Амелия прищурилась. Она с трудом сдерживала злость: в великом волшебнике не осталось ничего светлого, если вообще когда-либо было. Боунс ясно понимала, что после признания Дамблдора, что он желал гибели Гарри Поттеру, нет никакой силы на свете, которая помогла бы Альбусу избежать самого сурового приговора. Конечно, за покушение на убийство Драко Малфоя, теперь лорда Блэка, старого мерзавца тоже следовало покарать, но всё же слишком многие ещё связывали этого юношу с Люциусом Малфоем, который успел натворить дел, и Драко в глазах общественности вызывал гораздо меньше симпатии, чем Гарри Поттер.

Вопросы в списке кончились. Амелия не знала, о чём ещё спрашивать, всё было предельно ясно — виновен. Её терзал червячок сомнения и почему-то казалось, что она что-то упустила, забыла о чём-то важном. Это было вполне вероятно — допрос превратился в балаган, и у неё совсем не было времени сосредоточиться и подумать. Боунс в поисках поддержки заглянула в шпаргалку, но лишь удостоверилась, что она задала все вопросы, записанные там.

Однако, сыворотка правды ещё действовала, и ведьме захотелось воспользоваться ситуацией по полной. Какие ещё грешки Альбус Дамблдор накопил за свою долгую жизнь? Пожалуй, это был последний шанс и единственный способ узнать о них.

— Дамблдор, назовите противозаконные поступки, которые вы скрываете. Начните с самого значительного.

Начальница Отдела магического правопорядка опасалась, что задала слишком общий вопрос, но Альбус, мотнув головой, как будто пытался отогнать от себя призрак, сбивчиво ответил:

— Я вступил в сговор с Геллертом Гриндевальдом… мы хотели захватить мировое господство… а потом, когда у нас не вышло, я договорился с ним… инсценировать сражение и спасти его от суда…

Всегда невозмутимая мадам Боунс второй раз за это судебное заседание — немыслимое дело! — потеряла присутствие духа. Она закричала:

— Хватит! Довольно! Ещё немного, и он договорится не знаю до чего! Колдомедик, срочно дайте ему антидот!

Драко запоздало спохватился, что не знает, как подействует обычное противоядие к модифицированной сыворотке правды. Северус не мог оставить этот вопрос без внимания, только сам Малфой прослушал и не запомнил ничего на эту тему, вероятно, занятый чем-то другим, на тот момент более важным. Сейчас уже нельзя было что-то предпринять, и оставалось только ждать, как отреагирует подсудимый.

К счастью, антидот подействовал. Дамблдор медленно приходил в себя. Его глаза расфокусировано оглядывали пространство вокруг.

— Итак, подсудимый, у нас теперь есть достаточно материала для того, чтобы обойтись с вами со всей строгостью закона, — холодно возвестила мадам Боунс.

— О чём… О чём вы говорите? — Голос Дамблдора был непривычно хриплый.

— О вашем признании, которое вы дали под сывороткой правды. Вы во всём признались, Дамблдор, слышите?

— Я не мог ни в чём признаться! — злобно выкрикнул Альбус. Он уже полностью стряхнул с себя навеянное зельем оцепенение.

— Здесь целый зал свидетелей, и есть протокол, вот, ознакомьтесь. — Амелия взяла у секретаря длинный свиток и передала Дамблдору.

Альбус начал было чтение, но тут же отбросил его с криком:

— Чем вы меня напоили? Я требую, чтобы этот допрос был аннулирован! Я был под влиянием зелья, вызывающего бред!

— Вам был дан веритасерум, это подтвердит дежурный колдомедик из Мунго, — отрезала Боунс.

Заговорил молчавший почти весь процесс прокурор Хьюз:

— Подсудимый, от того, признаете вы результаты допроса или нет, ничего не изменится. Не тратьте наше время зря!

Похоже, он был мастером говорить общие слова, предпочитая не вдаваться в тонкости судебного процесса. Вряд ли после своего сегодняшнего фиаско он надолго задержится на прокурорской должности.

Дамблдор проигнорировал Хьюза. Он жестом поманил своего адвоката, чтобы посоветоваться с ним. Тот наклонился к самому уху Альбуса и что-то тихо ему сказал. После этого подсудимый минуту сидел неподвижно, уставившись немигающим взглядом прямо перед собой. В зале установилась мёртвая тишина, и это было затишье перед бурей — все ждали признание Дамблдором своей вины и слова покаяния.

