— Скажи ему, Млисс.
Тулук, который игнорировал спор и занимался своими приборами, повернулся к Мак-Кею.
— Замечательно, — сказал он. — Действительно, замечательно!
— Скажи ему! — проревел Чео, так как Эбнис упрямо молчала.
Эбнис и Тулук начали говорить одновременно, и Мак-Кей услышал только дикую мешанину слов.
— Тише! — крикнул Мак-Кей.
Эбнис испуганно замолчала и отпрянула, а Тулук продолжал говорить, словно ничего не слышал.
— …я уже уверен, что мы, несомненно, имеем дело со спектральными линиями. Это, несомненно, звезда. Ничто другое не даст такую картину.
— Но какая звезда? — спросил Мак-Кей.
— Да… Это вопрос, — ответил Тулук.
Чео оттолкнул Эбнис и занял ее место в прыжковой двери. Он взглянул на Тулука, на приборы, потом сказал:
— Что значит все это колдовство, Мак-Кей? Новая попытка помешать нашим паленкам? Или вы вернулись, чтобы еще раз ощутить петлю на шее?
— Мы обнаружили кое-что, о чем вы, может быть, очень захотите узнать, — сказал Мак-Кей.
— Что вы могли узнать такого, что стало бы интересным для меня?
— Скажите ему, Тулук.
— Калебан существует в тесной связи с одной из звезд, — сказал Тулук.
— Он, может быть, даже является этой звездой. По крайней мере, она в известной мере относится к нашему измерению.
— Не измерению, — сказал калебан. — Волнам.
Голос едва достиг сознания Мак-Кея, но слова сопровождались все усиливающейся волной эмоций и печали, которая потрясла и совершенно запутала Тулука.
— Что это было?
— Тише, Тулук! — сказал Мак-Кей.
Но Чео эта эмоция не коснулась; по крайней мере, по поведению пан спехи этого не было заметно.
— Мы должны скорее идентифицировать калебана, — сказал Мак-Кей.
— Идентификация, — сказал калебан, и его голос чуть заметно усилился, но уже без эмоций. — Идентификация относится к самостоятельному качеству обнаружения. Вы еще не понимаете меня, Мак-Кей? Вы поняли мои слова?
— О чем он говорит? — спросил Чео.
Тулук воспринял этот вопрос, словно он был обращен к нему.
— Таким образом, — сказал он, — нужно обнаружить калебана в нашей Вселенной как звезду. Каждая звезда имеет свой пульс, определенный ритм, никогда не повторяющуюся индивидуальность, которая проявляется в спектральных линиях. Теперь у нас есть образец спектральных линий калебана, мы попытаемся идентифицировать его как звезду.
— И вы думаете, что эта сумасшедшая теория может меня заинтересовать?
— спросил Чео.
— Она должна вас заинтересовать, — сказал Мак-Кей. — Это теперь больше, чем теория. Вы думаете, что находитесь в безопасном убежище, и делаете все, чтобы устранить калебана, опустошить Вселенную и остаться единственными пережившими катастрофу — в качестве наследников Вселенной. Так? Ну, вы допустили серьезную ошибку.
— Калебан лжет, — пробурчал Чео.
— А я все же думаю, что вы допустили ошибку, — сказал Мак-Кей. — Фанни Мей обещала дальнейшее существование Эбнис и ее друзьям, когда мы все исчезнем?
— Различные образцы с небольшими ограничениями на увеличенных связях, — сказал калебан.
— Достаточно ясно, не так ли? — сказал Мак-Кей. — Вы переживете нас, но ненадолго.
— Никаких разветвлений, — сказал калебан.
— Никакого наследства, — перевел Мак-Кей.
— Это трюк, — сказал Чео. — Калебан лжет.
— Калебан не лжет, — напомнил Мак-Кей. — Но вы можете допустить ошибку. Такая ошибка способна вас погубить, — сказал Мак-Кей.
— Я нахожусь в зависимости от этого, — сказал Чео. — И вы можете…
Прыжковая дверь исчезла.
— Поддержание зейе затруднено, — сказал калебан. — Вы понимаете, что такое «затруднено»? Потребление энергии очень интенсивно.
— Понимаю, — сказал Мак-Кей. Он вытер лоб рукавом и сказал Тулуку:
— Его жизнь висит на волоске.
Тулук выставил длинные челюсти и возбужденно покачал ими.
— Я не должен доставлять снимки в лабораторию, пока он не умрет?
