— Она высвободилась, командир. Только вот сколько ила мы потеряем из компенсаторной системы? — он наклонился вправо, подстраивая контрольные атмосферные блоки.

— Если мы потеряем балласт…

— Командир, — в командный отсек вошел Боннетт.

— Ну как он? — не поворачиваясь и не отрываясь от пульта управления, спросил Спарроу.

— Полегче, сейчас отдыхает, — Боннетт взглянул на счетчик статического давления. — Сейчас только 2790 фунтов. Все кончилось как нельзя лучше.

— Еще не совсем, — сказал Спарроу. — Прими штурвал.

Передав Боннетту штурвал, он подошел к Рэмси.

— Какой курс? — спросил Боннетт.

— Держать 197 градусов.

— Есть держать 197 градусов, — подтвердил Боннетт.

— Еще немного удачи нам не помешало бы, — сказал Рэмси.

— Святой Кристофор работает сверхурочно для нашего плавания, — заметил Боннетт.

— Похоже, баржа сохраняет гидростатический баланс, — сказал Рэмси.

— Оставайся за пультом. Пока рано говорить об этом, — ответил Спарроу.

— Двадцать седьмой отсек неустойчив, — доложил Рэмси.

— Насколько?

— Около пяти процентов.

— Не спускай с него глаз.

Спарроу перешел к Боннетту и принялся внимательно изучать монитор ультразвукового блока.

— Та стая ушла в угол северо-восточного квадрата.

— У них возникло отвратительное предположение, — сказал Боннетт.

— Ты уверен, что с Джо все в порядке? — спросил Спарроу.

— Когда я оставил его, все показатели были в норме.

— М-м-м, — кивнул Спарроу. — Вражеский командир совсем не глуп. Он располагает недостаточной информацией. Поверхностные течения идут в том направлении, — Спарроу указал в нижнюю часть экрана. — К югу — радиоактивные воды после взрыва Британских островов. Он знает, что мы не повернем на восток, чтобы не попасть в зону обнаружения береговых станций. Следовательно, мы ушли по течению.

Боннетт указал на очерченную красным цветом радиоактивную зону к западу от Британских островов.

— Командир, там текут в направлении на юг холодные течения.

— Ты читаешь мои мысли, — произнес Спарроу.

— Там вряд ли такой же высокий фон, как на поверхности, — уточнил Боннетт.

— Это в большой степени зависит оттого, насколько нам удастся следовать в определенном температурном слое, — ответил Спарроу.

— Все равно, что лезть в трубу с односторонним движением, — заметил Рэмси. — Мы должны следовать в термальном течении с чистой водой. А если придется пересекать зоны с радиоактивной водой? Вот о чем речь.

— Дай-ка я прикину, — произнес Спарроу и достал из кармана лист бумаги, написал что-то, посмотрел, еще написал и проверил записи.

— Держать курс 197 градусов. Это наш единственный шанс, — заключил он.

— А что делать с Джо? — спросил Боннетт.

— Схожу проверю, как он. Останься здесь с Джонни. Сообщи, если уровень загрязнения воды за бортом достигнет 1000 миллирентген.

— Есть.

«Таран» шел курсом на юго-восток, подбираясь все ближе и ближе к отравленному побережью Шотландии, все больше выходя на мелководье. Относительно чистое, не зараженное радиацией термальное течение становилось все уже. Наконец его ширина уменьшилась до значения 120 футов: двойной диаметр лодки.

Из лазарета вернулся Спарроу.

— С ним все в порядке, нет остаточных явлений.

Он подошел к пульту управления буксиром.

— Что с двадцать седьмым отсеком? Как неустойчивость?

— Отсутствует. Мы не идем подолгу на одной глубине, следовательно, нет возможности проверить его при постоянном давлении. — Рэмси взглянул на пульт локатора, разглядывая зеленый экран осциллографа. — Ни одной лодки Восточного Альянса, — повернулся он к Спарроу. — Может, рискнуть и послать личинке контрольный импульс? Было бы неплохо поработать с относительными плотностями.

Спарроу, вытянув нижнюю губу, смотрел на экран осциллографа.

— Хорошо. Но только один.

Рэмси установил соответствующие параметры на пульте управления буксирами и нажал кнопку ультразвукового импульса. Приборы зафиксировали аварийное состояние, запредельные временные показатели относительных плотностей.

