Наверное.

Можно позвонить охране. Написать водителю. Просто набрать самой Лене и она ответит. Как всегда. Но я очень хочу, чтобы сама. Просто так. Как тогда, когда Лазарь накосячил. Мне даже показалось, что может быть…

Но, похоже, тогда она волновалась не за меня.

Глупо. Она уже все сказала. Марина была права. Лена хочет идти дальше, а я не понимаю, что делать без нее.

Держать? Она тухнет и вянет, как цветы без солнечного света. Но если отпустить, ослабить давление, Лена убежит и не оглянется. На этот раз, даже если ей потребуется помощь. У нее теперь слишком много тех, кто готов протянуть руку и подставить плечо.

— Погоди, — тетя Зи злобно щурится, пока я притворяюсь фикусом. — Лежик, ты что. Про эти, как их, свободные, прости господи, отношения не пошутил?

И зыркает так, что хочется сквозь пол к соседям провалиться и дворами свалить через подвал.

— Пошутил.

— Тогда марш к жене! Ишь, удумали.

— Тетя Зи. Так нужно, — зеваю, киваю на часы. — Женя с Аней уже не вернутся. А ее высочеству полезно понервничать.

— Лежик, Лежик, — цыкает задумчиво языком. — Дурак. Это, конечно, папаша твой виноват. Против гена никакой ни лом, ни прием не поможет. Но ты мне смотри, не погляжу, что лось вымахал. Ружье отцово достану, если только узнаю, что чудишь. Я тебя, барана, с вот таких, как сына своего взращивала. На шурпу пущу.

— У меня все под контролем.

— Конечно, — фыркает и подпирает голову рукой. — Я так сразу и поняла.

Сон не идет. После неторопливых разговоров, согревающих сердце и прохладного душа, я был уверен, что моментально вырублюсь. Свежая постель в комнате, чистотой напоминающую операционную, должна была усыпить за доли секунды.

Как бы не так.

Оказывается, одно дело знать, что Лена где-то «в бегах», и другое, что она спит в кровати, предназначенной для вас двоих. Желание бросить все и рвануть к ней зудит стаей комаров в венах. Они пищат и кусаются, заставляя ерзать на месте, и то и дело хвататься за валяющийся смартфон.

«Жди», — скрипит зубами от натуги удерживающий зверя голос.

Со вздохом валюсь на подушку. Уставившись в потолок, пытаюсь сосредоточиться на расслаблении. Но вместо покоя, жужжащие насекомые добираются и до головы, кусая и без того накрученного до предела зверя в груди.

«Дай ей сделать что-то самой, Олег», — пищит и упирается пятками голос разума.

«Ничего страшного в одном сообщении нет», — сладко шипит, цепляясь острыми чешуйками за шею, змей искуситель. «Или ты хочешь, чтобы зверюшка сорвалась?», — добавляет, сжимая тугие кольца.

Не хочу.

Досчитав до трех, хватаю телефон и, не дав себе передумать, отправляю сообщение.

«Спишь?»

Ничего, блядь, лучше придумать не смог.

Дышать становится легче, но я жалею моментально. Только уже поздно. Ползучий гад довольно хихикает, голос разума разочарованно стонет, похожий на волкодава зверь замер и принюхивается, а рядом с сообщение уже сияют две галочки.

Ну, окей. По крайней мере я знаю, что она торчит в телефоне.

Он внезапно вибрирует, а я подскакиваю и недоуменно пялюсь на экран. Беспокойство клубами проникает в легкие, пока я пытаюсь сориентироваться в пространстве.

— Что-то случилось? — выдыхаю в трубку. — Старый козел?

— О, боже, Олег, — представляю, как Лена закатывает глаза. — Нет. Просто волнуюсь. Мудак мажорчик-пирожочек послал меня в пешее эротическое и теперь на связь не выходит. Ты еще как сквозь землю провалился. Я так понимаю, Женя с Аней не вернулись?

— Я тебя умоляю. Это минимум на пару дней, — давлю довольный зевок и ерзаю на ставшей удивительно мягкой кровати.

Отравленный дым с вздохом облегчения покидает грудь, а я расслабленно падаю на бок. От вибраций Лениного голоса на барабанной перепонке тянет в сон. Беспокойные голоса в голове моментально впадают в транс: зверь укладывает грозную морду на лапы и лыбиться, как щенок, змей ослабляет давление и заколдованный факиром, затыкается вместе с расстроенным разумом.

