— И все это вмещается в одном слове, господин?
— Это еще не все! Сиайнок обозначает также снисхождение к молитве и имя Пишущего Ангела, Шихайя, который с пристрастием допрашивает вновь умерших.
— Это слишком большая нагрузка для одного слова, господин.
— Слова выносят любую нагрузку, какую мы только пожелаем. Все, что для этого требуется, — это соглашение о традиции, согласно которой мы строим понятия.
— Почему мне нельзя говорить об этом Говорящим Рыбам, господин?
— Потому что это слово сохранено только для них. Они будут очень недовольны, узнав, что я делю это слово и с мужчинами.
Губы Монео сжались в тонкую полоску, когда он вспомнил об этом разговоре, идя рядом с Императорской тележкой. Он уже много раз слышал, как Говорящие Рыбы славят своего Бога-Императора, и даже добавил к слову еще несколько смысловых значений.
Оно означает тайну и престиж. Оно означает власть. Оно позволяет человеку действовать от лица Бога.
— Сиайнок! Сиайнок! Сиайнок!
Слово болезненно отдавалось в ушах Монео.
Процессия уже втянулась в город, почти достигнув центральной площади. Послеполуденное солнце посылало свои лучи на Королевскую Дорогу, освещая путь кортежу, подчеркивая пестроту и нарядность одежд горожан, и отбрасывало резкие тени на лица Говорящих Рыб.
Пение продолжалось, и тревога Айдахо постепенно улеглась. Он спросил у ближайшей Говорящей Рыбы, что означает это странное слово.
— Оно не предназначено для мужчин, — ответила женщина, — но иногда Господь Лето рассказывает об этом своим Дунканам.
Своим Дунканам! До этого он задал Лето этот вопрос, и ему не понравился уклончивый ответ:
— Ты узнаешь об этом достаточно скоро.
Подавив свое нетерпение, Айдахо постарался забыть о своем вопросе и шел дальше, оглядывая город с любопытством туриста. Готовясь исполнять свои обязанности Начальника гвардии, Айдахо читал историю города Онн и разделил удивление Лето по поводу того, что река, на которой находился город, называлась Айдахо.
Это было в одном из больших открытых помещений Цитадели, залитым утренним светом, с большими столами, на которых Говорящие Рыбы разложили карты Сарьира и Онна.
Увидев название «Айдахо» на карте, которую он изучал, Дункан был немало озадачен.
— Город довольно своеобразно спланирован, — сказал он, не скрывая удивления.
— Этот город построен с одной-единственной целью: публичного лицезрения Бога-Императора.
Айдахо взглянул на сегментированное тело, прикрытое складками человеческое лицо и подумал, что вряд ли привыкнет к лицезрению этого уродливого тела.
— Но это лицезрение происходит лишь один раз в десять лет, — сказал Айдахо.
— Это только Великий Праздник.
— В промежутках город бывает просто закрыт?
— Там находятся посольства, здания торговых компаний, школы Говорящих Рыб, служащие и техники, музеи и библиотеки.
— Какое пространство все это занимает? — Айдахо чиркнул по карте костяшками пальцев. — Одну десятую площади?
— Даже меньше.
Айдахо в задумчивости склонился над картой.
— Есть ли еще какая-нибудь цель у этого города, господин?
— Все они подчинены лицезрению моей персоны.
— Но в городе должны быть чиновники, служащие, рабочие коммунальных служб. Где они живут?
— Большей частью в пригородах. Айдахо указал рукой на карту.
— Вот в этих рядах апартаментов?
— Обрати внимание на балконы, Дункан.
— Они окружают по периметру всю площадь. — Он поближе склонился к карте. — Поперечник площади превышает два километра!
— Теперь посмотри: балконы располагаются ступенчато, по спирали. В этой спирали располагается элита.
— И все они могут смотреть на вас сверху вниз во время церемонии?
— Тебе это не нравится?
— Нет даже энергетического барьера, который мог бы защитить вас.
— Я представляю собой очень заманчивую мишень.
— Зачем вы это делаете?
