В мыле работали операторы пусковых установок, выплевывая из каждой «трубы» по протонной торпеде. Взрыватели, установленные на временной подрыв, создавали поле высвобождения энергии, чтобы сдетонировать вражеские боеприпасы.

Сто пятьдесят ракет и торпед, дистанция двадцать единиц.

Сто двадцать, восемьдесят…

Расстояние сократилось до пятнадцати единиц.

Маневровые и аварийные стартовые двигатели изо всех сил отталкивали корабль назад, выигрывая одну сотню метров за другой. В процесс перехвата включились прибывшие корветы из других соединений, а их МЛА уже вовсю держались в сражении.

Все ударное соединение принимало участие в спасении «Странника Пустоты».

Шестьдесят боеприпасов и десять единиц.

При желании можно даже разглядеть боеголовки.

Абисс прикинул, что с дистанции в пять единиц он уже должен отдать команду спасаться по способности. Члены экипажа, свободные от вахты, уже должны находиться вблизи спасательных капсул — часть команды уже покинула корабль на шаттлах, в десантных транспортах, ботах. Все, что могло летать — уже приняло на себя разумных.

В том числе в главном ангаре побывали и машины с других кораблей.

На борту остались члены лишь одной боевой вахты.

Семь единиц и сорок боеприпасов.

Шесть единиц и тридцать пять боеприпасов.

Пять единиц и двадцать пять боеприпасов.

Три единицы и десять боеприпасов.

Две единицы и семь протонных торпед.

Одна единица и пять протонных торпед.

Контакт…

Правый борт разрушителя украсила жутковатой красоты гирлянда разрывов от носа до настройки мостика. Взорвались протонные торпеды, а корпускулярный щит, напитанный максимально возможным объемом энергии, старательно сопротивлялся обрушившемуся на него давлению.

Невидимая полусфера, защищавшая нос корабля, окрасилась в нежно-розовый, наливаясь кроваво-красным оттенком.

Теперь уже не поможет никакая дополнительная защита — борт звездолета полыхал огнем выделяемой энергии.

Ревели сирены, предупреждающие о перегрузке корпускулярного щита. Системы безопасности намеревались отключить проекторы, но автоматике противостояли гений черепных коробок разумных. Перенаправление энергии, компенсация перегревшихся проекторов, распределение нагрузки по соседним щитам, работа системы SEAL на полную, компенсация продавливания…

А потом все закончилось.

— Корпус цел, наблюдаю небольшие повреждения! — сообщил вахтенный начальник.

— Отказали эмиттеры проекторов поля с первой отметки до сотой!

— Выгорание проектов защитного поля!

— Разгерметизация в местах разрушения сочленений бронеплит устранена!

— Состояние⁈ — затребовал ответ Абисс.

— Противник уничтожен, а мы целы, сэр! — обрадовался вахтенный начальник. — Ни одного доклада о погибших, семеро раненных, ни одного пропавшего с лестницы!

— Хорошо, — Абисс только сейчас, когда перестало хватать воздуха в легких, сообразил, что все это время не мог даже вздохнуть. — Направить благодарность на все корабли и всем пилотам, что помогли нам сдержать удар.

— Да, сэр!

— И верните наш экипаж на борт. Сегодня мы уже не погибнем, — уверенно произнес командир ОЗРД.

Когда он остался в одиночестве в этой части центрального помоста ходовой рубки своего разрушителя, то позволил себе неслышно облегченно выдохнуть. Но разжать вцепившиеся в мякоть ладоней пальцы так просто не получилось.

— Бойня, — констатировал мореллианец. Он внимательно и цепко смотрел на тактический монитор, на котором стремительно уменьшалось количество МЛА противника.

Изображение было поделено на две части. На первой стремительно сокращалось поголовье вражеских МЛА, блуждающих вблизи двигающихся по инерции вражеских кораблей-носителей. Из почти что двух с половиной (даже больше) тысяч истребителей и бомбардировщиков различных конструкций, которые имелись у неприятеля на момент начала операции, сейчас «в живых, но без возможности двигаться» осталось около двух тысяч. Еще несколько сотен ожидают нас вблизи тех кораблей, которые неприятель просто оставил на съедение нашим кораблям у минного заграждения.

