«Круг замыкается — Хоффе служил у Веббера, следовательно, — пришел к заключению Адам фон Винерт, — Хоффе интересуют дела абвера… О, стоит только Хоффе до меня добраться, он камня на камне не оставит от моей коммерции!..»

Что верно, то верно! Отдел разведки неохотно расстается со своими людьми. Редко, очень редко разведчики умирают своей смертью, еще реже выходят на пенсию и доживают свой век где-нибудь в Шварцвальде, поливая из лейки настурции на садовой клумбе. Винерт знал это и многое другое, он слишком много знал для того, чтобы оставаться спокойным.

В совершенстве владея приподнятым эпистолярным стилем, Винерт написал письмо хозяйке колбасно-ветчинного производства, закончив в высоком стиле. Но состояние неизвестности мучило его по-прежнему. Он должен был узнать, что нужно Хоффе, что скрывается за этим объявлением товарищества «Эдельвейс».

Пять рюмок крепкой анисовой настойки помогли фон Винерту преодолеть присущую ему осторожность. Вместо номера Фрица Блаумана он набрал 37521 и с превосходством анонима, знающего, с кем он разговаривает, спросил:

— Доктор Хоффе?

— Одну минутку! — не то ответило, не то пропело мягкое сопрано, затем отозвался лающий, знакомый голос:

— Макс Хоффе слушает!

— Скажите, пожалуйста, господин доктор, — с вкрадчивой вежливостью начал Винерт, — если мне не изменяет память, в тысяча девятьсот сорок третьем году на полуострове Рыбачьем майор Хоффе инспектировал абвер дивизии «Эдельвейс»…

— Кто говорит?! — рявкнул Хоффе.

— Мне бы не хотелось тревожить тени прошлого… — От ощущения своей полной безнаказанности ему было весело.

Если бы Винерт знал, что последовало за его неопределенным ответом, настроение коммерсанта изменилось бы.

Хоффе нажал кнопку специального сигнала— и обладательница сопрано по другому телефону связалась с отделом секретной службы телефонной станции и назвала пароль.

Пока из своего кабинета Хоффе вел, всячески затягивая, бессмысленный диалог с Винертом, была получена исчерпывающая справка: «На линии — аппарат 74315. Кухмистерская «Мейсен». Вестенштрассе, 12».

Закончив свои дела, в отличном настроении, Адам фон Винерт положил на столик пять марок — расточительность, ему несвойственная, — и уже собрался уходить, когда появился доктор Макс Хоффе и плюхнулся в кресло рядом. Хоффе понюхал рюмку, брезгливо наморщил нос и рявкнул подскочившему Мэрке:

— Коньяк, два раза!

За четырнадцать лет Хоффе обрюзг и постарел. Беспокойная профессия наложила свой отпечаток. Что же касается коммерсанта Винерта, то старый разведчик без труда узнал в нем барский, улучшенный вариант того самого Клауса Винклера, которого он инспектировал на Муста-Тунтури.

— За эти годы, Винклер, из суконного зайца вы превратились в плюшевого льва! — покровительственно заметил Хоффе.

Кельнер подал две большие рюмки коньяку и кружочки лимона, пересыпанные сахарной пудрой.

Они молча выпили.

Сложив пополам дольку лимона, Хоффе высосал мякоть и шкурку бросил на блюдечко.

Винклер почему-то сравнил себя с этой долькой лимона в руках Хоффе, и по его спине пробежал холодок.

Подозвав кельнера, Хоффе снова заказал коньяк.

— Если бы вы знали, Винклер, как мучительно долго я вас разыскивал, — начал он. — Я даже ездил в Мейсен, но опоздал. Старый кондитер умер, а его преемник ничего не знает о сыне. Ваш милый звонок по телефону — большая удача! Пейте, Винклер, я вас угощаю!

Вторая рюмка коньяку и пять предшествующих анисовой все-таки сыграли свою роль.

— Ловко я вас разыграл по телефону? — ухмыляясь, спросил Винклер.

— Очень! — охотно согласился Хоффе и с затаенной угрозой добавил: — Веббер расскажет об этом доктору Шнейдеру, шеф умрет от смеха.

