Эта запись законодательства, однако, могла привести к успокоению только в государствах чисто земледельческого типа, где экономическое влияние еще оставалось в руках аристократии. Так, поэма Гесиода «Работы и дни» показывает, что он видит причину несчастий только в несправедливости аристократических судей и в недостаточно интенсивном ведении хозяйства крестьянами. И действительно, запись законов, произведенная Филолаем, внесла здесь успокоение: ни о какой революции в Беотии мы не слышим.
Совершенно иную картину видим мы в торговых городах. Здесь после ряда попыток примирения между классами (такие примирители назывались эсимнетами) наступает полоса кровавых революций, так называемых тираний.[93]
Английским ученым П. Юром в 1912 г. была выставлена теория, по которой Тираны являются «капиталистами», выдвинувшимися благодаря их денежному могуществу. Они были, по его мнению, вождями торгово-ремесленного класса и всецело защищали его интересы. Непосредственно же опирались они, якобы, на своих наемных рабочих, в частности на шахтеров из рудников, так как основным источником могущества этих тираннов было, по мнению Юра, владение серебряными рудниками. Из русских историков эта теория усвоена акад. А. И. Тюменевым, который эклектическим образом соединил теорию Юра с трактовкой Тирана как «демагога, обманывающего народ». Между тем, при нынешнем состоянии традиции о VI в., серьезного историка не может интересовать чтение в душе у Тирана — это занятие мы можем спокойно предоставить Плутарху, за которым в своих оценках часто слепо следует и А. И. Тюменев. Для историка важно лишь выяснить, в чьих интересах проводились осуществлявшиеся Тиранами мероприятия.
Рядом исследователей показана несостоятельность этой теории: Тираны, как правило, выдвигаются не из торгового класса, а из аристократии благодаря военным подвигам: не только афинский Тиран Писистрат выдвинулся благодаря победам над Мегарами, но и сикионский Тиран Орфагор — благодаря победе над Пелленой; милетский Тиран Фрасибул достиг власти благодаря успешной защите города от лидийского царя Алиатта; митиленец Питтак стал во главе государства не потому, что его отец имел мельницу, а потому, что он одержал блестящую победу над афинянами, а его жена принадлежала к Атридам, потомкам Агамемнона, и т. д. С другой стороны, те диакрии, на которых опирался Писистрат, были вовсе не горнорабочими, а крестьянами, из северо-восточной Аттики.
Тирания появляется только в государствах с сильным торгово-ремесленным классом; в государствах чисто земледельческого типа, как Беотия или Лакония, мы ничего не слышим о Тирании. Однако отсюда еще нельзя сделать вывод, что во всех государствах Греции Тирания была выразителем интересов городского демоса. В тех государствах, где наряду с городским демосом еще существует сильный землевладельческий класс, равнодействующая борющихся сил может пройти иначе и на первый план может выступить на некоторое время третья группа — мелкое крестьянство, поддерживаемое то горожанами, то аристократами в их борьбе между собой. Эта третья группа идет под реакционным, но чрезвычайно популярным в древности лозунгом восстановления «отцовского устройства», т. е. восстановления патриархальной царской власти, опорой которой служило, якобы, крестьянское ополчение, — именно так истолковывалась в народных массах вновь учреждаемая Тирания.[94] «В государствах, где большинство населения имело источником существования земледелие, вовсе не было тенденции идти навстречу всем требованиям торгового оборота. Наоборот, с бедствиями, принесенными денежным хозяйством, борются паллиативными мерами — часто очень наивными и не приносящими устойчивого результата» (Эд. Мейер). Изучение законодательных мер, проведенных Тиранами, приводит к поразительному выводу: их тенденция та же, что и в только что разобранных законах Залевка и Харонда. По законам Питтака действительны только те торговые договоры, которые заключены в присутствии царя и высших должностных лиц; такой закон, несомненно, препятствовал развитию торговых оборотов.
