— Как я уже сказал, король чрезвычайно доволен вашим профессионализмом и желает вручить обещанную награду лично.

Конрат поднял бровь. Умеющий думать на несколько шагов вперед, он был готов к чему угодно: к тому, что король обманет, к тому, что не обманет, к недоплате, к переплате, даже к попытке ареста или покушения. Но он никак не мог предвидеть, что владыка пригласит его на аудиенцию.

— Какая честь.

— Да, честь немалая. Я вижу, вы удивлены, но это не мудрено. Далеко не каждый правитель пойдет на то, чтобы лично общаться с такими… неординарными личностями. Но тем лучше запомнят Его Величество Лютера Третьего как мудрейшего из королей, как никто способного находить точки соприкосновения даже с низшими слоями населения.

Конрат усмехнулся.

«Забавный этот маркиз: боится меня, а все равно хамит. Надо немного отвлечь его от болтовни, пусть лучше подумает немного».

— Тебе бы тоже не помешал этот навык, маркиз. Как теневой владелец подпольной арены, ты прямо-таки обязан лично знать всех отморозков города.

Магни ван Кройс опешил:

— Я… я… да как вы…

— Смею, маркиз, смею. Но не бойся, — взгляд магистра давал понять, что бояться все равно стоит, — я никому не скажу. Наверное.

Смазливый маркиз побледнел. Конрат продолжил:

— А теперь веди меня к королю, Магни. И, желательно, молча.

***

Замок Анкерош — величественное строение, в котором с древних времен живут и правят короли Ригерхейма. Облик его одновременно притягателен и хищен: с одной стороны это колоссальных размеров творение завораживает, безупречностью каждой линии и смелостью общего замысла давая понять, что оно является детищем лучших архитекторов своего времени, а с другой — угрожает, подобно клыкам титанических размеров чудовища вгрызаясь своими острыми башнями в небо. Анкерош целиком построен из эталонно-белого камня, и во всей столице, помимо него, не найдется и дюжины построек такого чистого цвета. Королевский замок расположен на холме, что делает его видимым из любой точки города и позволяет нависать над Эйзенбургом подобно второму солнцу.

Магни провел Конрата через один из многочисленных черных ходов, расположенных в башнях Анкероша, после чего они приступили к долгому подъему по узкой извилистой лестнице. Через несколько минут после этого, преодолев последнюю ступеньку, они уперлись в массивную дверь из черного дерева. Магни ван Кройс открыл ее ключом, после чего прошел сам и вывел своего спутника в просторнейший коридор, одна из стен которого была украшена портретами королей прошлого, а вдоль другой на небольшом удалении друг от друга стояли гвардейцы в полном обмундировании. Их серебристые доспехи были до блеска начищены, а сами они — почти безукоризненно неподвижны. Пол коридора по всей длине был застелен красной ковровой дорожкой.

Оказавшись в этом просторном помещении, предавшийся молчанию после разговора с Конратом маркиз сразу быстро зашагал вперед. Командир убийц не отставал ни на шаг, периодически поглядывая на профиль Магни и улыбаясь по причине того, что физиономия дворянина омрачена тревогой.

«Думает, откуда мне известно про арену. Пусть думает. Так он хотя бы молчит».

Когда они подошли к слишком большой для любого кабинета, кроме королевского, двустворчатой двери белого цвета, украшенной по всей площади золотыми узорами, Магни ван Кройс остановился:

— Я надеюсь, вы умеете кланяться, мастер Конрат?

— Не так низко, как ты, маркиз, но все же умею. Меня учили этикету.

Магни сжал губы, но все-таки воздержался от очередной попытки «внести ясность» в вопросе подобающего обращения со своей персоной. Маркиз уже понял, что Конрат — не тот человек, которому стоит делать замечания. Ведь этот убийца, как оказалось, тоже умеет «вносить некоторую ясность».

Магни ван Кройс выдохнул и произнес:

— Прошу за мной.

Когда они с Магни входили в кабинет Его Величества Лютера Третьего, Конрат не чувствовал совершенно никакой тревоги. Его заботило лишь то, заплатят ему за выполненный контракт или нет. Физиономия маркиза же выглядела так, словно он испытывал благоговейный трепет, при этом молодой дворянин выпрямился, расправил плечи и поднял подбородок. А вышагивал он, входя в кабинет, и вовсе как на параде.

