Когда лодка приблизилась к берегу озера вблизи Джона, он увидел, что голубой объект на корме и крупное темно-зеленое пятно на носу также принимают человеческие формы. Из-под голубого пятна выглядывали одетые в серое ноги, рука придерживала капюшон куртки над головой для защиты от холодного тумана. Из-под голубого капюшона неожиданно появилась белокурая голова мальчика. Светло-золотистые глаза фавна взглянули прямо на Джона, стоящего среди сосен.

Убежать? Джон колебался. Он не понимал, что удерживает его.

Мальчик, сидящий на корме лодки, несомненно, видел его, однако ничего не сказал.

Лодка скользнула глубоко в полосу камыша у берега. Зеленое возвышение на носу поднялось, превратившись в мужчину без шляпы, с длинными космами светлых волос, узким, почти женственным лицом с курносым носом и острым подбородком, лицом, на котором резко выделялись светло-карие глаза. Взгляд карих глаз, когда он остановился на Джоне, ощущался как физический толчок. Джон замер на своем месте среди сосен. Не отрывая взгляда от Джона, человек извлек наверх зеленую шляпу и натянул ее поверх волос. Затем поднял потертый зеленый рюкзак, который он закинул на левое плечо одной лямкой.

Гребец встал и, достав весло из уключины, начал, отталкиваясь им как шестом от дна, прогонять лодку сквозь заросли камыша. Лодка выползла дном почти на полкорпуса на болотистый торф, который образовывал полосу между тростником и соснами, затем со скрежетом остановилась. Но знаку мужчины на носу, юноша с кормы встал, перешагнул через борт и стал рывками подтаскивать лодку к полосе гальки.

Теперь гребец повернулся, и перед Джоном очутилось мертвенно-бледное лицо под черной фетровой шляпой. Из-под шляпы выглядывали пряди тронутых сединой черных волос. Электрически-голубые глаза над носом, похожим на нос корабля, тонкий, почти безгубый рот и тонкий стилет подбородка с едва заметным углублением над сплошным ошейником воротника.

«Священник!» — подумал Джон и вспомнил человека с ножом в хижине, где он получил одежду. Священник восстановил равновесие, упершись в скамейку, взглянул на Джона и спросил:

— И кто же это вы будете?

— Голос священника звучал разумно, но разумным казалось и поведение обезьяноподобной фигуры в рясе в той хижине с одеждой.

— Меня зовут Джон О'Доннел, — сказал Джон.

Человек на носу кивнул, как будто в этих словах содержалась важная информация. Священник просто поджал губы. Он сказал:

— Ты говоришь, как янки.

Джон оставил это замечание без комментариев.

Юноша вперевалку прошел к носу лодки и безуспешно дернул за него.

— Хватит, парень, — сказал священник.

— Кто вы? — спросил Джон.

Священник взглянул на своих спутников в лодке.

— Это — Джозеф Херити, бродяга, как и я сам. Этот парень… я не знаю его имени. Он не разговаривает. Те, кто дали его мне, сказали, что он дал обет молчания, пока не воссоединится со своей матерью.

Священник снова перевел взгляд на Джона.

— Что касается меня, то я отец Майкл Фланнери из Мейнута.

— Снимите вашу шляпу, отец Майкл, и покажите ему доказательство, — сказал Херити.

— Тихо, — произнес отец Фланнери. В голосе его послышался страх.

— Сделайте это! — приказал Херити.

Священник медленно снял свою шляпу, обнажив частично заживший шрам в виде обведенного кругом креста на своем лбу.

— Некоторые винят Церковь в наших несчастьях, — сказал Херити. — Они клеймят слуг Господа, тех, кого оставляют жить — крест в круге для католиков и простой крест для протестантов. Чтобы их различать, вы понимаете?

— Жестокие времена настали, — сказал отец Фланнери. — Но наш Спаситель страдал больше. — Он надел шляпу, поднял со дна лодки объемистый голубой рюкзак и шагнул в тростники. Взяв мальчика за руку, он добрел до берега через чавкающую болотистую почву и остановился всего в нескольких шагах от Джона.

Не оборачиваясь, священник спросил:

— Вы пойдете с нами, мистер Херити?