Особенно интересно процентное право этого времени. Совершенно ясно, что организация кредита, как существенного элемента торгового оборота, была возможна только при материальной заинтересованности кредиторов, т. е. при наличии процентных сделок. Тем не менее законодательство греческих государств совершенно так же, как это было у других народов древности, оказавшихся в этом положении (например, у евреев и римлян), борется со всякого рода процентными сделками. Уже у Гесиода в его «Работах и днях» мы читаем: «С соплеменника бери только ссуженные деньги» (следовательно, без процентов).[95] В законах Харонда долговые (процентные) обязательства признавались недействительными. Очевидно, на такой же закон опирался мегарский народ, когда он постановил взыскать обратно со всех кредиторов полученные ими с должников проценты.
Таким образом, в эпоху Тирании даже в государствах Малой Азии и островов, менее связанных с традицией, можно наблюдать момент сознательной реакционности. Еще резче выступают эти явления в знаменитейших Тираниях материка, в Коринфе и Сикионе.
В Коринфе при Тиране Кипселе, который сам происходил из знатной семьи, были изгнаны аристократы; конфискация их имущества дала в руки властителей большой земельный фонд; имущество это было, как можно заключить из источников, использовано для наделения землей беднейшего населения — крестьян, освобожденных от зависимости. Недаром реакционный мегарский поэт Феогнид восклицает:
Лучшие люди в изгнаньи, а городом подлые правят.
Ох, если б Зевс навсегда род Кипселидов сгубил.
Кипселиды (главным образом Периандр) принимают все меры против стечения сельчан в город, воспрещают им выселяться из деревень, запрещают гражданам приобретать рабов: каждый должен сам работать; никто не должен ходить без дела. Не забудем, что эти меры принимаются в эпоху формирования рабовладельческого общества и в самом крупном рабовладельческом центре — Коринфе. Может ли быть сомнение в том, что запрещение владеть рабами в Коринфе в VI в. носит реакционный характер и направлено против передовых торгово-ремесленных слоев городского населения?
Этими реформами Кипселиды вовсе не хотели ослабить или поработить крестьянство; для того чтобы крестьяне могли принять участие в управлении государством, Периандр организует в районе, населенном крестьянами, наряду с городским советом (буле), окраинный совет (boule epeschaties). Наконец, крестьянский культ Диониса переносится в город и становится государственным культом.
Ту же картину мы имеем и в Сикионе. Крестьянский культ Диониса и здесь становится государственным культом и переносится в город; и здесь создаются препятствия для въезда крестьян в город; освобожденные от кабалы крестьяне имеют здесь те же внешние признаки, что позже в Афинах — отороченное мехом платье («катонака») и дубину; это указывает на чрезвычайную близость этого государственного устройства со строем Писистрата, о котором мы будем говорить ниже.
Тем не менее фактически эта Тирания повела к усилению городского торгово-ремесленного класса, и прежде всего потому, что Тираны вели беспощадную борьбу со старой родовой аристократией. Так, коринфский Тиран Кипсел (традиционная дата: 657—627) изгоняет знатный род Бакхиадов, захвативших в свои руки всю власть в государстве. Еще большее значение имела деятельность его сына Периандра (627—585).[96]
О том, какое большое международное значение имела династия Кипселидов и какой популярностью они пользовались у современников, говорит ряд фактов: Периандр, наряду с его современниками — Солоном афинским, Питтаком митиленский, Хилоном спартанским, Биантом из Приены и др., считается одним из семи мудрецов, которые, согласно легенде, якобы собирались вместе и вели беседы по вопросам нравственности;[97] когда разгорелась война между афинянами и Митиленой за Сигей в Троянской области, обе стороны выбирают третейским судьей Периандра; Периандр находился также в близких отношениях с милетским Тираном Фрасибулом. Уже около 650 г. Коринф принял евбейскую монетную систему, господствующую на Эгейском море, несмотря на то, что во всех прочих государствах Пелопоннеса и в Афинах в это время была в ходу аргосско-эгинская монетная система, введенная аргосский царем Фидоном.[98] Периандр построил прекрасные гавани и на Коринфском и на Сароническом заливах и создал на обоих морях по флоту; пошлины с ввозимых товаров давали большой доход его государству. Он пытался даже прорыть канал через Коринфский перешеек, но это предприятие ему не удалось довести до конца.
