Другой отличительной чертой монархий эллинистического типа было то, что они не должны были уже опираться ни на родовую аристократию, ни на широкие слои городской демократии, ставшей в это время в значительной степени паразитической. Непосредственно они опирались на группы, оказавшиеся им полезными при создании нового политического аппарата: на приближенных правителя, участников переворота, и наемников. Правда, Дионисий распределил имущество, конфискованное у своих политических противников, между оставшимися ему верными народными массами, включив в их среду и содействовавших его успеху рабов в качестве «новых граждан»; но лучшие участки на острове Ортигии получили его приближенные, правительственный аппарат и наемники, поселившиеся здесь вместе с ним; опасаясь (как показали дальнейшие события, не без основания) восстаний этих народных масс, он отгораживает остров Ортигию от города высокой стеной, превращая свою резиденцию в неприступную крепость.[315] Не забудем и того, что Дионисий пришел к власти, расправившись с вождями демократии, и что Платон, ища места, где его планы аристократического переустройства Греции могли бы быть осуществлены, покинул «гнилые демократии» греческого материка и направился именно в Сиракузы, к Дионисию. Впрочем понятно, что он здесь успеха не имел, ибо новые монархии эллинистического типа были так же далеки от аристократических, как и от демократических идеалов.

От олигархических переворотов V в. перевороты, вызвавшие в свет эти новые монархии, отличаются принципиально. В олигархических переворотах центральное значение придавалось отмене демократических учреждений и введению новых или восстановлению очень древних форм, — например, учреждение Совета 400 вместо традиционного Совета 500 или коллегии пробу-лов вместо традиционных пританов в 411 г. в Афинах. Диктаторы нового типа сохраняют на бумаге совершенно нетронутым все демократическое устройство. Так, Дионисий сохранил в неприкосновенности и совет и народное собрание. Монеты выпускались не от имени Дионисия, а от имени сиракузского народа (Syrakosioi); во внешних отношениях Дионисий никогда не именовался царем, а только правителем («архонт») Сицилии. Юридической основой его господства была полученная им при приходе к власти в 405 г. очень удобная и гибкая, но вполне конституционная должность «полномочного стратега» — вряд ли случайно, что за два года до этого Алкивиад был выбран в Афинах на такую же должность «полномочного стратега». В самом деле, эта должность соединяла в себе и верховную власть над войском и флотом с правом назначения офицеров и представительство государства за границей; в Сиракузах же «стратег-автократор» являлся, кроме того, еще и председателем народного собрания. Такое разнообразие функций давало возможность, сохраняя формально неприкосновенным весь демократический аппарат, фактически стать неограниченным правителем. В этом отношении сицилийские тираны явились предшественниками не только эллинистических монархов, широковещательно заявлявших о восстановлении демократии (Деметрий Полиоркет, Полисперхонт, Птолемей), но и римских императоров, также формально бывших носителями республиканских магистратур, и сохранивших лишь форму республиканских учреждений.[316]

К концу V в. афинская литература достигла высшего расцвета; с начала IV в. уже наблюдается начало ее упадка. Отсутствие интереса к политической жизни, любование личными переживаниями отдельных людей характерны, например, для комедии этого времени (так называемой средней комедии, которая составляет переходный этап к комедии характеров и комедии интриги, развившейся к концу IV в.). К этому типу аполитической комедии относится и комедия Аристофана «Богатство», поставленная в 388 г.

Большое развитие в этот период получают те литературные жанры, которые непосредственно отвечали на вопросы, выдвигаемые частным и общественным бытом: продолжает развиваться красноречие и создается философский диалог.

Исократ (436—338) был одним из величайших мастеров как судебного, так и торжественного красноречия. Он продолжает дело Горгия и создает такие же пышные периоды, как и его учитель, но они в значительной мере лишены тех звонких побрякушек, которые мы называем Горгиевыми фигурами (полная симметричность двух частей предложения с одинаковой расстановкой слов и со сходным звучанием в соответственных местах) и которые при неумеренном употреблении производят монотонное, а иногда даже и уродливое впечатление. Он бесконечно отделывал свои речи, желая конкурировать не только с ораторской прозой, но и с поэзией. Исократ был очень высокого мнения о своем творчестве, пытаясь дать в нем некий общедоступный суррогат слишком трудной для понимания широких масс моральной философии. Он открыл в Афинах школу красноречия, взимал со слушателей высокий гонорар и, благодаря своей громкой славе, быстро разбогател. Исократ открыто выступал как идеолог богатых дельцов предэллинистической эпохи, переросших узкие рамки античных полисов. Его основная идея — объединение греков с целью завоевания Персии, куда можно выселить все беспокойные, социально опасные и паразитические элементы Эллады и где могут постоянно обогащаться деловые люди Греции. Сперва он собирается осуществить эту идею через демократическое объединение греков (Второй Афинский морской союз); затем через любого объединителя, который сосредоточил бы в своих руках единодержавную монархическую власть: через Евагора Кипрского, Ясона Ферского, Филиппа Македонского. К эпохе, которой мы сейчас занимаемся, относятся три его произведения: «Панегирик» (380) — торжественная речь, прославляющая Афины и фактически подготовляющая образование Второго Афинского морского союза, «Платейская речь», написанная в 372 г. в виде протеста против разрушения Фивами Платей, и «Архидам» (366) — протест против признания отложившейся от Спарты илотской области Мессении, ставшей самостоятельным государством. В этой речи ярче всего выявляется его классовая сущность богатого рабовладельца.

Диалог, как жанр философской прозы, окончательно был оформлен в школе Сократа. Ученики Сократа составляли свои сочинения в форме бесед, главным действующим лицом которых был Сократ. К числу таких авторов принадлежит и Ксенофонт. Правда, диалогическая форма ему не всегда удается, и он часто сбивается на повествование.

К этой группе сочинений принадлежит прежде всего его «Апология Сократа». Здесь описан не только процесс Сократа, но и его поведение до и после этого процесса. Ксенофонт, вслед за многими другими учениками Сократа, выступает со своим сочинением с целью реабилитации Сократа, и хотя он в значительной мере упрощает и опошляет взгляды Сократа, но он сообщает и целый ряд верных и интересных сведений из его жизни. С литературной стороны «Апология» стоит невысоко, но она заключает ряд фактов, опущенных в «Апологии» Платона.

Наиболее популярным из сократовских произведений Ксенофонта являются «Воспоминания о Сократе», иначе — «Меморабилии». В этой работе Ксенофонт старался показать, что обвинения, предъявленные Сократу на суде, совершенно неосновательны. Для этой цели он приводит целый ряд бесед, изречений и поступков Сократа. Книга не представляет собой единого целого, подобно платоновским диалогам, но ряд отдельных сцен, лишь чисто внешне связанных между собой; она содержит много интересного материала, которого мы не найдем у Платона, — например, о политических взглядах Сократа.

Третьим сократовским диалогом Ксенофонта является «Пир»; это, по-видимому, как и «Апология», ответ на одноименное произведение Платона. В противоположность «Пиру» Платона, здесь нет грандиозной цельной картины, развивающей единую мысль, беседа перескакивает довольно непринужденно с одной темы на другую; в этом пире, как обычно бывало в богатых домах, участвуют шут, танцовщицы, музыканты, разыгрывается любовная пантомима (бракосочетание Диониса и Ариадны). Сократ организует своеобразное состязание между гостями: каждый должен сказать, что ему нравится больше всего. Речи гостей и составляют содержание диалога.