Сообщение о заговоре произвело такое впечатление на правящие круги, что они не решились собрать не только народное собрание, но даже и «малую экклесию», и действовали секретным путем. Они собрались на тайное совещание, вызвали Кинадона, дали ему, чтобы он ничего не заподозрил, почетное поручение, но когда он поехал его выполнять, его по дороге схватили, привели в Лакедемон и там убили. Расправившись с Кинадоном и соучастниками заговора, господствующая партия парализовала восстание.

Для описываемой эпохи характерно, что каждый политический деятель Спарты выступал со своим планом реформ. Это показывает, что государство было в тяжелом положении, что старый порядок дольше существовать не мог. Лисандру приходилось бороться с сильной оппозицией Агиадов, которые были против широкой внешней политики; поэтому он составил проект, ставший известным в полном объеме только после его смерти, когда его бумаги попали в руки спартанских властей. По этому проекту в Спарте уничтожалась власть обоих царских домов, — цари должны были отныне выбираться из всех потомков Геракла, т. е. из более широкого круга спартиатов. Можно думать, что Лисандр требовал передачи этому лицу суверенной власти, предвосхищая государственное устройство позднейших эллинистических монархий.[289] Лисандр пытался провести свой проект в жизнь с помощью Дельфийского оракула, подкупив его, но это ему не удалось.

Другой характер носил проект Павсания. Павсаний выступает против законодательства Ликурга, агитирует за переход Спарты к доликурговским временам, что означало во внутренней политике отмену эфората, в области внешней политики — необходимость руководствоваться принципами справедливости, а не насилия. Наконец, Фиброн выступает с теорией, согласно которой существуют люди от природы высшей породы, наиболее сильные, и сами боги велели им командовать всеми прочими людьми.

Когда после восстановления демократии в Афинах Павсаний вернулся в Спарту, его привлекли к суду за то, что он не взял Афин; но часть граждан, сочувствовавшая Агиадам, оказалась сильнее своих противников, и Павсаний был оправдан. Одновременно была проведена отмена преданных Лисандру тираний (декархий) и в городах Малой Азии.

Существенно изменилось и положение в Пелопоннесе. Спартанцы, привыкшие распоряжаться в Лаконике и в Аттике, стремились теперь командовать во всем Пелопоннесе. Они оказали поддержку происшедшим в некоторых городах Элиды олигархическим переворотам, причем в этих городах была все же сохранена видимость их автономии. Греческие полисы вне Пелопоннеса, в отличие от членов Пелопоннесского союза, платили налог в союзную казну, и в них была введена взамен декархий умеренная олигархия, основанная на местных традициях и законах, но вполне послушная Спарте.

Насколько всемогущей была Спарта в это время, видно из приписываемой Героду «Ларисской речи», написанной неизвестным автором и относящейся к 400 г. Из этой речи мы узнаем, что Спарта во главе Эллинского союза готовилась к общегреческому походу на «варвара» — македонского царя Архелая. Архелай из страха перед Спартой хотел вступить в союз, возглавляемый Спартой, и готов был платить дань, но Спарта отказала ему в этом «как неэллину». Единственной причиной похода было то, что Архелай во время Пелопоннесской войны держался нейтралитета. Некоторые греческие государства были вынуждены примкнуть к этому походу потому, что Спарта считала нейтралитет достаточным поводом для нападения. Поход против Македонии, однако, не состоялся, так как в 399 г. Архелай был убит.

Крупным событием этого времени является поход персидского царевича Кира Младшего против своего брата Артаксеркса. В 404 г. умер персидский царь Дарий II. На престол вступил его сын Артаксеркс II Мнемон (404—359), а другой его сын — Кир — остался по-прежнему наместником Персии в Малой Азии. Он стал тайно готовиться к походу на своего старшего брата с целью отнять у него престол.

