— Зато «молодая мама», — улыбаюсь и кружу блестящий бокал в руках. — Свои плюсы. И сын вырос, и есть время устроить личную жизнь.

— И минусы, — поджимает губы, а на щеках остаются грустные ямочки. — У меня же тоже свадьбы не было. С Костей в ЗАГС зашли, у него регистраторша знакомая печати поставила, и все. Шершнева.

— А почему?

— Ну на восьмом месяце особо не попрыгаешь, — отмахивается и морщится, маскируя какое-то вновь блеснувшее чувство. — Денег не было. Да и желания особо тоже. Ранние дети, — смаргивает какой-то туман и цепляет привычную маску веселости. — Боже, боже, Аленушка, а вы то когда?

— Не знаю, — отвечаю уклончиво. — Работы много…

Не могу врать. Сердце покрывает толстый слой льда. Он усыпан хрустящими трещинами, что при каждом шаге становятся только шире. Мучительно. Ранят тонкие сети сосудов и отбрасывают туда, где меня давно не было.

К маленькому мальчику, который уже мог родиться.

И, что самое ужасное, спустя время я понимаю, что так было нужно.

Отвратительное ощущение глобальной ошибки. Маленький ребенок просто уничтожил бы нас обоих и получил в подарок гору детских травм.

— Лен, он не плохой, — тихо и как-то болезненно шепчет тетя Таня. — Мудак, конечно, сыночка, тот еще, но не чудовище. Может плохо видно, но он правда старается.

— Не знаю, — выдыхаю с сомнением и сжимаю зудящие виски. — Не уверена…

— Поверь мне, — шипит хрипло и прочищает горло. — Я знаю, что происходит, когда он не борется. Прекрасно видела, на что способен его отец. Олег голову разобьет, но не станет таким, как он. Никогда.

— Мне казалось, что Олег достаточно тепло отзывается об отце…

Умолкаю, когда замечаю знакомый блеск в изумрудных радужках. Лихорадочный. Он идет откуда-то из глубин, трогая изумрудную поверхность разошедшейся волнами реки.

— Иногда любовь причиняет много боли, — безэмоционально чеканит, словно открывает дверь в старый чулан, из которого в нос ударяет запах затхлости и сырости. — Не суй палку в змеиное гнездо. Если ты любишь его несмотря ни на что — будь с ним. Но если это выше твоих сил — отпусти, дочка. Никто тебя не осудит, а кто осудит — идиоты. Я отпустила. Прекращай раскачивать и без того скрипучие качели, и тебе станет легче.

— А ему?

Вопрос рвется непроизвольно. Не потому что я уже решила. Нет, раздрай, который ураганом разрывает меня на две половины и шатает из стороны в сторону, только усиливается.

Что-то холодное зависает в воздухе. На миг. Потому что в следующий момент тетя Таня моргает и задумчиво смотрит на вторую пустую бутылку.

— Боже, боже, Аленушка! Тысячу лет не пила. Так, а Лежик у нас решил сегодня домой не возвращаться?

Полы покрытого причудливыми узорами халата стремительно разлетаются, когда тетя Таня исчезает на пороге гостинной. Она оставляет меня одну. Переварить услышанное.

Кутаюсь в мягкий плед и укладываюсь на мягком диване. Буквально на мгновение. На веки давит усталость, алкоголь и догадка, от которой в груди тревожно сжимается.

Не бывает таких совпадений.

Но если хорошо подумать, то именно оно отвечает на все возникающие у меня вопросы еще со времен института.

— Принцесса, — ласковый шепот пробирается в затуманенное сознание, а я с неохотой натягиваю теплый плед, не желая выныривать из какого-то приятного сна.

Жесткая ладонь снимает с лица волосы. Царапает щеки и обдает теплом с ног до головы. Ощущаю на лице свежее дыхание с примесью древесного запаха коньяка.

Недовольно хмурюсь, хотя легкие до предела забивает жженая сосна.

Олег в порядке. Он дома.

Облегчение теплыми волнами расходится по телу и окончательно расслабляет измученный разум.

— Уйди, — бурчу обиженно, плавая на грани сна.

Он ничего не говорит, а может я просто не слышу. Просто в один момент тело превращается в невесомое облако, опиравшееся о скалы. Горячие руки прижимают к каменной груди, а я с удовольствием утыкаюсь носом в гладкую ткань рубашки.

