Уже в битве при Коронее вместе с беотийцами принимали участие также локрийцы и изгнанники из Евбеи. Теперь Локрида, Фокида и Евбея отпали от афинян. В Гестиее на Евбее жители напали на находившихся там афинян и перебили их. Перикл с афинским войском должен был отправиться на усмирение Евбеи.
Поход Плистоанакта и восстание Евбеи
В это время окончился срок пятилетнего перемирия со Спартой, и спартанское войско пошло на Мегары, где тогда также произошел олигархический переворот, причем был вырезан афинский гарнизон. Часть афинских войск, не участвовавшая в евбейской экспедиции, двинулась на Мегары. Но этих сил оказалось недостаточно, так как вскоре в Мегарах появилось спартанское войско. Периклу пришлось оставить Евбею на произвол судьбы и двинуться навстречу спартанцам, вторгшимся уже в пределы Аттики и опустошавшим ее. Однако даже объединенная афинская армия была значительно слабее спартанской, руководимой царем Плистоанактом и эфором Клеандридом. Все ждали нападения спартанцев на Афины. Но в результате каких-то тайных переговоров с уполномоченными Перикла спартанское войско удалилось из Аттики в Спарту. Плистоанакт и Клеандрид были преданы суду по обвинению в подкупе, но им обоим удалось бежать. Получили ли, действительно, спартанские царь и эфор взятку, неизвестно; по свидетельству Фукидида, в этом их во всяком случае подозревали. Сообщают, что Перикл, отчитываясь в конце года в произведенных расходах, показал сумму, потраченную им на взятку, но назвал эту статью расхода так: «истрачено на необходимое». Через 20 лет после этих событий Аристофан пародировал уже эту формулировку Перикла, поэтому трудно думать, чтобы она была просто вымыслом. Плистоанакт принадлежал к дому Агиадов, постоянно добивавшемуся союза с Афинами. В его планы вовсе не входило чересчур ослаблять Афины, тем более, что Перикл, несомненно, дал ему гарантии заключения мира на выгодных для Спарты условиях.
После этого афиняне под начальством Перикла закончили покорение Евбеи. Сторонники антиафинской партии были изгнаны из евбейских городов, и у власти были поставлены надежные люди.
С городами Евбеи были заключены договоры; только жители Гестиеи были выселены, и на их место высланы афинские клерухи. До нас дошел в надписи относящийся к этому времени договор между Афинами и Халкидой, один из любопытнейших памятников дипломатического искусства. Афинские власти клянутся в договоре не лишать гражданских прав, не наказывать и не казнить никого из граждан Халкиды. Это производит впечатление уважения к правам халкидцев, но оговорка «без постановления афинского народного собрания», по существу, лишает этот пункт всякого значения. Кроме того, афиняне отказываются вернуть халкидцам взятых у них заложников и запрещают им взыскивать подати с тех живущих у них иностранцев, которые платили подати в Афины или были в Афинах освобождены от них.[218] Халкидцы, со своей стороны, обязуются платить афинянам форос «в том размере, какой им удастся выхлопотать у афинян».
Тридцатилетний мир
В 446 г. афинские послы прибыли в Спарту и заключили здесь мир с нею на 30 лет. По этому миру афиняне обязались очистить все пункты, занятые ими в Пелопоннесе, а также и всю Мегариду: кроме исконных членов Афинского морского союза, под афинской властью остались теперь только Невпакт и Эгина, которой афиняне обязались предоставить автономию. Спартанцы признали верховную власть афинян над членами Афинского морского союза, а афиняне — верховную власть Спарты над членами Пелопоннесского союза. Государства, не вошедшие к этому времени ни в тот, ни в другой союз, имели право примкнуть по своему усмотрению к одному из них. Афины получили, между прочим, право вступить в союз с Аргосом.
