Мне казалось, что то главное, во имя чего мы жили — перед нами, и мы с тобой на пороге новой жизни. А ты захотел своего, маленького благополучия, позабыв о том, что мы с тобой помечтали вдвоем.

Тебе, я это позже поняла, нужно было все показное, внешнее. Ты вот имя мое на всю жизнь на руке выколол, а из сердца вырвал легко. Ты, Гриша, эгоист, черствый, бездушный себялюбец. Говорю это тебе не потому, что хочу обидеть. Если в тебе еще осталась какая-то забытая чистая струна, она дрогнет и зазвучит. Прислушайся к ней, к этой струне.

Ты, говоришь, списался с директором нашего завода, послал анкету, хочешь бросить Москву, завод, на котором работаешь сейчас, и трудиться здесь, с нами.

Что я могу сказать? Хорошие инженеры всегда нужны, найдется работа и для тебя. Только вот, как бы тебе это сказать, Южноуральск — не Москва, здесь человек весь перед нами со всеми его думами. Если твой порыв искренний, — приезжай, если ты думаешь, что здесь легче сделать карьеру, — глупо, у нас на заводе нет недостатка в хороших, талантливых людях.

Народ у нас живет не замкнуто, людей любят. Места красивые. Природа такая, что хоть век живи — мало! Летом прямо из моего окна видно поросшую по склону липовым подлеском вершину Кабан-Тау, а ниже клубится парок над быстрой речкой Сакмарой. В степи дикие вишенники, розовый бобовник, ярко-желтая чилига. Воздух — не надышишься! Хорошие здесь места, и Кабан-Тау не чета нашей Ореховой горке.

Я было стихи начала писать, так полюбились мне здешние места. О работе говорить нечего: делаем сильные, умные машины, какие, сам знаешь, писать не буду.

Приезжай, Гриша, коли с сердцем, а без сердца людей мы не любим, да и кому они нужны такие?!

Моя жизнь, как ты знаешь, меня не балует: долго я тебя, как хворь, в сердце носила, выздоровела, полюбила человека хорошего, Семена Баскакова, вышла замуж. Жили мы хорошо три года, да… погиб Семен, убило его током на высоковольтной подстанции. Живу теперь одна с дочкой Светланой. Замуж не собираюсь.

Если ты, чего доброго, зная о смерти Семена, думаешь, что… Я тобой, Гриша, переболела, как корью, во второй раз корью не болеют. Дружить будем. Детство да юность мы вместе провели, хорошего было немало, вот в память этого и будем с тобой дружить.

Помни, Гриша, у нас тут коллектив крепкий, спаянный: если ты человек здоровый, если нам помочь хочешь, да и сам поучиться, — приезжай, а нет — подумай. Сорвешься из Москвы, комнату потеряешь, потом будешь жалеть.

Татьяна Баскакова

Южноуральск, Лесная улица, 7

Отложив в сторону голубой конверт, Каширин сказал:

— Да… Жизнь человеческая. — И после паузы: — Я слушаю тебя, Степан.

И по тому, как он это сказал, Никитин понял, что письмо Баскаковой тронуло его своей теплотой и искренностью.

— Пока хорошего мало, Сергей Васильевич. Если построенная нами версия верна и Гонзалес, хотя я уверен, что он такой же Гонзалес, как я принц датский, и Гонзалес с документами инженера Ладыгина выехал в Южноуральск, — не жить этой женщине, Татьяне Баскаковой, если мы вовремя не примем необходимые меры. Гипотеза первая: Гонзалес не знает о существовании Татьяны Баскаковой. Она ждет человека, с которым связана почти вся ее юность, и вдруг… приезжает другой, внешне похожий на знакомого ей с детских лет Гришу Ладыгина, но чужой, неизвестный ей человек. Сомневаюсь, чтобы при первой же встрече Баскакова не высказала ему своего недоверия. Кроме того, ее зовут Таня, а по татуировке Ладыгина им это имя знакомо. Уже одного этого достаточно, чтобы они убили ее. Гипотеза вторая: Гонзалес знает о существовании в Южноуральске Тани, она единственный человек, который может его разоблачить. Тогда сообщник Гонзалеса или он сам накануне своего официального появления в Южноуральске убивает ее. Здесь речь идет о новом вооружении, к серийному выпуску которого приступил завод. Большая игра и крупная ставка. В такой игре их не остановят никакие препятствия.

— По твоим расчетам, когда Гонзалес выехал в Южноуральск? — спросил Каширин.

— Он выехал девятого числа, одиннадцатого у него пересадка в Челябинске, сегодня рано утром он должен быть в Южноуральске.