Этот поход приобрел столь большое значение и оказал столь сильное влияние на дальнейшую историю Греции потому, что он не был дворцовым переворотом, обычным в Персии после смерти каждого царя. Кир выступил не из личных честолюбивых соображений, а как ставленник влиятельной группы при персидском дворе. Уже самый факт существования такой группы, выступающей против традиционной персидской политики, говорит об ослаблении персидской монархии, о первых симптомах приближающейся катастрофы.

Военное выступление Кира было завершающим этапом борьбы, которая началась гораздо раньше. Еще при жизни Дария группа, возглавляемая его женой и матерью Кира Парисатидой, оказывала всевозможное давление на царя, чтобы добиться назначения Кира наследником престола. Это, однако, не удалось, и престол получил Артаксеркс.

После этого был организован заговор для свержения нового царя, причем можно думать, что Кир уже тогда имел в виду использовать греческих наемников. Несмотря на то что заговор был раскрыт, Артаксеркс пощадил Кира и оставил его на высоком посту: очевидно, оппозиция была еще очень сильна. Недавно вступивший на престол Артаксеркс не успел еще укрепить свою власть настолько, чтобы решительно и открыто с ней расправиться; он тайно поручает своему зятю Оронту, сатрапу Армении, пойти войной на Кира. Однако Кир победил Оронта, разоблачил козни брата и сам перешел к военным действиям.

Момент для начала похода был выбран очень удачно. Персия была занята войной с Египтом, куда была направлена значительная часть ее армии; наоборот, в Греции царил мир, и большое количество наемников не находило применения для своих сил. Формально Кир нанимал греческие войска или для борьбы с персидским сатрапом в Лидии Тиссаферном, чтобы овладеть городами его сатрапии, или для борьбы с демократическими общинами материковой Греции с целью произвести в них олигархический переворот; на самом же деле Кир готовил силы для похода против Артаксеркса. Таким образом, у Кира в различных городах и под разными предлогами составлялась армия для похода против брата.

Он щедро платил начальникам греческих наемников, ждавших только его сигнала для выступления. Рядовые воины не знали, для чего их набирали: многие из них не решились бы идти против персидского царя. В это время и в Афинах стало известно, что Кир вербует наемников. Все знали, что Кир — ближайший друг Спарты, и участие в таком походе, хотя и не было прямым нарушением лояльности по отношению к Афинам (так как ни Афины не вели войны со Спартой, ни Персия — с Киром), но при обостренном положении в Афинах все же должно было считаться актом антидемократическим. Молодой знатный афинянин Ксенофонт (это — будущий историк, позднее описавший этот поход в своем «Анабасисе») также получил приглашение от одного из друзей принять участие в походе. Ксенофонт находился в это время в тяжелом положении. Он сочувствовал аристократии; и хотя по закону об амнистии нельзя было наказывать людей за их прошлое, но положение его было неприятным, и он решил, что гораздо удобнее ему будет уйти к Киру.[290]

Когда Кир в 401 г. начал поход против своего брата, Спарта разрешила некоторым из своих граждан принять участие в походе в качестве добровольцев. Войско Кира было во много раз малочисленнее армии Артаксеркса, но в его войске было 13 000 греков. В походе сказались все преимущества греческого военного искусства и военной дисциплины перед персидскими. Греческие наемники вместе с персидским войском Кира прошли через всю Переднюю Азию вплоть до Вавилона. У местечка Кунаксы близ Вавилона произошло столкновение между армиями Кира и Артаксеркса. Победа склонялась на сторону Кира, но исход похода решило неожиданное событие. Кир храбро сражался впереди своего войска, стремясь убить самого Артаксеркса, чтобы стать законным наследником престола: ведь даже в случае блестящей победы Кира Артаксеркс, оставшись в живых, стал бы поднимать новые и новые восстания. Поэтому, увидев своего брата с небольшой охраной, Кир бросился на него. Но телохранители Артаксеркса заметили это вовремя, и убитым оказался не Артаксеркс, а Кир. Теперь весь поход терял свой смысл.