Драко показалось, что Поттер вздохнул с облегчением. Из группы волшебников, пришедших с Краучем, выдвинулся Людо Бэгмен. Он выглядел странно — стеклянный взгляд и неловкие движения.

— Пьёт, не просыхая, — шепнул Диггори. — Отец мне говорил, что в Министерстве ходят слухи, что Бэгмен должен кучу денег гоблинам, вот он и заливает неприятности огневиски.

— Чемпионы, вот здесь, — Людо показал маленький мешочек, — находятся фигурки четырех драконов, которые ждут не дождутся, чтобы сразиться с вами. Ваша задача — завладеть золотым яйцом!

— Завладеть? С`газиться? — ахнула Флёр. От волнения она заговорила с ещё более чудовищным акцентом. — Мадам Максим сказала мне, что нам нужно лишь п`гойти мимо д`гакона и заб`гать яйцо!

— Мадемуазель, откуда вы и мадам Максим узнали об этом? Боюсь, мне предстоит выяснить, нет ли в этом нарушения правил, — жёстко сказал Крауч.

— Вы можете это сделать после испытания. Сейчас уже ничего нельзя изменить, — не согласился Бэгмен и обратился к участникам: — Не отвлекайтесь, подходите по одному.

Чемпионы по очереди вытянули своего дракона. Гарри досталась хвосторога и четвертый номер по порядку.

— Венгерская хвосторога! — воскликнул он. — Я читал, что она — худшее, что могло быть!

— Мы нисколько не сомневаемся, что лорд Слизерин покажет всем пример! — снова вмешался Крауч, и Гарри замолчал.

— Драко, как ты думаешь, мне не стоит волноваться? Директор не успел вмешаться, это хорошо, да? — продолжал накручивать себя Гарри. — А после выступления он уже не сможет это сделать, ведь там кругом авроры, и министр, и Перси…

Блондин увидел, что у Гарри трясётся рука, в которой он держал палочку.

— Ты справишься, — попытался он приободрить четвёртого Чемпиона. Гарри кивнул и сделал глубокий вдох — надо успокоиться, в конце концов, он к этому готовился и должен справиться.

После официальной части взрослые волшебники вышли из палатки, предоставив Чемпионов и их компаньонов самим себе. Но долго ждать не пришлось — через минуту полог, отделяющий их от прохода на арену, порубленного в каменном валуне, приоткрылся.

— Седрик Диггори!

Седрик сделал несколько глубоких вдохов и решительно шагнул в проход.

— Удачи, Седрик! — крикнул вслед его друг. Малфой не знал этого парня с Хаффлпаффа.

Полог палатки приоткрылся, и вошедший аврор пригласил парня занять место среди зрителей, чтобы поддерживать Седрика оттуда.

Остальные стали мучительно прислушиваться к звукам, доносившимся с арены, пытаясь по крикам зрителей и восторженно-путаным комментариям Людо понять, что там происходит.

Затем один за другим на арену отправились Делакур и Крам. Так же, как и в случае с первым Чемпионом, их компаньоны — Поляков и немногословная француженка, пришедшая с Флёр, — покинули палатку и отправились на трибуны.

Наконец, настал черёд Гарри.

— Удачи, — сказал ему Драко. — Я сяду рядом с Гермионой и буду поддерживать тебя оттуда. Можешь быть спокоен, я прослежу, чтобы она поменьше за тебя переживала.

Гарри кивнул, не в силах выдавить ни слова. Когда он скрылся за пологом, скрывающим проход на арену, Драко направился к выходу из палатки и остановился там в ожидании аврора, который проводит его.

В томительном ожидании прошло несколько минут, прежде чем Драко понял, что за ним не придут. Он провел по ткани палатки рукой в поисках отверстия, но материя вдруг стала твёрдой и не открывалась. Малфой почуял неладное. Ему вспомнились слова Перси, сказанные неделю назад на балу у четы Флинт: «Знаешь, Драко, хорошо, что участник турнира — не ты. Я узнал, что испытание первого тура готовил Дамблдор. Зная, как сильно он тебя ненавидит, ты не имел бы шансов». А в недавнем письме Уизли снова советовал Драко проявить особенную осторожность.