Думать я буду завтра.

Сегодня я точно никуда его не отпущу.

Глава 32. Лена.

Утро встречает меня ароматами кофе, чая с мелиссой, чего-то безумно вредного жаренного и пониманием, что уже два часа дня.

Подпрыгиваю, как ужаленная и судорожно проверяю список пропущенных. Разочарованный стон срывается с губ, едва я бегло прохожусь по бесконечному списку уведомлений. Голова пульсирует и грозится разорваться то ли от приступа похмелья, то ли от надвигающейся ледоколом паники.

Приехали, Елена Семеновна. Проспала, как школьница. Пробухала ночь с матерью бывшего мужа в ее доме. Отлично, это именно то, к чему стремилась всю жизнь.

Впопыхах набираю номер новой помощницы. Вера — ответственная девушка. По крайней мере мне так показалось на собеседовании. Марина очень рекомендовала подругу.

А я по прежнему ей верю.

Может и глупо, но когда ты проходишь через пубертатный период среди золотой молодежи, вопрос того, кто с кем спал приобретает совершенно другой оттенок. Среди всех, кого я знаю сегодня, как серьезных бизнесменов, сложно назвать людей, которые не пересекались на горизонтальной плоскости в те годы. Разве что я и Лазарев.

Вряд ли в шоу бизнесе, путь даже и Краснодарском, что-то складывалось иначе. Естественно, фронтмена известной рок-группы, увлекающегося запрещенными веществами и имеющего скандальную репутацию, не обошли и другие прелести славы.

Просто раньше они не имели лиц.

Да, в груди неприятно колет, когда я думаю про Марину с Олегом, но… Я же не он. И как я могу требовать от него доверия, если сама поведу себя, как ревнивая дура?

Поэтому мое общение с Мариной не претерпело никаких изменений. Да, я мечтаю, чтобы у нее с Левой сложилось и она, наконец, покинула пост помощницы Олега, но никогда не признаюсь в этом.

Марина мне нравится. Как человек, как сотрудник и как хороший друг. Чего стоит только ее помощь с Левой в момент, когда Аня уехала с ним, а взбешенный Лазарев помчался следом. Если бы не Марина — страшно было бы представить, что могло произойти.

Наши же отношения с Олегом — вопрос, который по-прежнему висит в воздухе. Дрожит Дамокловым мечом над моей головой и грозится обрушится в неподходящий момент.

— Вера, — впопыхах восклицаю, натягивая аккуратно развешенный на плечиках ванной халат. — Я проспала. Душ, прихожу в себя и лечу. Где-то ч…

— Елена Семеновна, доброе утро, — невозмутимо чеканит помощница, а я невольно замираю, разглядывая потекшую тушь в запотевшем зеркале. — Ваше расписание на сегодня полностью освобождено. Не волнуйтесь. Единственное, что не смогла перенести — интервью с Олегом Константиновичем в восемнадцать ноль ноль.

Судорожно перебираю назначенные дела в голове. В целом, до шести можно остаться дома и закрыть большую часть удаленно. Но один человек в графике не дает покоя.

— Подожди, а Алексей Львович? — осторожно спрашиваю, стирая влажные капли с серебристой поверхности.

Отражение не радует. Давно я не засыпала при полном параде. Кожа стянута и шелушится от обезвоживания, локоны спутаны от оставшегося на них лака. Еще пара таких забегов, и я превращусь в мумию. Ни один косметолог не откачает.

— Сказал, что согласен перенести встречу, если она состоится завтра вечером в выбранном им ресторане, — без тени улыбки отвечает Вера, пока я мысленно проклинаю свою беспечность. — Место приличное, я проверила. Вполне деловое. Я сказала,что дам ему ответ позже, так как у вас совещание. Подтверждаю?

— Да, — растерянно киваю, выгружая на свет запасы срочной реанимации красоты.

Маски, токи, пенки, гели и прочая тонна ухода валятся в раковину, заглушая ревущую панику в груди. Благодаря Вере могу спокойно проторчать час в душе.

— Отлично. До завтра, Елена Семеновна, — стучит по клавишам, пока я недоуменно пялюсь на сжатую в кулаке зубную щетку. — Если что, я на связи.