— Почему вы не стучите, прежде чем войти? — с нажимом спросил Вэлкорт.

Сэддлер побледнел.

— Амос был как раз поблизости, сэр. Он сказал…

— Ладно-ладно. — Вэлкорт сделал примирительный жест рукой и снова наклонился к переговорному устройству. — Амос, подготовьте сообщение за моей подписью. Оно пойдет прямо в ирландское правительство в Дублине, но адресат не будет указан. В нем будет говориться о количестве людей, которых мы потеряли при получении отпечатков пальцев и зубных карт в зараженных зонах. Повторите наш запрос относительно того, действительно ли человек, заключенный в тюрьме, это О'Нейл. Заодно потребуйте объяснений, почему они так считают. Скажите им, что нам нужен немедленный ответ, и мы еще подумаем, выслать им копии отпечатков пальцев и зубных карт или нет. Немедленный ответ, слышите? Если его не будет, то за последствия мы не отвечаем.

— Да, сэр, — послышалось в микрофоне.

Вэлкорт опять облокотился на спинку кресла, сцепив руки над головой.

— Будет ли это правильным, сэр? — поинтересовался Турквуд.

Вэлкорт не ответил.

— Что происходит? — осторожно вмешался Сэддлер.

— Кажется, в ирландском правительстве происходят какие-то перестановки, — сказал Турквуд. — Вояки все еще на коне, но вынуждены поделиться властью. Сейчас равные полномочия у министра по изучению чумы Финтана Доэни и у главы Финн Садал Кевина О'Доннела.

— Что передают об этом наши агенты? — спросил Сэддлер.

— Мы ни на кого не можем там положиться, — ответил Вэлкорт. Потом добавил: — И это именно тогда, когда мы больше всего в этом нуждаемся.

— Мы должны оказывать давление, сэр? — спросил Турквуд. — Карантинщики, разумеется, сразу забросают нас вопросами. Им отвечать НЕМЕДЛЕННО? Я должен буду им все объяснить?

— Пошли их подальше. Я говорю с ирландцами. Они собираются использовать нас для грязных делишек, ища оправдания для использования ядерного оружия. Это их встревожит или заставит раскрыть карты. Если они представляют реальную угрозу, то вынуждены будут открыто об этом заявить.

Сэддлер сказал:

— Сэр, я уверен, что вы знаете сценарий, по которому мы будем забрасывать атомными бомбами каждого, кто согласится, что у них есть О'Нейл.

— Пусть посуетятся. Они не смогут нам ни черта сделать, только ответить, а их ответ даст нам многое.

— Что вы скажете о возможности создания О'Нейлом нового безумного плана распространения другой чумы? — спросил Турквуд.

— Русские и китайцы говорят, что готовы рискнуть, — ответил Вэлкорт. — Это то, что мы обсуждали прошлым вечером с Объединенным Комитетом. Мы склонны согласиться.

— Но сэр, — возразил Сэддлер, — это может означать, что у русских и китайцев есть лекарство.

Президент покачал головой.

— Они не могут изготовить даже аспирин так, чтобы мы об этом не узнали.

Турквуд посмотрел на Сэддлера.

— Что там с нашим запросом в биохимическое общество?

— Их данные были введены в компьютер и утеряны, — сказал советник. — Лишь немногие из тех, кто остался в живых, помнят О'Нейла, однако… — Он пожал плечами.

— У нас на руках мало карт, и мы должны правильно сыграть, — заметил Вэлкорт. — Основные козыри — это отпечатки пальцев и зубные карты. Мы не можем рисковать и просто так их отдать.

— Я все еще думаю, что должен что-то рассказать карантинщикам, — вздохнул Турквуд. — Если я откажусь ответить.

— Что это за дурацкая забота о карантинщиках? — поинтересовался президент. — Кого интересует, что думает этот адмирал?

Турквуд сглотнул слюну и нахмурился.

— Да, сэр.

Вэлкорт тяжело посмотрел на него и проговорил:

— А как насчет той небольшой работенки, которая тебе предстоит, Чарли?

Турквуд бросил беспокойный взгляд на Сэддлера, потом на президента.

— Я занимаюсь этим, сэр.

— Ты мне ответишь, если работа будет плохо сделана!

— Сейчас мне лучше вернуться к своим обязанностям. Что-нибудь еще, сэр?

— Нет. Держи меня в курсе. А ты останься, Джимми.

