— Что ты имеешь в виду под «странно», дорогая?

— Он такой бледный. Выглядит так, словно в нем нет никакой крови.

Маргарет вспомнила трехлетнего Дэвида. Тихая фигурка на больничной койке, телесного цвета питающие трубки, выходящие из его носа. Дэвид лежит бледный, и дыхание его такое тихое, что трудно уловить движение грудной клетки.

Она вытерла руки полотенцем.

— Пойдем посмотрим. Может быть, он просто устал.

Дэвид лежал на кровати, прикрыв одной рукой глаза. Близился вечер, и комната была погружена в полутьму. Глазам Маргарет потребовалось какое-то время, чтобы приспособиться к мраку. «Не потому ли слепые стремятся к темноте, что это дает им преимущество перед зрячими?» Она подошла к кровати. Мальчик был худощав и темноволос — в отца. У него был узкий подбородок и твердая линия рта, как у его деда Хатчела. Сейчас Дэвид выглядел таким хрупким и беззащитным… и Рита была права — ужасно бледным.

Маргарет, припомнив свой опыт медсестры, взяла руку Дэвида и пощупала пульс.

— Тебе нехорошо, Дэви? — спросила она.

— Я не хочу, чтобы ты меня так называла. Это детское имя. — Тонкие черты его лица были неподвижны.

Маргарет вздохнула.

— Извини, я забыла. Рита сказала, что ты не хочешь ужинать.

Рита вошла в комнату из коридора.

— Он положительно выглядит ослабевшим, мама.

— Сколько она еще будет меня опекать?

— Кажется, нам звонят, — сказала Маргарет. — Сходи проверь, Рита.

— Твои намерения до отвращения очевидны, — фыркнула Рита. — Если ты не хочешь, чтобы я была здесь, то просто скажи. — Она повернулась и медленно удалилась из комнаты.

— У тебя что-нибудь болит, Дэвид? — спросила Маргарет.

— Я просто устал, — проворчал он. — Почему ты не оставишь меня в покое?

Маргарет пристально посмотрела на него, пораженная его сходством с дедом Хатчелом. Это сходство становилось жутким, когда мальчик садился за рояль. Тот же жгучий трепет, тот же музыкальный гений, что заставлял слушателей набиваться в переполненные залы. «Наверное, именно потому, что «Стейнвей» принадлежал его деду, он страдает от разлуки с ним. Рояль — это символ унаследованного им таланта».

Она похлопала сына по руке и села на кровать рядом с ним.

— Тебя что-то беспокоит, Дэвид?

Черты его лица исказились, и он отвернулся.

— Уходи! — буркнул он. — Просто оставь меня одного!

Маргарет вздохнула, чувствуя себя не в своей тарелке. Ей отчаянно захотелось, чтобы Уолтер не работал на своей пусковой площадке. Сейчас она крайне в нем нуждалась. Маргарет еще раз вздохнула. Она знала, что должна делать. Кодекс колонистов гласил, что любые признаки недомогания должны рассматриваться врачом. Маргарет в последний раз похлопала Дэвида по руке и спустилась в прихожую. Она позвонила доктору Моуэри, закрепленному за ними медику. Он сказал, что будет примерно через час.

Когда Маргарет заканчивала разговор, вошла Рита, спросив:

— Дэвид умрет?

Все напряжение и раздражение этого дня выплеснулось в крике Маргарет:

— Что же ты за маленькая гадкая дрянь!

Она сразу же пожалела об этом. Остановилась, привлекла Риту к себе и вполголоса извинилась.

— Все нормально, мама, — всхлипнула Рита. — Я понимаю, каково тебе сейчас.

Полная раскаяния Маргарет пошла на кухню и приготовила любимую еду своей дочери — сандвичи с тунцом и шоколадный коктейль.

«Я слишком разнервничалась. Дэвид на самом деле не болен. Это все из-за жаркой погоды и подготовки к отъезду». Она отнесла сандвич и коктейль для мальчика, но тот по-прежнему отказывался есть. В его комнате царила атмосфера какого-то крушения. В голову лезла история о ком-то, кто умер просто потому, что утратил волю к жизни.

Маргарет спустилась обратно на кухню и погрузилась там в работу, пока не пришел вызов от Уолтера. Вид мужа успокоил ее.

— Я так соскучилась по тебе, дорогой, — промурлыкала она.

— Это долго не продлится, — сказал Уолтер. Он улыбался, чуть отклонившись в сторону, и выглядел очень усталым. — Как там поживает моя семья?