Дамблдор медленно поднялся со своего места. Он собрался с мыслями и произнёс:

— Ну что ж, если это случилось… Если вы заставили меня это сказать, я ничего не могу с этим поделать. Но есть то, что я могу и должен выполнить.

Дамблдор развернулся всем корпусом в сторону Поттера.

— Вы все слепо отрицаете, что Гарри Поттер, который стал лордом Слизерин, это вернувшийся Волдеморт, тёмный волшебник, который терроризировал страну не одно десятилетие и с которым один лишь я по-настоящему боролся. Доводы, которые я приводил, чтобы вы прислушались к здравому смыслу, не подействовали. Ну что ж, возможно, я ошибался, и Гарри — не Волдеморт. Но очень скоро он может стать им, потому что Гарри Поттер — крестраж! Я был уверен, что Гарри в этом теле больше нет. Я отдал приказ убить не мальчика, а жестокого злобного колдуна! Я заботился о вас, обо всех и о каждом, и вы должны меня понять!

В очередной раз присутствующие в зале волшебники разразились криками — что ни высказывание Дамблдора, то сенсация! И неважно, говорил ли Альбус под Веритасерумом или в здравом уме, его слова производили фурор и переполох.

— Не может быть!

— Гарри Поттер — наша надежда! Что у нас останется, если это отнять?

— Как же так?

— Враньё! Дамблдор придумал себе оправдание!

— Что за ерунда — разве бывает крестраж в живом объекте? — басил Юлиус, оказавшийся неожиданным экспертом.

Боунс стиснула зубы и смотрела на Дамблдора, как на пикси, которого требовалось прихлопнуть. Министерские приводили в чувство Фаджа, авроры едва успевали отлавливать волшебников из числа зрителей, которые хотели прорваться к трибуне. На этом фоне молодые лорды Блэк и Слизерин, казалось, излучали спокойствие.

— Тихо!

Установилась тишина, и волшебники обратили внимание на Огдена, который Сонорусом навёл порядок.

— Мы не можем игнорировать заявление, сделанное Альбусом Дамблдором, хотя он больше не находится под влиянием сыворотки правды — слишком серьёзное обвинение он выдвинул. Необходимо удостовериться, для нашего же с вами спокойствия, что всем известный и всеми любимый Гарри Поттер, находящийся здесь в зале, который теперь ещё и лорд Слизерин, не является вместилищем души для… Сами-Знаете-Кого.

Несколько судей изъявили готовность тут же наложить нужное заклинание и закрыть столь щекотливый вопрос, после чего какая-то нервная дамочка с галерки выкрикнула:

— Объясните же мне, наконец, что такое эти крестражи! О них тут говорят, а я и не знаю, что это!

На неё зашикали, но она не унималась:

— Не затыкайте меня! Вдруг это опасно? Честные волшебники должны уметь от них защищаться, если они нападут. Научите нас заклинанию!

К счастью, кто-то догадался произнести: «Силенцио!», и нарушительница порядка умолкла.

Хмурый Тиберий, переждав непредвиденную помеху, продолжал:

— Я не сомневаюсь, что среди членов Визенгамота хватает знающих волшебников, которые способны квалифицированно использовать нужное нам заклинание. Однако, хотел бы напомнить, что полученные вами результаты нельзя будет занести в протокол, поскольку ни один из вас не является экспертом. Вывод один — обратиться в Отдел тайн.

Огден сделал паузу и обвёл тяжелым взглядом притихший зал.

— Сейчас я прикажу послать в Отдел тайн за специалистами. Объявляется перерыв на тридцать минут!

Начался перерыв; хотя всем хотелось размять ноги, из зала никого не выпускали, вероятно, опасались утечки информации. Впрочем, члены Визенгамота при желании могли двигаться в пределах площадки. Вскоре судьи и представители общественности начали хаотично перемещаться по тесному залу, шумно обсуждая шокирующие новости. То там, то здесь появлялись группы оживлённо переговаривающихся волшебников в сливовых мантиях. Ещё одна группа в чёрном, в которой была Амелия Боунс, о чём-то яростно спорила.