— Об архитектурном замысле Онна существует замечательный миф. В нем говорится, что когда-то в этом городе жил народ, чьи правители должны были один раз в год показываться на его улицах в полной темноте в одиночку и без оружия. Свои прогулки этот мифический правитель совершал в светящемся костюме через ночные толпы. Его же подданные были одеты в темную одежду, я никто не обыскивал их, чтобы найти оружие.
— Какое отношение имеет этот миф к Онну и… вам?
— Ну так вот, если правитель был хорошим, то у него был шанс пережить эту прогулку.
— Вы не ищете в городе оружие?
— Открыто — нет.
— Выдумаете, что люди видят вас в этом мифе. — Это был не вопрос, а утверждение.
— Да, многие видят.
Айдахо посмотрел на лицо Лето, спрятанное глубоко в складках серого капюшона. Голубые глаза Императора смотрели без всякого выражения.
Меланжевые глаза, подумал Айдахо. Но Лето в настоящее время не употреблял Пряность. Теперь его тело само вырабатывало потребное количество Пряности.
— Тебе не нравится моя священная непристойность, мое преувеличенное спокойствие? — спросил Лето.
— Мне не нравится то, что вы разыгрываете из себя Бога!
— Однако Бог может управлять своими подданными, как дирижер управляет симфоническим оркестром с помощью мановений своей палочки. Мое Божество ограничено моей физической привязанностью к Арракису. Мне приходится играть свою симфонию отсюда.
Айдахо в ответ только покачал головой и снова принялся рассматривать план города.
— Что это за квартиры позади балконов?
— Это помещения для менее важных гостей.
— Но отсюда они не могут видеть площадь.
— Могут, с помощью хитроумных иксианских приспособлений.
— Внутреннее кольцо смотрит прямо на вас. Как вы вообще попадаете на площадь?
— В центре площади есть возвышение, на котором я и нахожусь.
— И они радуются? — Айдахо смело посмотрел прямо в глаза Лето.
— Им позволяют радоваться.
— Вы, Атрейдесы, всегда считали себя частью истории.
— Ты очень проницателен — сразу разгадал природу подобной радости.
Айдахо снова обратился к плану города.
— А здесь расположена школа Говорящих Рыб?
— Да, как раз под твоей левой рукой. Там находится академия, в которой училась Сиона. Ее послали учиться, когда ей было всего десять лет.
— Сиона… Надо будет побольше о ней узнать, — вслух подумал Дункан.
— Уверяю тебя, что ничто не помешает твоему желанию.
Идя сейчас с императорской процессией, Айдахо отвлекся от своих мыслей, поняв, что пение Говорящих Рыб стало тише. Впереди тележка с Императором начала спускаться под площадь через специальную рампу. Айдахо, не успев еще спуститься под землю, поднял голову и вгляделся в сверкающую спираль. Это был вид, о котором нельзя было получить представления с помощью самой лучшей карты. Балконы были до отказа заполнены людьми, которые в полном молчании смотрели на своего Бога-Императора.
Привилегированные не радуются, подумал Айдахо. Молчание людей на балконах наполнило его мрачными предчувствиями.
Он вошел в туннель, и занавес закрыл от него площадь. По мере того как они спускались в глубину, пение Говорящих Рыб полностью стихло. Своды туннеля усиливали топот марширующих ног.
Мрачное предчувствие уступило место живому любопытству. Айдахо с интересом огляделся. Пол был плоским, ярко освещенный проход очень широким. Айдахо прикинул, что по трубе, проложенной под площадью, могла бы свободно пройти шеренга в семьдесят человек. Здесь не было толп, только вдоль стен стоял ряд Говорящих Рыб, которые не пели, довольствуясь созерцанием своего Бога-Императора.
Вспомнив карту, Айдахо понял, что они попали в святая святых, подземный город в городе, куда только Лето, придворные и Говорящие Рыбы могли проходить без сопровождения. Но карта ничего не могла сказать о массивных колоннах, об ощущении громадного охраняемого пространства, о зловещей тишине, нарушаемой лишь топотом ног и скрипом Императорской тележки.
Айдахо посмотрел на ряды Говорящих Рыб возле стены и вдруг увидел, что губы их безмолвно шевелятся, произнося заветное слово: — Сиайнок.