— Балластный отсек не в порядке.

Рэмси сверил внешние и внутренние временные импульсы.

— В балласте нефть, — сказал он. — Внутри вследствие давления появилась трещина.

— И мы рисуем по поверхности нефтяными пятнами! — рявкнул Спарроу. — Если Восточный Альянс поднимет над этой территорией воздушные патрули, они засекут жирное пятно! И получат великолепный рисунок нашего курса.

Рэмси повернулся к таймеру.

— До рассвета четыре часа. И что делать воздушным патрулям Восточного Альянса в этих зараженных водах?

— Не знаю, но мне бы хотелось, чтобы они…

— Что случилось? — в дверях стоял Гарсия.

— Тебе лучше не вставать. Иди обратно в лазарет, — сказал Спарроу.

— Со мной все в порядке, — он зашел в центральный пост. — Что происходит?

— У нас потекла нефть, — сказал Боннетт.

Гарсия тут же бросил взгляд на экран ультразвукового монитора.

— Пресвятая Мария! Что же мы делаем здесь, в глубине?

— Лес, поднимаемся. Джонни, следи за наружным радиационным фоном, — скомандовал Спарроу. — Отмечай каждое увеличение показателя на 1000 миллирентген. Если поврежденный нефтяной отсек начнет выпускать нефть, сообщи немедленно.

Он повернулся к Гарсии, некоторое время пристально его изучая.

— Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы заняться починкой личинки?

— Почему бы нет? — пожал плечами Гарсия. — Я прекрасно отдохнул. Что же мне было делать?

— А напиться. Куда ты подевал бутылку? — спросил Боннетт. Он нагнулся, чтобы повернуть диски горизонтальных рулей.

— Два градуса, не больше, — рявкнул Спарроу.

— Два градуса, — подтвердил Боннетт.

Гарсия вышел за дверь и отправился по трапу в машинное отделение.

— На счетчике 2200 миллирентген. Давление 690 фунтов на квадратный дюйм, — доложил Рэмси.

— Потери нефти? — спросил Спарроу.

— Пятьдесят пять галлонов[95] в минуту. Теряем постоянно.

— Заменю тебя здесь, Джонни, а ты отправляйся на помощь Джо, — приказал Спарроу.

Рэмси вышел из-за пульта, прошел через дверь на трап. Четыре электрических двигателя напоминали гудящие пчелиные ульи, тускло мерцали в свете резервных ламп их серые металлические корпуса. Сквозь густую сеть трапов, перекрытий и лестниц Рэмси мог видеть, как высоко над его головой около выходного люка стоял Гарсия, разматывая страховочный трос и готовясь к выходу за борт.

Рэмси поднялся по трапу и подошел к нему.

— Похоже, Джо, что и мне придется искупаться во второй раз.

Гарсия обернулся, но сразу же переключился на работу.

— Это купание только для меня.

Наклонившись, Рэмси потянул за трос.

— Почему?

— Я самый хороший пловец. Поэтому…

— Мне почему-то показалось, что ты, возможно, боишься воды.

Гарсия усмехнулся, но потом нахмурился.

— Я повинен в смерти человека во время игры в водное поло. Сломал ему шею. Но тогда все-таки была игра. А теперь — дело.

— Но ты только что после приступа кессонной болезни.

— Я прекрасно отдохнул, — выпрямился он. — Подай-ка мне лучше ящик с инструментами с полки в переборке. Будешь хорошим мальчиком.

Рэмси повернулся к переборке, нашел комплект с инструментами для подводных работ и снял его с полки. Он услышал, как за его спиной Гарсия заговорил в микрофон системы внутренней связи:

— Двадцать седьмой отсек?

— Да, и что? — голос Спарроу был искажен до неузнаваемости.

— Прикидываю, что с ним делать…

— Лучше я займусь этим, Джо. Тут…

— Я отдохнул, командир, и чувствую себя отлично. Ты меня помнишь? Соревнования по плаванию?

Тишина. И через некоторое время:

— Ты уверен, что у тебя все в порядке?

— Все тип-топ, командир. Никогда не чувствовал себя лучше.

— Рэмси.

Рэмси обернулся, усмехнулся при виде физиономии Гарсии и нажал на кнопку нагрудного микрофона.