Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

В случае невозможности предупредить немцев в обычном порядке, передайте мое сообщение разведывательной службе; они найдут другие способы. Ваш «9-й».

Тон письма был уверенным, но сам Карранти явно нервничал. Кончив писать, он откинулся на спинку стула и провел языком по горячим губам. Стучало в висках. Пустяковая рана (он содрал рукояткой ножа лоскуток кожи со лба) все же давала себя знать. Сейчас хорошо бы выпить полстакана коньяку и завалиться в постель. Но спать нельзя. Мысли Карранти заняты одним: заподозрили партизаны что-нибудь неладное с расстрелом этого дегенерата «двадцать третьего» или все сошло благополучно?

Да, началась крупная игра, таких рискованных ставок Чарльзу Беннету делать еще не приходилось. Там, где русские, всегда опасно. Надо скорее доставить письмо. Нацисты будут бестолку торчать в квадрате 11, и, чего доброго, начальство в Штатах решит, что Беннет спелся с партизанами. Они могут это подумать, могут, — он хорошо их изучил за эти годы.

Да, тяжелые времена… Люди боятся собственной тени: один подозревает другого… Гангстеры спокойно взламывают несгораемые шкафы, убивают, грабят, воры без боязни занимаются своими обычными делами. И все это считается нормальным, обычным явлением; это не грозит человечеству опасностью. Другое дело — пресловутая «красная опасность». Заправилы Америки видят ее повсюду. Они могут усмотреть ее и в поступках Карранти. А ведь Карранти послан сюда именно для того, чтобы помешать «красной опасности» распространиться… И разве он не боролся с ней изо всех сил? Разве она не пугает и его, Карранти?.. Она грозит лишить его всех тех «радостей жизни», ради которых он терпеливо переносит нынешние невзгоды, связанные с опасной деятельностью разведчика: лишить власти, авторитета, который он успел прочно утвердить в высших кругах, и кругленькой суммы, лежавшей в одном из нью-йоркских банков…

Надо скорее послать письмо. Если Крайнев доставит его к осведомителю в деревню Сача, то завтра письмо будет в Триесте, а еще через несколько дней окажется в руках адресата.

Карранти потянулся к своей куртке, висящей на стене, вынул из ее кармана небольшой пистолет. Ногтем мизинца он поддел инкрустированную деревянную щечку на рукоятке, щечка упала на стол. В рукоятку пистолета был вставлен микроскопический фотоаппарат, величиной с дамские часики. Карранти приблизил пистолет к бумаге.

Взяв в другую руку электрический фонарь, он нажал кнопку, осветил лист и одновременно щелкнул затвором фотоаппарата.

Действуя быстро и ловко, он достал из ящика стола пачку дешевых сигарет, широко распространенных по всей триестинской округе, извлек из аппарата металлическую кассету с пленкой (не толще и не длиннее булавки), вложил ее в одну из сигарет и тщательно запечатал пачку.

Потом Карранти спрятал пачку в карман, скомкал исписанный лист бумаги, сжег его в пепельнице, размял пальцами пепел и высыпал его в камин.

Пока все хорошо. Теперь надо так же удачно передать пачку Крайневу — он сегодня поедет за продуктами…

Карранти целиком полагался на этот фокус с кассетой. Светочувствительность микропленки настолько сильна, что если даже открыть кассету при красном свете, — пленка все равно покроется черным слоем. Проявить ее можно только в особом растворе, рецепт которого никому здесь не известен.

В дверь постучали. Карранти открыл.

Перед ним стоял Мехти — гладко выбритый, с зачесанными назад, еще чуть мокрыми после мытья волосами, оживленный, с задорными огоньками, поблескивающими в его черных глазах.

— Вас командир вызывает, товарищ Карранти. Он в складе боеприпасов, — звонко сказал Мехти и вошел в комнату. На нем был толстый шерстяной свитер и байковые шаровары, застегивающиеся на пуговицу у щиколотки, чуть повыше тупоносых кожаных ботинок на толстой подошве. Стан Михайло был перехвачен широким ремнем, к бедру плотно прилегала маленькая кобура с его любимым пистолетом — подарком Ферреро за доставку «языка» в канун рождественских праздников. «Язык» оказался словоохотливым, и бригада совершила успешный налет на казармы, переполненные пьяными гитлеровцам. Вспомнив об этом, Карранти поморщился.

