В едва проникающем сквозь маскировочную ткань свете Пауль оглядел своих бойцов. Ему казалось, что время тянется невыносимо медленно — словно насекомое, ползущее по голой скале.

— Придется нашим сардаукарам прогуляться пешком, — сказал Пауль, — прежде чем они смогут вызвать транспорт. За ними следят?

— Следят, конечно, — ответил Стилгар. Гурни, стоявший за спиной Пауля, кашлянул.

— Может, пора уйти в более безопасное место?

— Безопасных мест тут нет, — отрезал Пауль. — Как прогноз — погода благоприятная?

— На нас идет праматерь всех бурь, — ответил Стилгар. — Ты что, разве сам не чувствуешь, Муад'Диб?

— Конечно, изменения в воздухе есть, — согласился Пауль, — но шестование все-таки надежнее.

— Буря будет здесь через час, — уверенно сказал Стилгар. Он кивком указал на проем, выходивший на шатер-великан Императора и харконненские фрегаты.

— Они это тоже знают. Видишь, ни одного топтера в небе. Все убрано и надежно принайтовано. Их друзья на орбите информируют об изменении погоды.

— Были еще пробные вылазки?

— Нет, пока они сидят тихо. Я думаю, выжидают — хотят выбрать подходящее время.

— Теперь время будем выбирать мы, — жестко сказал Пауль.

Гурни взглянул наверх и ворчливо уточнил:

— Если они позволят.

— Их флот останется на орбите, — возразил Пауль.

Гурни покачал головой.

— У них не будет выбора, — напомнил Пауль. — Мы можем уничтожить Пряность. На такой риск Гильдия не пойдет.

— Отчаявшиеся люди бывают всего опаснее, — сказал Гурни.

— А мы что — разве не отчаялись? — спросил Стилгар.

Гурни мрачно поглядел на него.

— Просто ты не жил мечтой всех фрименов, — остерег его Пауль. — Стил сейчас думает о всей той воде, которую он потратил на взятки и подкуп, а значит — о лишних годах, отдаляющих день, когда Арракис расцветет. Он не…

Гурни не то застонал, не то зарычал.

— Отчего он так мрачно настроен? — поинтересовался Стилгар.

— Он всегда такой перед битвой, — объяснил Пауль.

Гурни медленно, по-волчьи, осклабился, над прикрывавшим подбородок воротником-чашкой сверкнули зубы.

— Мрачен я оттого, — сказал он, — что мне жалко все те харконненские душонки, которые мы сегодня отправим на тот свет нераскаянными.

Стилгар хмыкнул:

— Можно подумать, что я слышу федайкина.

— А Гурни у нас прирожденный боец-смертник, — отозвался Пауль, а сам подумал: Да, пусть они позабавятся шуточками и болтовней — перед тем как мы столкнемся с силой, собравшейся там, на равнине…

Он взглянул на проем в каменной стене, а когда его взгляд вернулся к Халлеку, трубадур-воин опять был угрюм и задумчив.

— «Беспокойство отнимает силы», — напомнил ему Пауль. — Это ты меня так учил, Гурни.

— Мой герцог, — ответил Гурни, — меня беспокоит главным образом атомное оружие. Если вы примените его, чтобы пробить взрывом брешь в Барьерной Стене…

— Нет, Гурни, — прервал его Пауль, — они там, наверху, не решатся в ответ применить атомное оружие против нас. Не посмеют… по той же самой причине, какая не дает им рискнуть запасами Пряности, которую мы пригрозили уничтожить.

— Однако запрет на применение…

— Запрет! — фыркнул Пауль. — Страх, а не запрет не дает Домам закидать друг друга ядерными зарядами. Великая Конвенция говорит прямо и недвусмысленно: «Применение атомного оружия против людей карается уничтожением планеты». Что касается нас — мы намерены взорвать Барьерную Стену — не людей.

— Очень уж тонкий момент, — заметил Гурни. — Тут грань провести не так просто…

— Ну, крючкотворы там, наверху, радостно ухватятся за эту тонкую грань, — возразил Пауль. — Жечь эту планету они не могут. И давай больше не будем об этом.

Он отвернулся, желая на самом деле чувствовать такую уверенность. Помолчав немного, он снова обратился к Стилгару:

— А что горожане? Вышли на позиции?

— Да… — пробормотал Стилгар. Пауль взглянул на него:

— А тебе что покоя не дает?

— Всегда считал, что городским доверять по-настоящему нельзя, — буркнул Стилгар.

— Я, между прочим, сам был когда-то горожанином, — напомнил Пауль.