— Ваше Величество, — Магни поклонился очень низко, практически до пола. — Представляю вам человека, которого мне было поручено привести. Магистр ордена убийц, обосновавшегося в далеком Афрее, Конрат из Ротшильда.

— Король, — Конрат поклонился менее низко, чем Магни, попутно разглядывая кабинет, в котором оказался. По меркам всего лишь одной комнаты, он представлял собой помещение воистину грандиозной площади, так как внутри мог поместиться небольшой двухэтажный дом. В отличие от входной двери, цветовая гамма внутри кабинета была составлена преимущественно из темных тонов. Мебель была старинной, но изящной. Многие элементы отделки комнаты украшали узоры из желтого золота, а особенно изобиловали ими огромных размеров стол из черного дерева и королевское кресло.

— Оставь нас, Магни. Зайдешь позже, — голос у стоявшего рядом с книжным шкафом молодого монарха был высокий, но твердый в интонациях. Карие глаза излучали ум, проницательность, а также некоторую жестокость. Ростом он немного не дотягивал до среднего и имел вполне нормальное телосложение, а осанка у него была по-настоящему королевской. Одет Лютер Третий был в темно-оранжевую тунику.

— Слушаюсь, Ваше Величество, — маркиз поспешно вышел.

Когда советник вышел, король снова заговорил:

— Вот, значит, ты какой. Магистр Конрат. Судя по внешнему виду, с профессией ты не ошибся.

— Благодарю, король, но профессию я себе не выбирал.

— А кто же, как не ты сам?

— За меня мою профессию выбрал предыдущий магистр.

— Вот как. А за него, надо полагать, его магистр. И так далее, до самого Ар’саллона. Это ведь он основал ваш орден?

— Он, король. Но искренность продекларированных им мотивов, по моему заключению, ложна. Чародеи никогда не интересовались проблемами простых смертных, и желания становиться мечом тех, кто слаб, никто из них ни в одну эпоху не имел. Ар’саллон же стал им, преследуя исключительно эгоистические цели.

— Меч тех, кто слаб… Так поэтично. Это, значит, вы?

— Так было.

— А как стало?

— Зависит от вас.

Лютер Третий едва заметно улыбнулся:

— Мне нравятся меркантильные люди. Не бойся, я не оставлю тебя без звонкой монеты. И ты не очень-то скромен, что, впрочем, является некоторым плюсом.

— Будь я скромен, то не оказался бы здесь, король.

— Это верно. Верно. Скромность — отговорка трусов, у которых недостает мужества обратить свой взор на по-настоящему желаемое. Или тех, кому не хватает длины рук, чтобы это взять.

— Прекрасные слова, король.

— Благодарю. Но вернемся к делам насущным. Вы отлично справились. Скажи, это было легко?

Конрат без особого удовольствия прокрутил в голове события контракта и ответил:

— Нет, король.

— Так и знал. Особняк охранялся еще лучше, чем я рассказал?

— Народу внутри оказалось немного, но… скажу так: напали оттуда, откуда мы ждали меньше всего.

— Изложи подробности.

— На стороне Альвина Гроциуса неожиданно выступил один из нас. Зорану, так зовут предателя, надлежало собственноручно ликвидировать цель, пока остальные оцепляют периметр и прикрывают ему спину. Но в последний момент он почему-то передумал и попытался эвакуировать Альвина. Попытка эта провалилась, однако наш брат Скельт отдал за это жизнь.

— А Зоран?

— Сбежал.

— Хм. Мотивы предательства не ясны?

— Я думал о них всю ночь, король. И сначала пришел к выводу, что Зоран банально взбунтовался против новой политики Ордена. Дело в том, что он всегда остро нуждался в оправданиях своей деятельности, в ощущении некой высшей миссии, а тут их у него отняли. Но ближе к утру версия бунта начала казаться мне какой-то… алогичной. Понимаете, король, Зоран — не тот человек, который поднял бы руку на братьев ради незнакомца, пусть и невинного по его мнению. Он уже отнимал жизнь у невинных.