, отпихивая питомца. — И все у меня получится.

— Ну-ну, — прошипел кот уже с пола. — Очень хочу на это посмотреть.

Тут же распушил хвост, замечая меня.

— Пришла все-таки? Я же сказал, что лавка закрыта!

— А ну брысь! — шикнула на него девушка, слегка притопнув ногой. Повернулась ко мне. — Простите, у него сегодня с утра настроение не задалось, вот и ворчит на всех. Добро пожаловать в лавку Мирай. Вы по делу или из любопытства решили заглянуть?

Девушка была симпатичной и не только внешне. В ней чувствовалась какая-то особенная сила, и я снова размечталась о том, что на этот раз повезет.

— По делу. Очень важному. Мне нужно зелье, совершенно особенное. Это правда, что можете приготовить на любой вкус?

— Во всяком случае, я очень постараюсь, — улыбнулась Анаис. — Расскажите, что именно вы хотите.

Я набрала в грудь побольше воздуха и выпалила одним залпом, как будто это могло чем-то помочь:

— Хочу зелье, которое заставит меня разлюбить!

Теплая и многообещающая улыбка на лице Анаис начала таять прямо на глазах. Девушка ошарашенно уставилась на меня, и этот виновато-озадаченный взгляд сказал все лучше любых слов. Я опустила голову, с горечью понимая, что и здесь не найду помощи.

— Такие вещи нельзя регулировать с помощью зелий, — осторожно пояснила Анаис. — Понимаете, они же касаются не только вас, но и другого человека. Даже если чувство не взаимно, вы все равно в той или иной мере связаны. А вмешиваться в такие связи опасно. Вы же не хотите навредить тому, кого любите?

От этих слов сделалось не по себе, и я невольно поежилась от пробежавшего по телу холода. Конечно, я не хотела навредить Нику! Ни за что и никогда! Но неужели ничего, совсем ничего нельзя сделать? И я обречена жить с этой саднящей болью внутри, которая не дает спокойно дышать?

— Я могу дать вам специальный порошок, который добавит смелости, — предложила девушка. — Иногда мы просто боимся принять свои чувства. Боимся быть счастливыми. И вредим сами себе.

— Нет, это не мой случай, — я покачала головой. Принимать свою любовь к Нику, еще и с помощью какого-то препарата точно не собиралась. Вздохнула и направилась к выходу, машинально отмечая, как Анаис тут же начала о чем-то пререкаться со своим пушистым питомцем.

Ник

Меня снова закинуло в Величавец. Я стоял на пороге высокого городского особняка в городе Гномир. Рукой только потянулся к дверному молотку, чтобы оповестить хозяев о своем прибытии, как мне открыли.

Это был слуга.

Вот, значит, кто встречал меня в доме первым у градоправителя. И только я собирался поприветствовать встречающего, как из-за его спины на меня уставились четыре глаза.

— Дяденька, — писклявым голоском проговорил обладатель первой пары.

— Вы тот самый — мятежный головорез? — с придыханием и подобострастием проговорил обладатель второй пары глаз.

— Младшие господа, не губите, — взмолился слуга. — Хозяин строго-настрого запретил вам приставать к гостям. Меня уволят и пустят по миру без причитающегося жалования, — голос слуги дрогнул, а затем мужчина перевел на меня свой извиняющийся взгляд. — Не сердитесь, дети, — тяжело вздохнул он. — Вас ожидают?

— Это вряд ли. Визит мой спонтанный и не оговорен с вашим хозяином, — я снова вернулся взглядом к тем двум сорванцам, на вид им было не больше семи лет.

Мальчики внимательно за мной наблюдали и слушали.

— Я — Ник.

— Ваша фамилия?

— Это не важно. Доложите, что к Томасу Гринвальди у меня сугубо личный разговор и он не терпит отлагательств.

— Я тебе говорю, он тот самый, — заговорщическим тоном проговорил самый щуплый ребенок второму.

Странные они какие-то. Невысокого роста, с довольно крупными носами и глубоко посаженными глазами.

— Ожидайте, — отступил слуга, впуская меня внутрь, а затем, развернувшись ко мне спиной, обратился все к тем же сорванцам: — Господин Эрки, господин Оррин, вам давно пора быть в своей комнате.

— Да-да, — громко согласились дети. — Мы уже уходим.

Я выдохнул. Потому что заинтересованность этих странных мальчишек совсем не к месту.

О Томасе Гринвальди я уже наслышан. Все местные нахваливали его как одного из самых честных и справедливых градоправителей. Строгость вкупе с порядочностью добавляли ему еще большей статусности в моих глазах. Я не сомневался, что он позволит мне высказаться, а главное — все разузнать о ведьме… про эликсир для Ены и ее будущих ног.

Я прислонился к стене и стал ждать возвращения слуги. Но он что-то совсем не торопился. Может, у него возникли более важные дела, чем желание незнакомца видеть хозяина дома?

За размышлениями я как-то упустил из виду то, что со стороны гостевых покоев появилось какое-то шевеление и пыхтение. Я застыл на месте от увиденного. Мое тело впало в жутчайшее оцепенение.

— Руки вверх, головорез! — и направленная стрела с острым наконечником в мою сторону еще накинула на меня и немоту.

Потому что я совсем не ожидал увидеть в доме Томаса Гринвальди ничего подобного.

Их было семеро.

Двоих из них мне уже довелось видеть, но остальных пятерых… я видел впервые.

— Тебе не уйти от нас! — кто-то выкрикнул из детей, и в руках оставшихся наблюдателей я заприметил сочные плоды помидоров.

Пи-у. Пи-у.

Красным овощным соком окрасились не только стены дома, но и весь мой дорожный наряд.

— Намфулд, Зук, Эрки, Брок, Оррин, Ампен, Фонкин! Что это такое?! — громыхнул грозный бас, доносящийся со второго этажа на спуске с лестницы. — Что вы себе позволяете и почему вы не в своих постелях до сих пор?

Я всмотрелся в лицо градоправителя, пока он спускался по лестнице. Густая борода, пронзительный взгляд. Именно таким я и представлял себе Томаса Гринвальди. Единственное, что не вписывалось в серьезный и даже весьма грозный образ мужчины, так это косички в его бороде…

Но спрашивать хозяина дома о наличии косичек в его бороде было бы совсем странно для незнакомца. Поэтому я стоял на месте в испачканной одежде и терпеливо ожидал, пока хозяин и его слуга обратят на меня внимание.

— Дядюшка, мы выявили преступника, мятежного головореза, которого ищут по всему Величавцу.

— Что вы говорите? Какого головореза?

И когда семь рук указали в мою сторону, Томас Гринвальди наконец-то узрел меня в испачканной одежде на фоне стены, по которой стекали остатки помидорной мякоти.

— Вы кто, любезный? — вскинулся мужчина, перед этим неодобрительно посмотрев на своих … детей.

И все-таки в них было что-то несуразное и непривычное. Они напоминали мне отдаленно гномов, взрослых.

Но уточнять, верна ли моя догадка, не стал. Я пришел в дом градоправителя с миром и с личной просьбой. Поэтому для меня было важно, чтобы он меня выслушал. Для меня и Ены. Я очень надеялся помочь своей любимой принять иной облик…