Его очень обеспокоил рассказ о Дэвиде.

— Доктор уже прибыл? — спросил Уолтер.

— Что-то опаздывает. Должен был быть в шесть, а уже полседьмого.

— Наверное, слишком занят. Не похоже, чтобы Дэвид был действительно болен. Скорее всего просто расстроился… возбуждение перед отъездом. Позвони мне, как только его осмотрит врач.

— Позвоню. Я думаю, что он очень огорчен тем, что мы оставляем здесь рояль твоего отца.

— Дэвид знает, что это от нас не зависит. — Уолтер улыбнулся. — Боже, представляешь что было бы, если бы мы протащили эту штуку на корабль? Доктор Чарлсуорси просто бы чокнулся!

— Почему бы ему этого не предложить? — улыбнулась в ответ Маргарет.

— Ты хочешь, чтобы я с ним поссорился?

— Как продвигаются твои дела, дорогой? — увильнула от ответа Маргарет.

Лицо Уолтера стало серьезным. Он вздохнул.

— Мне пришлось сегодня разговаривать с вдовой бедняги Смайта. Она отправилась собирать его вещи. Это было так мучительно. Старик опасался, что она все равно захочет участвовать в полете… но… — Уолтер покачал головой.

— Нашли ему замену?

— Да. Молодой парень из Ливана. Зовут Терик. Жена у него очень симпатичная. — Уолтер посмотрел мимо нее на кухню. — Похоже, что ты приводишь все в порядок. Уже решила, что мы с собой возьмем?

— Кое-какие вещи. Хотела бы я быть такой же решительной, как и ты. Определенно мы возьмем мамин сервиз и серебро… для Риты, когда она будет выходить замуж… и Утрилло, что твой отец купил в Лиссабоне… мои драгоценности — это около двух фунтов… а о косметике я не буду беспокоиться. Ты говорил, что мы сможем сами ее производить…

В кухню вбежала Рита и оттолкнула Маргарет в сторону.

— Привет, папа!

— Привет, сорвиголова. Чем занималась?

— Составляла каталог своей коллекции жуков и пополняла его. Мама поможет мне заснять образцы, как только я все подготовлю. Они такие ТЯЖЕЛЫЕ!

— Как это она только согласилась подойти к твоим жукам!

— Папа, они не жуки — они экспонаты!

— Для твоей мамы они только жуки, милая. Теперь, если…

— Папа! Тут еще одно дело. Я рассказала Раулю — это новенький в нашем квартале — про тех, похожих на ястребов, насекомых на Рителле, что…

— Это не насекомые, милая. Это адаптировавшиеся амфибии.

Рита нахмурилась.

— Но в докладе Спенсера четко сказано, что они покрыты хитином и что они…

— Погоди! Тебе нужно прочитать тот технический отчет, который я принес домой месяц назад. У этих созданий метаболизм на основе меди и у них много общего с рыбами этой планеты.

— О, ты думаешь, мне нужно специализироваться в морской биологии?

— Не все сразу, милая. Теперь…

— Папа, а уже известно, когда мы улетаем? Я так хочу побыстрее оказаться на Рителле.

— Этого еще не определили, милая. Но мы можем узнать об этом в любую минуту. Теперь дай мне поговорить с мамой.

Рита отодвинулась назад.

Уолтер улыбнулся жене.

— Кто у нас растет?

— Хотела бы я знать.

— Слушай… не беспокойся насчет Дэвида. Уже прошло девять лет с тех пор… с тех пор, как он выздоровел после вируса. Все тесты показывают его полное излечение.

«Да, вылечился, если не принимать во внимание отсутствие оптических нервов». Маргарет выдавила улыбку.

— Я знаю, что ты прав. Это какой-то пустяк, над которым мы вместе посмеемся, когда… — Зазвонил колокольчик на входной двери. — Наверное, это доктор.

— Позвони мне, когда он осмотрит Дэвида.

Маргарет услышала шаги бегущей к двери Риты.

— Пора закругляться, милый, — сказала она, послав мужу воздушный поцелуй. — Я люблю тебя.

Уолтер поднял вверх два пальца в знаке победы и подмигнул.

— Я тоже. Выше нос.

Связь прервалась.

Доктор Моуэри был седовлас, с кремневым лицом, вечно куда-то спешил и имел обыкновение кивать и знающе (но невразумительно) бурчать себе под нос. Сумку с инструментами он держал в руках. Доктор погладил Риту по голове, крепко пожал руку Маргарет и настоял на том, чтобы осмотреть Дэвида без свидетелей.