Когда Турквуд ушел, Вэлкорт спросил у Сэддлера:

— Насколько ты доверяешь Рокерману?

— Это порядочный человек, сэр.

— Дело в том, что он вел переговоры с Бекеттом в Хаддерсфилде и мы не смогли их прослушать.

— Я уверен, что решались чисто технические вопросы, сэр. Связанные с чумой.

— Это так он говорит.

— Рокерман не лжет, сэр.

— Все лгут, Джимми. Все до единого.

Сэддлер нахмурился, но промолчал.

Вэлкорт мельком взглянул на разбросанную стопку донесений на небольшом столе.

— С каждым часом ситуация ухудшается. Гонконг можно сбросить со счетов. Хаос в Южной Африке. Война на полное уничтожение против черных соседей. Советы голосуют за ядерную бомбардировку всего региона. — Он вытащил один из документов и просмотрел его, прежде чем бросить обратно в стопку. — А теперь еще бразильские евреи объявили о своей независимости. Не то, чтобы я их упрекаю. ЦРУ докладывало, что бразильские власти составляли идентификационные списки всех еврейских женщин «для последующего использования». Неужели они планируют продавать избыток женщин в опустошенные районы? Боже мой!

Сэддлер сглотнул и проговорил:

— Сэр, нам нужно обсудить то последнее сообщение из китайского исследовательского центра в Кангше. Они просят свежие данные по компьютерным исследованиям чумы. Мне кажется…

— Нужно их запутать. Каковы последние донесения по спутниковой связи из районов к северу от Кангша?

— Кое-где из-за паники начались пожары, сэр, но там большое количество пожарозащищенных зданий. Даже при компьютерном изучении фотографий с места событий мы не можем быть уверены в том, что там происходит. Мы считаем, что там происходили испытания нового средства от чумы, по всей видимости, неудачные.

Вэлкорт наклонился к переговорному устройству.

— Амос, мне нужен полный отчет агентства по Кангше в течение часа. — Он снова сел, откинувшись в кресле. — Я собираюсь кое-что рассказать тебе, Джимми, но это не должно выйти за пределы этого кабинета. Причину я объясню позже.

Лицо Сэддлера было торжественным и в то же время испуганным.

— Из-за тех городов, которые они сожгли, — сказал Вэлкорт. — Советы теперь слабее, чем понос. Количество самоубийств достигло астрономических цифр. А мы вынуждены притворяться, что ничего об этом не знаем, и будем придерживаться этой позиции, пока у них сохранилось множество ТУ-29, «бэкфайров» и других средств массового уничтожения. Понимаешь, в чем дело?

Сэддлер молча кивнул.

— Австралийские резервисты еще не бывали в деле, но мы их хорошо вооружили, — сказал Вэлкорт. — Допустим, мы сумели загнать шар в лузу, но этот удар сразу же отразится на нас. Австралийцы иногда пытаются показать свое «я».

— Но они знают, что в будущем так или иначе должны будут с нами сотрудничать, сэр.

— Неужели? — президент посмотрел на дверь, через которую только что вышел Турквуд. — А теперь вернемся к Чарли. Он был на дружеской ноге с Шилохом Бродериком.

— Не понимаю, сэр.

— Ты ничего не знаешь о Шилохе?

— Ну, я…

— Я думал, что каждый слышал о Шилохе и его шайке.

— Махровые реакционеры, сэр, насколько я понимаю.

— Реакционеры? Знаешь, что их волнует? Мировая торговля сейчас практически парализована. Они проявляют нетерпение.

— Вокруг множество подобных фактов, сэр. — Это была неуместная шутка, и Сэддлер сразу же о ней пожалел.

Но Вэлкорт только усмехнулся и сказал:

— Спасибо, Джимми. Это одна из причин, по которым я тебе доверяю. Мы должны любой ценой сохранять здравый смысл.

— Сэр, нашей основной задачей должен быть поиск лекарства.

— По крайней мере, одной из наших основных задач. Знаешь, почему я решил свалить все это на тебя? Рокерман.

— Что я должен предпринять по отношению к нему, сэр?

— Ты пошлешь его в Хаддерсфилд.

— Сэр! Они подверглись заражению в…

— Что будет для него достаточно серьезным мотивом для доказательства своей благонадежности. Если он не сможет этого сделать, то никогда больше не увидит свою семью.