«Доктор Шнейдер» — псевдоним генерала Гелена, об этом Винклер отлично знал, и ему вспомнилось прочитанное в «Альгемейне Цейтунг»: «…Опаснейший человек Запада!»… «Серый кардинал старого канцлера»[52]

С таким трудом воздвигнутое здание коммерческого благосостояния рушилось в одно мгновение. Винклер посмотрел на Хоффе и, утратив последнее мужество, заказал кельнеру коньяк.

Спустя минут сорок они вышли на тихую Вестенштрассе.

Под предлогом, что Винклер не очень твердо стоит на ногах, Хоффе «поддерживал» его под руку. По крайней мере, так казалось со стороны. Но даже чувствуя на своем локте тяжелую руку Хоффе, Винклер сделал попытку улизнуть из-под его опеки, шагнув в сторону своего «фольксвагена».

Хоффе подтолкнул его к черному «мерседесу», пояснив:

— Вы пьяны, Винклер, выпьем у меня по чашечке кофе.

«Мерседес» остановился возле чугунной ограды. В глубине разросшегося сада был виден небольшой особняк.

Хоффе ввел его в просторный кабинет, обставленный громоздкой мебелью мореного дуба. Миловидная женщина, слишком самоуверенная для того, чтобы быть горничной, и слишком вульгарная для жены, подала им кофе и вышла, плотно закрыв за собой дверь.

Когда они остались одни, Хоффе сказал:

— Вы знаете, Винклер, увиливать нечего. Нас не интересуют обстоятельства, при которых гауптштурмфюрер Клаус Винклер превратился в коммерсанта Адама фон Винерта. Но вам придется восстановить в памяти все события, предшествующие седьмому октября тысяча девятьсот сорок четвертого года. Ваши ответы записываются, потрудитесь быть кратким и точным. — Хоффе нажал сигнальную кнопку. — Начальник абвера дивизии «Эдельвейс» майор Клюгге был убит шестого октября. Абвер принял капитан Винклер, — напомнил Хоффе. — Утром седьмого октября началось наступление русских. Где в это время находился архив абвера?

Винклер вынул платок, пахнущий крепкими духами, и протер очки. Он хотел выиграть время.

— Я предупреждаю вас, Клаус Винклер, этот вопрос интересует лично доктора Мурера и всю службу разведки штаба НАТО, — подчеркнул Хоффе.

— Архив абвера в двух металлических контейнерах находился в естественном укрытии на высоте четыреста двенадцать…

Не сводя с него острого, немигающего взгляда, Хоффе быстро спросил:

— Местное название Черная Брама?

— Кажется…

— Дальше!

— Когда русские отрезали нас со стороны моря, форсировали Западную Криницу и закрепились на берегу, я дал команду сжечь архив…

— Как сжечь?! — Хоффе схватил его за плечи.

Винклер понял вопрос буквально:

— Фельдфебель Бергман плеснул в контейнеры горючую смесь и…

— Идиот! Вы сожгли весь архив?!

— Нет, господин майор, согласно инструкции «ОС/15» оцинкованный ящичек я приказал…

— Вы проследили за выполнением? — перебил его Хоффе.

— Я приказал, но в это время дым от горящего архива заполнил укрытие, и, задыхаясь, я выбрался на воздух…

— А ящик?

— Спустя несколько минут фельдфебель Бергман доложил, что приказание выполнено.

— Дальше!

— Когда мы спустились к подножию, я вспомнил об укрытии. Русские вели прицельный огонь, но я приказал Бергману взять людей, подняться на высоту, завалить камнем вход в укрытие и хорошо замаскировать… Тогда я еще верил в то, что мы вернемся…

— Меня не интересуют ваши переживания! — зло крикнул Хоффе. — Дальше!

— Русские захватили укрытие и оказали отчаянное сопротивление. Но отделение фельдфебеля Бергмана задание выполнило с честью!

— Бергман жив?

— Несколько позже, во время выравнивания фронта, Бергман был убит в районе Печенги…

Винклер увидел через окно, как прямо в аллею сада въехала большая машина незнакомой марки.

Хоффе вскочил, выключил записывающий аппарат и только тогда выругался.

Женщина внесла еще одну чашку кофе.

— Это вы, Берта, сообщили полковнику? — резко спросил Хоффе.

— Я, господин подполковник, — с улыбкой ответило ему сопрано.

В кабинет вошел Герхард Веббер.

Винклер быстро поднялся с кресла и, привычно вскинув руку, крикнул:

— Хайль!

Пограничный сторожевой корабль «Вьюга» находился в дозоре.