Устраиваю разогревшийся аппарат на ухе и прикрываю глаза.

— Ты с Кирюшей?

— Угу, — подмяв, прижимаю к груди вторую подушку и с удовольствием втягиваю свежий аромат стирального порошка, отдаленно напоминающий волшебный Ленин запах. — Он что-то затемпературил.

— Завтра сменю тебя. Пусть ребята помирятся уже в конце концов. Тем более, что твоя мама рвется к своей давней подруге. Я, кстати, не знала, что вы с детства знакомы с Аней.

— Как-то не было повода рассказать, — причмокнув, погружаюсь носом в подушку.

— Ладно, ты спишь уже, слышу. Спокойной ночи.

— Подожди, — хриплю под усиленные стуки дятла в груди. — Расскажи мне что-нибудь.

— Например?

— Как встреча прошла? Что там с проектами? Ты давно не делилась, я даже не знаю, как там поживает ваше с Пашей детище.

— Тебе правда интересно?

Ее голос звучит так же, как утром. Какое-то удивление и сомнение.Над их природой некогда думать.

— Конечно, — устраиваюсь удобнее потяжелевшей от навалившейся усталости головой. — Или ты думаешь, я тебе помог из альтруизма? У вас интересный проект, хоть и достаточно сложно масштабируемый. Но в этот его прелесть. Я так уже заебался ворочатся в несдвигаемом консерватизме холдинга, что до боли соскучился по таким песочницам.

— Вау.

— Только если усну, не обижайся. Реально вымотался.

— Только попробуй пропустить мимо ушей! Так, где у меня здесь было записано, — какое-то шуршание вызывающее улыбку умиления. — Короче, у меня накопился ряд вопросов. Во-первых, у меня есть сложность с метриками HR отдела. Я не понимаю, как оценивать эффективность обучений… Ну ладно, потом. Давай с сегодняшних переговоров. В общем, эти, прости меня, гиены, хотят…

Я засыпаю быстро. Убаюканный мелодией Лениного голоса, качаюсь где-то между небом и землей. Странные образы то пингвинов из мультика, летящих по воздуху на моей машине, то Лены в вечернем платье на велосипеде, продающей ландыши, путаются в подсознании.

— Спокойной ночи, — сонно улыбается моя принцесса, откинув белокурые локоны, выглядывающие из-под соломенной шляпки, за спину. — Мой заколдованный принц.

Глава 23. Лена

Аромат жженой сосны от трещащих в камине свежих дров пробирается под одеяло. Мягкими волнами дивный дым ласкает моментально воспаляющуюся от прикосновений кожу. Он движется медленно. От лодыжек пробирается выше. Щекочет под коленом, обнимает бедро и обманчиво трогает внутреннюю сторону, вызывая сладкие спазмы внизу живота.

Дыхание сбивается, когда я чувствую, как талию царапает теплая древесная кора. Тихий, мелодичный голос напевает что-то очень знакомое, качая на пуховых облаках между сном и реальностью. Он обнимает меня, обволакивает плотным туманом. Заползает в носовые пазухи, путается в волосах и взрывается искрами у покусанных у предвкушения губ.

Тревога, которая преследовала меня всю ночь, исчезает под настырным натиском ощущения безопасности. Понимаю, что это все дым. Он встает защитной стеной между мной и размытым, черным образом, от которого веет чем-то злым и древним. Ощущаю себя, словно в пещере, возле тёплого костра. На моих плечах какая-то шкура, пахнет вкусным мясом, а у входа сидит человек, мимо которого не прорвется ни одна нечистая сила из поглотившей мир темноты.

От переизбытка эмоций сложно дышать. Распирающая благодарность смешивается с бесконечной, яркой, как солнечный свет, любовью и доставляет почти физическую боль. Потому что невозможно чувствовать все это и держать в себе.

Из-под ресниц вырывается влага и холодными каплями касается щек.

Тру глаза и недоуменно моргаю, выходя из какого-то жутко приятного сна.

Под головой обычная подушка. С трудом фокусируюсь на незнакомой обстановке. Где я? События прошедших дней доносятся сквозь отходящий в сторону сон.

А главное: какого хера меня прижимает к похожей на разогретую батарею груди мой бывший муж?