— Или же, — Брилл бросил взгляд на темно-красные панели дроида-истребителя, — мозги дроида просто развиваются и формируется новая личность. Не думал о подобном?

— Думал, — признался Они. — Сбивает с толку то, что для дроидов в обязательном порядке функционирует протокол очистки памяти после каждого вылета. То есть техники сгружают логи данных после каждого испытания машины, проводят очистку памяти. Каждый новый вылет для него должен быть как в первый раз.

— Но этого не происходит, не так ли?

— Внешне кажется, что он действует в соответствии с заложенными в него типовыми программами, — признался Они. — Но фактически же выходит, что он каждый вылет поставленную задачу выполняет другим способом. Если бы он смог обойти запрет на самообучение, что нереально, то логика программирования заставляла бы его действовать наиболее оптимальным образом.

— То есть, если бы он нашел как выполнить типовое задание лучше, чем прописано в базовых протоколах, то он так бы и делал постоянно, — произнес лейтенант Фал-Кона.

— Именно. Но он не повторяется, — с нажимом произнес Александр. — Раз за разом, он выполняет тестовые упражнения способом, отличным от предыдущих. При этом он не должен знать как он это делал в прошлом. Вот только я заметил, что он, если и делает маневры, визуально похожие на прошлые, то каждый новый раз он выполняет их лучше, чем прежде. Режет угол более правильно, более чисто выполняет фигуры пилотажа…

— Звучит так, как будто он учится на своих ошибках.

— В том-то и беда — он не учится.

— Или просто вы не можете найти то устройство данных, куда он в тайне сбрасывает свой накопленный опыт перед форматированием, — предположил Брилл. — Это напомнило мне одну историю из прошлого. Был у меня один новобранец, который напивался перед прыжками. Я знал, что у него где-то при себе есть фляжка с выпивкой, но никак не мог ее найти. Спрятать под броню ее можно только в паре мест, но ее там не было.

— И как ты решил эту проблему?

— Устроил ему полный досмотр с раздеванием, — признался лейтенант Фал-Кона. — Разобрал его броню на части и только тогда нашел, что он использует не одну фляжку, как раньше, а три, но меньшего размера и спрятанные в нетипичных местах.

— Изобретательно.

— В принципе — тоже самое, что планируешь сделать ты, — сопоставил рассказы Фал-Кона. — Разобрать по кусочкам, и найти скрытые проблемы…

— Вот только если я ошибаюсь и дело не в каких-то особых запчастях или кусках кода… То у меня больше нет идей, — признался Они.

— Полагаю, думать об этом стоит после того, как ты проверишь все озвученные версии, — пожал плечами Брилл.

— А если они неверные?

— А если верные?

— Я сомневаюсь в этом, — признался Александр. — Над этим проектом дольше меня занимались люди, которые поопытнее меня же и будут. С чего я вообще взял, что смогу разобраться во всем этом⁈

— Вот оно, — щелкнул пальцами Фал-Кона. — Вот почему ты в такое время здесь один. Решил по-тихому сделать как запланировал, чтобы никто не узнал о твоем провале, если он состоится?

— Да, — побледнел Они. — Эта работа… Мой последний шанс заявить о себе. Провалюсь здесь — значит у меня нет будущего. Каждая ошибка может стать приговором. Мор, пусть и разрешил мне работать так, как сочту нужным, но это его проект. Мне бы не понравилось, если б кто-то решил разобрать мой самый лучший образец, не имея никакого научного подтверждения своим теориям.

Брилл нехотя закивал.

— Знакомая ситуация, — признался он.

Подумав несколько секунд, десантник схватил с верстака поясной набор инструментов и хлопнул молодого кораблестроителя по плечу.

— Ну, показывай, какие гайки здесь нужно крутить.

— Ты хочешь мне помочь? — удивился Александр.

— Ты же мне помог, — Брилл кивнул в сторону ракетного ранца. — Причем в ущерб своему времени. Значит и я обязан помочь тебе — ракетный десант своих не бросает! Тем более, что один ты будешь копаться с этими проверками слишком долго — кто-нибудь что-нибудь заподозрит и начнет задавать вопросы, которые ни тебе, ни мне не нужны.