— Почему бы мне не пойти с вами? — спросил Херити. — Такая прекрасная компания. — Он вышел из лодки, прошлепал через болотистую почву и прошагал мимо священника с мальчиком. Остановившись прямо перед Джоном в тени сосен, Херити смерил Джона взглядом с головы до ног. Наконец, глядя прямо в глаза Джона, он спросил:

— Что же янки может поделывать здесь?

— Я пришел, чтобы помочь, — сказал Джон.

— Значит, у вас есть лекарство от чумы? — спросил Херити.

— Нет, но я молекулярный биолог. Должно же быть где-то в Ирландии место, где я смогу применить свои знания для помощи.

— Это Лаборатория в Киллале, — сказал Херити.

— Далеко отсюда? — спросил Джон.

— Долгий путь вам нужно пройти, чтобы попасть в Лабораторию, — сказал Херити.

Отец Фланнери встал рядом с Херити.

— Разговор окончен, мистер Херити! Этот человек уединился здесь из добрых побуждений. Неужели вы не можете оценить это?

— Оценить это, он просит меня оценить это! — хихикнул Херити.

Джон подумал, что это был неприятный звук. У этого Херити был вид и манеры хитрого, опасного человека.

Священник почти отвернулся от Джона. Указывая рукой в черном рукаве на север вдоль озера, сложив пальцы вместе по старой ирландской привычке, он сказал:

— Лаборатория довольно далеко в ту сторону, мистер О'Доннел.

— Почему бы нам не пойти с ним, чтобы показать доброту наших сердец и то, как мы ценим его добрые побуждения? — спросил Херити. — Наверняка ему нужна наша помощь, иначе он заблудится. — Херити скорбно потряс головой. — Мы должны быть уверены, что он не заколдован.

Отец Фланнери взглянул на сосны, затем на дорогу, бегущую по краю озера за деревьями, затем снова на озеро.

— Сейчас миром правят силы повыше наших, — сказал Херити с насмешливой серьезностью в голосе. — Вы сами сказали это, отец Майкл, прошлой ночью, когда мы нашли святилище. — Он взглянул на лодку. — Может быть, это волшебное святилище привело нас сюда, чтобы мы помогли американцу.

Джон слышал в голосе Херити интонации дедушки Мак-Карти, но в нем слышался и скрытый злорадный тон.

— Не беспокойтесь, — сказал Джон. — Я найду дорогу сам.

— Ага, но это опасно, быть здесь одному, — сказал Херити. — Вчетвером безопасней. Что вы скажете, отец Майкл? Разве не должны мы поступить как джентльмены-христиане и проводить этого янки безопасной дорогой до Лаборатории?

— Он сам должен знать, что это нелегкое путешествие, — сказал отец Майкл. — Скорей всего, займет месяцы. И все пешком, если я не ошибаюсь.

— Конечно-конечно, отец, на это уйдет время, и множество времени. Мы будем идти пешком через всю страну, наблюдая жалкие картины нашей бедной Ирландии. Да и американцу сейчас нужны дружелюбные местные проводники.

Джон чувствовал дух противоречия между этими двумя мужчинами, легкий оттенок мстительности в голосе Херити. Мальчик все это время стоял, опустив голову, равнодушный ко всему.

Когда отец Майкл не ответил, Херити сказал:

— Хорошо, тогда я сам проведу американца, если добрый пастырь неспособен выполнить свой христианский долг. — Херити повернулся слегка влево в направлении тропки, которая вела между деревьев на узкую дорогу, идущую вдоль озера. — Ну, идем, янки.

— Мое имя О'Доннел, Джон Гарреч О'Доннел, — сказал Джон.

С деланной учтивостью Херити сказал:

— Ах, ну вот, я не хотел вас обидеть, мистер О'Доннел. Конечно, и О'Доннел — великолепное имя. Я знал многих О'Доннелов, и, дай-то Бог, чтобы некоторые из них никогда не перерезали мне горло темной ночью. А янки — это просто такое выражение.

— Может, хватит уже, мистер Херити? — спросил отец Майкл.

— Да я просто объясняю мистеру О'Доннелу, — сказал Херити. — Мы не хотим обидеть его, правда ведь? — Он снова повернулся к Джону. — Мне говорили, что у нас есть и другие янки; есть французы и канадцы, пара-другая англичан и даже мексиканский контингент, они застряли, когда появились военные корабли. Но никто, я думаю, не был настолько глупым, чтобы приехать сюда после этого. Как вы пробрались мимо военных кораблей, мистер О'Доннел?