— Звезда, — пробормотал Мак-Кей. — Представьте это. И все, что мы здесь видим, это… это ничто.
— Тут ничего нельзя поделать, — сказал калебан. — Моя личность сделает нечто, и я перестану существовать. В присутствии этого «я» и вы исчезнете, Мак-Кей.
— Вы поняли, Тулук? — спросил Мак-Кей.
— Конечно, он, кажется, сказал, что перестанет быть для вас видимым, потому что это нас может убить.
— Я так и понял, — сказал Мак-Кей.
— Возвращайтесь назад, в Централь. Я хочу, чтобы мы быстрее начали поиски.
— Вы без цели расходуете вещество, — сказал калебан.
— Что же теперь? — спросил Мак-Кей.
— Предстоит бичевание, и моя личность исчезнет.
Мак-Кея зазнобило. Он сглотнул.
— И как далеко вы удалитесь? — спросил он.
— Направление временных линий определить затруднительно. Ваше понятие: скоро.
— Прямо сейчас? — сдерживая дыхание, спросил Мак-Кей.
— Вы спрашиваете о непосредственной интенсивности? — спросил калебан.
— Вероятно, — беспомощно пробормотал Мак-Кей.
— Вероятность, — сказал калебан. — Энергетическое потребление личности увеличивает выравнивание. Бичевание не сейчас. «Сейчас» — верное понятие для непосредственного.
— Да, — ответил Мак-Кей.
— Скоро, но не сейчас, — пробормотал Тулук.
— Я думаю, он хочет объяснить, что может вынести еще одно бичевание, но оно будет для него последним, — сказал Мак-Кей. — Укладывайтесь и пойдем.
— Фанни Мей, вы сделаете для нас прыжковую дверь?
— Зейе существует, Мак-Кей. У моего «я» есть склонность к вам.
«Еще одно бичевание, — смятенно подумал Мак-Кей, помогая Тулуку упаковывать оборудование. — Но почему это бичевание будет смертельным для калебана? Почему именно бичевание, хотя других форм энергии оно не касается?»
В неизвестное, но не очень отдаленное время калебана снова исхлещут бичом, и он умрет. В этом намерении была полубезумная возможность воплощения апокалипсиса; тогда цивилизации Вселенной прекратят существование.
Мак-Кей подавленно стоял в лаборатории Тулука, окруженный охранниками и совершенно безвольный.
Пульт компьютера мерцал световыми сигналами. Гудящие и стрекочущие звуки доносились из его нутра.
«Если он идентифицирует звезду калебана, что делать с этими новыми знаниями? — спросил себя Мак-Кей. — Чео выиграл. Мы не смогли остановить его».
— Возможно ли, — спросил Тулук, — что калебаны сотворили эту Вселенную? Может быть, это их произведение?
Мак-Кей нетерпеливо пожал плечами.
— Почему этот проклятый компьютер возится так долго? — спросил он.
— Проблема определения пульсаций спектральных линий очень сложна, Мак-Кей. Для их сравнения необходимо особое программирование. Но вы не ответили на мой вопрос.
— У меня нет ответа. Я надеюсь, что эти слабоумные, которых мы оставили в шаре калебана, знают, что делать в случае необходимости.
— Они будут делать то, что вы им поручили, — укоризненно сказал Тулук. — Вы странный партнер для проведения свободного времени, Мак-Кей. Мне сказали, что вы были женаты больше тридцати раз. Это же нарушение приличий, не так ли?
— Я не нашел женщины, которая могла бы выдержать присутствие полномочного представителя Саботажников, — проворчал Мак-Кей. — Таких людей, как я, нелегко любить.
— Но калебан любит вас.
— Он не знает, что мы понимаем под этим! — сказал Мак-Кей сердито. — Может быть, он испытывает симпатию потому, что я на протяжении нескольких часов упражнялся с ним во взаимопонимании, — он покачал головой. — Я должен был оставаться в шаре калебана.
— Наши люди в случае нападения загородят калебана своим телом, — возразил Тулук. — Но вы же не скажете, что это одна из форм любви?
— Это инстинкт самосохранения, — пробурчал Мак-Кей.
— Мы, врайверы, верим, что все формы любви — это инстинкт самосохранения. Может быть калебан так понимает это слово?
— Ха!
— В самом деле, Мак-Кей, у вас инстинкт самосохранения выражен довольно слабо, поэтому вы никогда не любили по-настоящему.