— Спасибо! — искренне выпалил Александр. — В соседней мастерской стоит полсотни дроидов-истребителей, на них и будем ставить снятые детали…

Лейтенант Фал-Кона слушал кораблестроителя вполуха.

Он уже принял решение — пожертвовать немедленной реализацией своего проекта в пользу работы Они. Не только лишь потому что долг ракетного десантника оказывать максимальное содействие гражданским.

А еще потому, что без Они и его работы всех их отсюда попрут. И тогда, какой бы ни была причина у гранд-адмирала Трауна направить его и его людей сюда, остановка окажется конечной.

От прежнего гордого и непокорного «Стервятника» не осталось и следа. Затравленный взгляд, нервное покусывание и облизывание губ, неподконтрольная мимика, периодически выпаленные неуместные выражения…

Все свидетельствовало о том, что клон находится на грани безумия. А, возможно, переступил уже через нее.

Водяная экзекуция была приостановлена, пора получать ответы. Она и без того продержалась слишком долго.

— Медики ввели релаксанты и успокоительное, чтобы она стала более контактной, — сообщил мне на ухо Тиерс. — Она находится в состоянии непрекращающейся паники.

— Стена плывет, — посмотрела на нас «Стервятник». — Пол плывет. Крыша капает. Голова болит. Море волнуется, а я не тону!

— Она точно в своем уме? — в голосе Пеллеона прослеживался нескрываемый скепсис.

— Маловероятно, — сказал Тиерс.

— Маленькие грызуны прокладывают путь в нашей коже, — захихикала «Стервятник». — Мелкие гады. Мы их всех видим, всех потравим. Паразиты не сделают нам плохо! Паразиты не узнают где наш дом!

— Она сумасшедшая, — поморщился командир «Стража». — Не понимаю кого тут допрашивать…

— Потише, капитан, — попросил я, занимая место на принесенном стуле прямо напротив «Стервятника». — Наша пленница соизволила поделиться информацией о том, как они избавились от базз-дроидов.

— И как вы это поняли? — удивился Пеллеон.

— Паразиты в ее словах — это и есть наши базз-дроиды, — пояснил я. Посмотрев в безумные глаза «Стервятника» поинтересовался:

— Поэтому и были выбраны космические лайнеры? Обтекаемость корпуса, малое количество дополнительных деталей на обшивке.

— Большие и гладкие левиафаны, — загорелись глаза пленницы. — На их коже видно всех паразитов… Гладкая кожа без малейших изъянов. Паразиты ее попортили, а мы их зажарили!

— Они их что, визуально обнаружили?

— Нет, капитан, — произнес я. — Система контроля обшивки — так они вычислили лишние элементы на корпусе.

О подобной технологии в известных мне событиях Лэндо Калриссиан говорил Хану Соло, объясняя причину, по которой на его яхте любой внешний «маячок» не останется незамеченным.

Но для того, чтобы она заработала, корпус корабля не должен иметь значительные искажения и множество выпирающих частей. Калриссиан использовал дорогие корабли и предпочитал модернизировать их изнутри, оставляя корпус нетронутым. На «Соколе», звездном крейсере мон-каламари или том же звездном разрушителе, тяжелом крейсере или корвете подобная технология не сработает из-за того, что их обшивка не является сплошной, а имеет множество выпирающих элементов.

Лишь визуально корпуса этих кораблей являются однородными. На самом деле выпирающих частей на них столько, что ни одного процессора не хватит, чтобы просканировать его и составить карту.

Я принимал во внимание этот момент, когда использовал базз-дроидов для отслеживания звездолетов Новой Республики и Империи в прошлом году. И попался в собственную ловушку.

Проще говоря, такая система, как сигнализация на автомобиле — любое внешнее воздействие вызовет тревогу. Оповещенный о проблемах экипаж запросто устранит неприятность.

Кронал, предугадав мои действия, использовал для вывоза пленных звездолеты с обтекаемыми однородными корпусами