Малфой попробовал попеременно несколько заклинаний, начиная с Секо и кончая Бомбардой, но палатка не поддалась. Напрасно Драко пытался проделать дыру в другой её части — на стены явно была наложены мощные чары.

Драко понял, что попал в ловушку.

Гарри шёл по проходу, ведущему на арену, и отсчитывал шаги. Пять, шесть… В голову лезла всякая ерунда, например, был ли огромный камень, в котором пробили проход, настоящим, или это профессор Макгонагалл потрудилась… Десять, одиннадцать…

Не забыть бы активировать висящий на поясе амулет. Маленькая фигурка демимаски, выполненная в виде брелка из матового белого камня, зачарованная на невидимость, позволяла оставаться для дракона незамеченным как можно дольше. Ценность этого артефакта была в том, что зрители могли видеть Чемпиона, поэтому никто бы ничего не заподозрил.

Двадцать пять, двадцать шесть… Гарри, сознавая, что волноваться уже поздно, сделал глубокий вдох и через мантию сильно сжал амулет невидимости. Двадцать девять, тридцать… Пора!

Не замедляя шага, он вышел на арену, оставив за собой тридцать шагов сомнений и неуверенности. Что ждёт его впереди: схватка с драконом или лёгкая прогулка за яйцом? С этими блэковскими амулетами хвосторога, возможно, даже не почует его.

Однако Гарри ошибался. Хотя драконица его явно не видела, она беспокойно перетаптывалась возле своей кладки, вместо того чтобы просто находиться рядом с ней; её голова, словно покрытая пиками, постоянно поворачивалась из стороны в сторону, огромные крылья то расправлялись, то снова складывались, а длинный шипастый хвост опасно бороздил крупный песок арены. И даже то, что на шее у неё виднелась огромная цепь, не казалось надёжной защитой.

Поттер сглотнул. Ему пришлось напомнить себе, что драконица его не видит. Гарри с трудом заставил себя сделать первый шаг, но поведение монстра не изменилось, и Поттер медленно пошёл по направлению к кладке.

Гарри предпочёл бы обойти ящера по большой дуге, но, к сожалению, арена, хотя и была достаточно просторной, чтобы один или даже несколько драконов там вольготно разместились, всё же была недостаточно большой для такого манёвра. Спрятаться было негде — как назло, там не было ни одного крупного камня. Видимо, весь камень ушёл на то, чтобы соорудить огромную чашу, в которой находились Чемпион и его дракон. Гарри опять поймал себя на мысли, что прикидывает, был ли этот камень трансфигурирован профессором Макгонагалл из подручного материала, или он был природным.

На арене господствовала тишина — звуки с трибун сюда не проникали, наверное, работали какие-то специальные чары. Гарри, едва подумав об этом, непроизвольно посмотрел наверх, туда, где расположились зрители. Он увидел переливающийся прозрачный купол, который, должно быть, и отрезал все посторонние звуки. И опять Гарри стали приходить в голову неуместные мысли. Например, позволяет ли зрителям магическая защита купола слышать рёв дракона и крики участника, если тот его поджарит? А сами они застрахованы от его пламени, если ящер сорвётся с цепи?

Впрочем, нельзя было сказать, что совсем никаких звуков не доносилось. Хвосторога шумно дышала, звякали кольца её цепи, а хвост, как у какой-нибудь кошки, нервно стучал о каменное дно арены. И наиболее громким звуком было биение сердца самого Гарри, оно колотилось слишком быстро для такого относительно безопасного момента — хотя Поттер приближался к кладке яиц, драконица, возможно, чуявшая что-то странное, по-прежнему его не видела.

Поттер сообразил, что если ему снова в голову лезет всякая чепуха, то это означает, что он непозволительно расслаблен. Драко бы посмеялся над ним: Поттер в своём репертуаре — победил чудовище и не заметил, потому что думал о пустяках!

Гарри перевёл взгляд на хвосторогу, до которой оставалось футов тридцать. Сейчас он осторожно обойдёт её, заберёт яйцо и так же осторожно вернётся, выбирая направление, в котором она не смотрит.

Вдруг к ставшем уже привычным звукам добавился ещё один — со скрипом приоткрылась створка массивных ворот, через которую драконов выпускали на арену. Для них и для охранявших их драконологов было сооружено обширное помещение под одной из трибун, имевшее два выхода: один — на арену, а другой — наружу.