— Лоб болит? — участливо спросил Мехти.

— Чепуха, царапина, — небрежно махнул рукой Карранти и стал надевать свою куртку. — Ну как, отдыхаешь? — в свою очередь, спросил он.

— Приказано отдыхать, — с сожалением пожал плечами Мехти. — Вот и брожу весь день как неприкаянный.

— Приказы надо выполнять, — с шутливой серьезностью сказал Карранти.

Мехти щупал карманы шаровар, ища папиросы.

— Вот черт, забыл переложить коробку из других брюк.

— Могу угостить, — улыбнулся Карранти.

Он полез было в карман своих галифе, где лежала пачка с пленкой, но тут же отдернул руку. От Мехти не укрылось это движение. Из правого кармана Карранти достал другую пачку.

Взгляд Мехти на миг задержался на пачке. Она вся была испещрена женскими ножками… Это были сигареты убитого Карранти американца.

Карранти приподнял брови: он был слишком опытен, чтобы не заметить взгляда Мехти. Пачка, видимо, была знакома разведчику.

— Кажется, порядочная дрянь, — произнес Карранти.

Они закурили. Мехти оставался невозмутимым.

— Это сигареты твоего гостя, — небрежно сказал Карранти. — Он оставил их на столе, когда я его допрашивал.

Мехти вынул сигарету изо рта и начал вертеть ее в руках.

— Может, отравленные? — с тревогой в голосе спросил он.

Карранти рассмеялся.

— Кури, кури, — похлопал он его по плечу. — Он их сам курил. Устраивайся поудобнее, вон газеты на столе. Как-никак — свежие, позавчерашние. Я вернусь сейчас, покушаем вместе.

Мехти кивнул, прошел к столу, взял газеты. Карранти бросил на стол пачку, запер ящик стола на ключ и вышел.

Чутьем натасканной ищейки Карранти чувствовал, что Мехти неспроста оставлен в штабе. Это был первый случай, когда полковник Сергей уходил на операцию без своего молодого друга.

Карранти нашел Ферреро в подвале виллы, ответил на несколько вопросов о расходе винтовочных патронов и мин за прошлую неделю и вернулся к себе.

Мехти сидел за столом и, покуривая, водил пальцем по строкам итальянской газеты. Он даже покраснел от натуги.

Стаскивая куртку, Карранти незаметно оглядел комнату. Ему было достаточно одного беглого взгляда, чтобы безошибочно определить, что Мехти приставлен следить за каждым его шагом.

Все было на месте, но подушка на кровати лежала чуть левее, чем прежде, и угол простыни не выступал уже из-под одеяла. Пустая папка, нарочно оставленная им на столе, была сдвинута с места. На камине покоились два томика Данте: бумажная закладка валялась на полу.

Пользуясь отсутствием Карранти, Мехти не преминул обшарить комнату. И — выдал себя…

Итак, у командования бригады зародились какие-то подозрения. И Мехти должен был или подтвердить их, или опровергнуть. Что ж, это очень опасный молодой человек. Но он может безнаказанно взрывать дома и мосты, беспечно прогуливаться по Триесту и одурачивать тупоголовых нацистов; его же, Чарльза Беннета, одного из самых дорогооплачиваемых агентов Федерального разведывательного бюро, Мехти не удастся одурачить! Карранти считал Мехти прозорливым и умным разведчиком, он не раз открыто высказывал свое восхищение проведенными им смелыми и в то же время «чистыми» операциями. Карранти не мог не видеть в нем достойного сильного противника. Но преимущества были сейчас на стороне Карранти. Он знал о Мехти почти все, Мехти не знал о нем ничего. К тому же Карранти обладал более богатым опытом. «Мехти воспитывался как разведчик, а не как контрразведчик, — размышлял Карранти. — И нелегко ему придется со мной… Он беззаветно храбр, но слишком наивен — этот молодой человек, неуклюже обыскивающий кровати и письменные столы».

Карранти сел на кровать и стащил с себя сапог.

— Поскользнулся у крыльца. Теперь болит, — объяснил он.

— А вы в теплую воду поставьте, говорят, помогает, — посоветовал Мехти. При появлении Карранти он поднялся из-за стола.

40
{"b":"901589","o":1}