— Я жду сообщение из Южноуральска с минуты на минуту, — сказал, посмотрев на часы, Каширин. — Там люди опытные, и все необходимые меры будут приняты. Изолировать Гонзалеса нельзя. Они действуют так уверенно, словно на заводе или где-то поблизости у них есть агентура. Это надо проверить очень внимательно и только потом принимать нужные меры. Если положение усложнится, придется тебе, Степан, выехать в Южноуральск.

— Я думал об этом, — сказал Никитин и спросил: — Вы говорите, Сергей Васильевич, «они», «у них». Кого вы имеете в виду?

— То, что так называемый Гонзалес действует не один, это для нас с тобой ясно. Но… какие факты свидетельствуют против Эдмонсона? — неожиданно спросил Каширин.

— Прямых улик против Эдмонсона нет. Но косвенные улики, различные факты в их взаимной связи с обстоятельствами дела свидетельствуют против Эдмонсона. В первый же день своего приезда Гонзалес встречается с Эдмонсоном. Последний вместе с Гонзалесом выходит из гостиницы с большим пакетом, завернутым в серую оберточную бумагу. В этом пакете, кстати, могло быть охотничье снаряжение. Дальше: ни с кем из своих соотечественников не общаясь, Гонзалес четвертого января уезжает якобы на охоту. В этот же день Эдмонсон также уезжает из Москвы и впоследствии отказывается дать объяснения, где он был все эти четыре дня. К месту преступления ведут следы «Олимпии», брошенной впоследствии на Ваганьковском кладбище, под ее сиденьем, обнаружена сигарета «Фатум», а сигареты этой марки, помимо Гонзалеса, курит только Эдмонсон. В день, когда было обнаружено тело Гонзалеса в Глуховском лесу, Эдмонсон возвращается к себе в гостиницу и отдает в химчистку пальто, на котором большое жирное пятно. Работник химчистки считает, что это пятно автоловое. У «Олимпии» протекает картер. Возможно, что Эдмонсон подлез под машину, чтобы подтянуть болты картера, и запачкал пальто. Затем, чтобы установить свою непричастность, Эдмонсон передает в редакцию статью, в которой он рассказывает маловероятную историю о том, где он был эти четыре дня.

— Это все?

— Пока все.

— Во-первых, у Гонзалеса не было охотничьего снаряжения. По крайней мере, в день его приезда при таможенном осмотре этих вещей не обнаружили. Охотничье снаряжение могло быть доставлено по другим каналам и, разумеется, минуя Гонзалеса. Я склонен думать, что Эдмонсон действительно получил у Гонзалеса посылку с сигаретами «Фатум». Во-вторых, как все это вяжется с твоим предположением, что Эдмонсоном нас пытаются сбить с толку? Помнишь? Ты говорил об этом всего несколько дней тому назад.

— В нашем деле не придавать значение интуиции, профессиональному чутью было бы ошибочно, но факты есть факты и игнорировать их мы не имеем права.

— Факты или фактики?

— Я говорю о фактах.

— Но ты упускаешь из вида одно очень важное обстоятельство: если твоя версия верна и Гонзалес действительно убил инженера Ладыгина, то ведь кто-то должен был подготовить это убийство. Значительно проще было бы для иностранной разведки скомпрометировать Ладыгина и, шантажируя его, заставить работать на себя, не так ли? Следовательно, прежде чем убить Ладыгина, была сделана попытка, и, я думаю, не одна, купить его или запугать. Затем, когда эта попытка не дала желаемых результатов, был выработан план убийства и подмены Ладыгина. План этот вынашивался долго и готовился не меньше. Им нужно было подыскать для подмены хотя бы относительно похожего на Ладыгина человека. Нужно было, чтобы этот человек отлично знал русский язык и имел бы специальное техническое образование, иначе такой, с позволения сказать «инженер», был бы разоблачен в первый же день своего пребывания на заводе. Корреспондент «Марсонвиль Стар» Уильям Эдмонсон появился в Москве двадцать третьего декабря. Спрашивается, мог ли Эдмонсон за две недели своего пребывания в Москве познакомиться с Ладыгиным, войти к нему в доверие и даже пригласить его на охоту? Нет, Степан, конечно, не мог. Вот почему, не игнорируя косвенные улики против Эдмонсона, надо сделать некоторые поправки к твоей гипотезе. Ни Гонзалес, ни тем более Эдмонсон не являются главными фигурами в этой сложной, запутанной игре. Не они подготовили и совершили это преступление. Мы не должны выпускать из поля зрения Эдмонсона, потому что некоторые факты действительно свидетельствуют против него, но наша задача обнаружить и обезвредить главную фигуру, которая пока остается в тени.