Стилгар застыл, его лицо потемнело от прилившей крови.

— Муад'Диб знает, что я не имел в виду…

— Я знаю, что ты имел в виду. Но в испытании человека не по тому судят, что он мог бы сделать, по твоему мнению, а по тому, что он делает в действительности. В этих горожанах — фрименская кровь. Просто они не научились еще свободе. Но мы их научим.

Стилгар кивнул и покаянно ответил:

— От привычки, укоренившейся за целую жизнь, не легко избавиться, Муад'Диб. На Погребальных Равнинах мы научились презирать горожан…

Пауль взглянул на Гурни — тот изучающе рассматривал Стилгара.

— А объясни-ка нам, Гурни: зачем бы это сардаукарам надо было выгонять этих горожан из домов?

— Старый трюк, мой герцог. Они хотели, чтобы нас обременяли беженцы.

— Партизанская война так давно считается неэффективной, что наши правители успели забыть, как ей противодействовать, — усмехнулся Пауль. — Так что сардаукары в этот раз сыграли нам на руку. Хватали женщин в городе — развлечения ради; украсили свои штандарты головами тех, кто пытался протестовать. И возбудили против себя яростную ненависть горожан, большинство из которых в противном случае смотрели бы на предстоящую битву просто как на досадную помеху, пусть даже и помеху серьезную… и как просто на возможную смену их хозяев. Так что сардаукары позаботились о рекрутах для нас, Стилгар.

— Горожане прямо рвутся в бой, — признал Стилгар.

— Их обиды свежи, и ненависть не затенена ничем, — ответил Пауль. — Вот почему мы используем их как силы первого удара.

— Страшно подумать, сколько из них тут ляжет, — пробормотал Гурни.

Стилгар кивнул, соглашаясь.

— Их предупредили, что шансов у них мало, — ответил Пауль. — Но они знают и то, что каждый убитый ими сардаукар — это еще один враг, который не причинит вреда нам. Понимаете, друзья, теперь им есть за что умирать. Они почувствовали себя народом. Они пробуждаются!

От наблюдателей у телескопа донеслось невнятное восклицание. Пауль метнулся к амбразуре.

— Что там? — спросил он.

— Великое смятение, Муад'Диб, — почему-то шепотом ответил наблюдатель. — У этого огромного металлического шатра все так и забегали. От Западного Венца приехала наземная машина. Точь-в-точь ястреб влетел в гнездо скальных куропаток.

— Так-так, — сказал Пауль, — прибыли наши пленные.

— Они включили щит по всему периметру посадочного поля, — доложил наблюдатель. — Я вижу, как воздух дрожит даже за складами, где хранилась Пряность.

— Теперь они знают, кто воюет против них, — сказал Гурни. — Пусть харконненские твари трепещут, пусть страх разъедает их, ибо Атрейдес жив и идет на них!

Обращаясь к федайкину у телескопа, Пауль распорядился:

— Следи за флагштоком на корабле Императора. Если там поднимут мое знамя…

— Этого не будет, — перебил Гурни.

Пауль, видя озадаченное выражение на лице Стилгара, пояснил:

— Если Император признает мои притязания — он даст знать об этом, вновь подняв над Арракисом знамя Дома Атрейдес. В этом случае мы реализуем второй план и выступим только против Харконненов. Сардаукары не станут вмешиваться и предоставят нам самим разобраться друг с другом.

— У меня, конечно, нет опыта во всех этих инопланетных штучках, — проговорил Стилгар. — Однако я сомневаюсь, что…

— Не нужен опыт, чтобы догадаться, что они сделают, — проворчал Гурни.

— На большом корабле поднимают новый флаг, — сообщил наблюдатель. — Желтый… с черно-красным кругом в центре.

— Ловко, — усмехнулся Пауль. — Флаг КООАМ!

— Тот же флаг, что и над остальными кораблями, — заметил наблюдатель.

— Не понимаю, — сказал Стилгар.

— В самом деле ловко, — подтвердил Гурни. — Подними он флаг Атрейдесов, ему пришлось бы придерживаться обязательств, которые это на него налагает. Слишком много свидетелей! Он мог поднять флаг Харконненов, и это было бы ответом прямым и ясным. Однако же нет: он вывешивает эту КООАМовскую тряпку! Иначе говоря, он сообщает тем, наверху, — Гурни поднял палец туда, где над Дюной висел на орбите флот, — что он там, где прибыль. И что ему все равно, кто правит планетой — Атрейдесы или кто-нибудь еще.