Уничтожать эти внутрисистемные истребители больше нет никакой нужды. Вместо того, чтобы ждать и выискивать звездные истребители противника в гуще «мертвых» кораблей, мы поступили хитрее.

Спровоцировали, продемонстрировали метод, по которому нам можно было нанести поражение. Ну и изготовили ловушку.

Инертность мышления — противнику даже в голову не пришло, что оборудованные гипердвигателями звездные истребители могут прийти не с орбиты газового гиганта, а с орбиты Туле. Вера в собственную оборону и ее непогрешимость порой доводит до абсолютного разочарования.

Этот урок я выучил на примере Кесселя.

Поэтому и предпринял меры, но это предмет не настоящего умственного упражнения. И даже оценка машин, которые мы захватили у противника, с мертвыми пилотами внутри, меня не занимала. Мы так же выгодно их продадим — большую часть. Малую оставим для собственных нужд.

На второй же половине монитора нам передавалась трансляция без ложной скромности героического сопротивления ОРЗД «Странник Пустоты». Признаюсь, я впечатлен.

Конечно, окажись я на месте капитана Абисса, то использовал бы дистанцию в шестьдесят единиц не для того, чтобы выстроить оборону. Нет, я бы изменил курс корабля после того как противник зафиксировал ОРЗД в качестве мишени. После этого спустил бы на бомбардировщики перехватчики и ударные канонерки. Используя маневренность кораблей сопровождения и прикрытия расчистил бы себе путь по носу, в соответствии с выбранной траекторией.

Скорее всего развернул бы звездолет «влево». И в начале маневра думал, что Абисс именно так поступает. Но, вместо того чтобы уйти в прыжок, когда пилоты противников уже будут мертвы и не смогут изменить координаты цели, оттягивая к себе корабли сопровождения с помощью микропрыжков, командир соединения «Странник Пустоты», выбрал быть стоиком и отбиваться, отчаянно рискуя, беспрецедентно сопротивляясь до последнего на пределе возможностей разумного и техники.

С одной стороны это показательное умение использования имеющихся средств и сил для выхода из критической ситуации. Абисс совершил невозможное — до него никто и никогда не повторял ничего подобного.

Пару лет назад, когда настоящая Исанне Айсард контролировала Тайферру, Ведж Антиллес использовал угрозу торпедного обстрела подчиненных ей кораблей для того, чтобы принудить их сдаться. Он и Бустер Террик дважды провернули подобную операцию — против ИЗР и против «Лусанкии».

Иронично, но оба корабля сейчас служат Доминиону.

С другой стороны, то, что Абисс предпочел стоически терпеть атаку, вместо простого способа ухода от опасности, это тревожный звоночек. Командир ОРЗД не вправе так рисковать. Да, офицер предпринял все меры к тому, чтобы спасти максимально возможное количество членов экипажа, но…

Случившееся — это больше удача, нежели расчет. И слова о том, что «удача — это остаток проекта», здесь не играют свою роль.

Ситуацию следовало проанализировать и принять взвешенное решение. Как с учетом достижений, так и с учетом промахов этого офицера.

Следует обдумать ситуацию с максимальной эффективностью для последствий. Благоприятных, разумеется.

— Сэр, — прервал мои размышления капитан Пеллеон. — Хуром зачищен. Условия для создания плацдарма соблюдены. Зафиксировано использование неприятелем резервов.

— Подземные склады?

— Да, сэр. Неприятель имеет десятки выходов на поверхность, которые наша разведка не смогла обнаружить.

А те, что мы обнаружили, те уничтожили, блокируя противнику доступ к военной технике и запасам, которые он накопил.

— Продолжайте бомбить склады и хранилища, — приказал я. — Минимально допустимый вариант — это долговременная блокировка доступа запасам. Максимально допустимый — полное их уничтожение.

— Да, сэр. По уточненным данным, противник скрывает свои главные силы в подземных коммуникациях.