Заключенное в 451 г. Кимоном пятилетнее перемирие со Спартой, по которому афиняне сохраняли за собой ряд владений в Пелопоннесе, в частности — в Коринфском заливе на пути в Италию, Мегары и всю среднюю Грецию, было результатом неудач Афин и тяжелым дипломатическим поражением. Тридцатилетний мир 445 г., по которому Афины отказались от всех завоеваний на материке Греции, кроме Навпакта, был блестящей дипломатической победой Афин. Это звучит парадоксом, но так расценивали мир 445 г. уже древние. Как сказано выше, те города, которые были захвачены афинянами на материке и которые афиняне, за отсутствием сильной пехоты, имели мало шансов удержать в своих руках, в значительной мере должны были служить лишь залогом для переговоров со Спартой. И этот расчет оправдался. Афины получили то, чего они с 460 г. безуспешно добивались: официальное признание спартанцами Афинского морского союза, в частности — права афинян на взимание фороса; более того, Спарта признала за греками, еще не входящими ни в один из двух союзов, право войти в Афинский морской союз, если им это будет угодно. Господство афинян на Эгейском море и беспрепятственный подвоз черноморского хлеба были теперь обеспечены и с персидской и со спартанской стороны. Наконец, официальное признание за афинянами права заключить выгодный союз с Аргосом открывало афинянам возможность в будущем снова делать ставку на демократический переворот в Пелопоннесе. Действительно тяжелой потерей для Афин был лишь предусмотренный этим миром отказ от Мегариды, фактически означавший, что торговля между Эгейским морем и Западом в основном снова переходит к Коринфу. Но Перикл не считал Тридцатилетний мир чем-то вечным и неизменным, тем более, что афиняне позаботились о том, чтобы оставить себе возможность законным и мирным путем, не прибегая к войне, возвратить утраченные позиции: Эгейское море и Малая Азия были признаны сферой афинского влияния, и здесь афиняне могли регулировать торговлю, как хотели. Даже олигархический автор приписываемой Ксенофонту «Афинской политии» (II, 12) считает вполне естественным, чтобы «те, кто противодействует интересам Афин, были лишены права пользоваться морем». Но Мегары не могли существовать, «не пользуясь морем», т. е. не сбывая своих продуктов и не торгуя на Эгейском море; следовательно, можно было рассчитывать, что их всегда можно будет заставить в виде возмещения за «пользование морем» разрешить свободный провоз афинских товаров, направляющихся на Запад, через их территорию. И эта уступка Спарте не имела, следовательно, решающего жизненного значения.
ГЛАВА VIII
АФИНЫ ПЕРИКЛА (460—431). ЧАСТЬ ВТОРАЯ. РАСЦВЕТ АФИН
1. ТОРГОВЫЙ РАСЦВЕТ АФИН
В разбираемую нами эпоху Афины достигли высшего торгового расцвета. Причины этого были отчасти естественными, отчасти искусственными. Естественными причинами было то, что в Афинах ремесло достигло высокого развития и совершенства, и сюда переселялись большие массы наиболее квалифицированных ремесленников со всех концов эллинского мира; их изделия служили образцом для ремесленников всех греческих государств. Далее, Афины были главой большого союза, в который входили все торговые и промышленные города островов Эгейского моря и побережья Малой Азии и Фракии; естественно, что все нити торговых отношений сходились в Афинах, где и обосновались крупнейшие морские купцы (emporoi), предприниматели, перепродавцы и «банкиры» (trapezitai). В Афинах было наиболее либеральное и считающееся с нуждами морской торговли законодательство; для разбора морских тяжб здесь даже были учреждены особые судьи — навтодики; разбором дел с иностранцами специально ведали архонты-полемархи. Конечно, и в афинских судах местный гражданин имел больше шансов на успех, чем иностранец; однако здесь не было той характерной для ряда греческих государств установки, когда иностранец принципиально рассматривался как объект, а не как субъект права. «По контрактам с союзниками мы организовали суды в нашем собственном городе на началах равенства сторон, и, тем не менее, нас считают кляузниками. Но при этом никто из хулителей не обращает внимания на то, что другие государства, имеющие подвластные области в других местах, не проявляют к подвластным городам такой умеренности, как мы, и, тем не менее, не подвергаются поношениям за это» (Фукидид, I, 77, 1). Наконец, Афины находились в самом центре греческого мира, на рубеже восточной Греции (бассейна Эгейского моря) и западной (Италии и Сицилии), и были одним из наиболее многолюдных городов Греции, к тому же с большим количеством зажиточных жителей: товарам, привезенным сюда, сбыт был в значительной мере обеспечен, а афинская монета и по высокой пробе и по полновесности была лучшей монетой Греции.