Малфой был доволен: Гарри, чья голова была забита подготовкой к судьбоносному судебному процессу, даже не начинал исследование яйца, и оно валялось у него в общежитии под кроватью. И ещё Драко использовал сведения о том, что делать с полученным на Турнире предметом для того, чтобы расплатиться с Флер Делакур. Девушка была рада получить эти знания и признала, что лорд Блэк больше ничего ей не должен.
Драко ещё раз посмотрел в зеркало. Крёстный говорил, что к лету ему уже можно будет носить вещи с коротким рукавом. Пока что беспокоиться об эстетической составляющей проблемы не было смысла: завтра он наденет мантию с длинными рукавами. Сливовую мантию.
Юноша отбросил полотенце и переоделся в пижаму. Шелковистая ткань приятно расслабляла тело, а вот разум, разгорячённый размышлениями о завтрашнем дне, не давал спокойно уснуть. Драко понимал, что с этим надо было срочно что-то делать: нельзя было терять силы накануне решающего сражения.
Драко вернулся в спальню и решительно откинул одеяло. Забравшись в постель, он попробовал очистить разум, как его учил крёстный. Получалось не очень, и чем больше Драко старался, тем хуже выходило — в голову постоянно лезли посторонние мысли.
Парень уже подумал о том, что зря не выпил зелье, от которого проспал бы крепко до утра, но тут воображение услужливо подкинуло ему картинку: Дамблдор выслушает обвинительный приговор с выражением такого ужаса на лице, что Драко счастливо улыбнулся и тут же провалился в сон. Снилось ему продолжение его фантазии: Дамблдора сковали антимагическими наручниками и перед отправкой в Азкабан провели по всем этажам Министерства, а потом вывели на улицу, чтобы все могли увидеть бесславный конец Великого Светлого.
Сон так понравился Малфою, что утром Кричер с трудом смог его разбудить. Хотя заседание было назначено на двенадцать, времени собраться оказалось катастрофически мало.
Они с Гарри наскоро позавтракали и под прощальные крики обоих домовиков и портрета камином переместились в Министерство. Оба были настроены решительно и приготовились голосовать за обвинительный приговор Дамблдору.
Ступив на министерский пол, Драко пафосно произнёс:
— Гарри, сейчас мы с тобой отправимся не в зал суда, а в место, где творится история. Я предсказываю, что сегодня закончится эпоха Великого Светлого волшебника Альбуса Дамблдора!
Глава 67. Конец эпохи. Часть 1
Ступив на министерский пол, Драко пафосно произнёс:
— Гарри, сейчас мы с тобой отправимся не в зал суда, а в место, где творится история. Я предсказываю, что сегодня закончится эпоха Великого Светлого волшебника Альбуса Дамблдора!
В этот момент Малфоя кто-то толкнул, что сразу убавило градус пафоса. Поттеру тоже пришлось спешно посторониться — волшебники, проталкиваясь мимо них, бурлили, как вешние воды, и стекались к фонтану. Там, на небольшом возвышении в окружении зевак и репортёров, вооруженных самопишущими перьями и колдокамерами, величественно стоял Альбус Персиваль Брайан Вулфрик, он же подсудимый Дамблдор.
— Какого дементора! — прорычал Поттер. — Разве он не должен сидеть сейчас в зале суда, прикованный наручниками к креслу?
Драко тоже хотел задать аналогичный вопрос. Они с Поттером отошли в сторонку и наблюдали за тем, как их враг вещает на аудиторию. Он то проникновенно прикладывал руки к сердцу, показывая, как относится к собравшимся, то поправлял очки, намекая на свою мудрость и прозорливость, то понимающе кивал головой.
Малфой понял, что он упустил из виду очень важную вещь: перекупив Риту Скитер, он решил, что контролирует всю британскую волшебную прессу, но это было не так. И теперь оставшаяся часть, пусть и уступающая по качеству, но превосходящая числом, была готова проводить в массы слова Великого Светлого.
А в том, что Альбусу было что сказать, сомневаться не приходилось; хотя слова его доносились до молодых лордов в виде неясного гула, невооруженным глазом было видно, какое они оказывают воздействие на слушателей. К импровизированной трибуне подходило всё больше и больше волшебников — видимо, непотопляемому старцу было что предложить их восприимчивым ушам. Для лорда Блэка это было серьёзным упущением — позволить противнику влиять на умы обывателей.
Подавляя бешенство, Малфой сказал:
— Гарри, пошли скорее, сейчас начнётся заседание! Мы, в отличии от Дамблдора, не такие важные участники, нам нельзя опаздывать.
— Надеюсь, он всё-таки опоздает, и его притащат авроры в наручниках, а судьи засчитают это за побег, — злобно проговорил Поттер.
Протискиваясь сквозь толпу, которая, казалось, состояла из всех совершеннолетних жителей магической Британии, оба лорда добрались до зала заседаний номер десять, в котором проходили все важные судебные процессы. Сегодня там книзлу сесть было негде. У Драко не было времени пообщаться с другими членами Визенгамота, поэтому они с Поттером сразу заняли свои места.
— Надеюсь, сегодня Дамблдор всё-таки получит по заслугам, — сказал Гарри, нервно поправляя всё ещё непривычную мантию судьи.
Он сидел на соседней скамье. Сейчас это была скамья лорда Слизерина, хотя достоверно установить не удалось, где именно заседал один из основателей Хогвартса. Слизерины так давно не появлялись в Визенгамоте, что никаких свидетельств о персональной скамье не сохранилось. Но лорд Блэк поступил просто: он, посовещавшись с лордом Пруэттом, оплатил исследования в архиве, в результате которых были представлены неопровержимые доказательства, что скамья лорда Слизерина — соседняя с той, на которой веками восседали Блэки. На самом деле, никаких доказательств не было, но они возникли благодаря огромной сумме пожертвований лорда Блэка на нужды Министерства.
Дамблдор всё-таки опоздал на начало заседания, немного, минут на десять, но его не только не привели в наручниках, но даже не сделали замечания, только председательствующий пробормотал: «Наконец-то». Великий Светлый неторопливо уселся в кресло, которое и не думало ощериться цепями.
— Слушается дело Альбуса Персиваля Брайана Вулфрика Дамблдора, обвиняемого в сокрытии и искажении информации о событиях, фактах и явлениях, прямо или косвенно касающихся возвращения Того-Кого-Нельзя-Называть, создающих опасность для жизни и здоровья волшебников Магической Британии, совершенные лицом, обязанным обеспечивать население и органы…
От монотонного голоса мысли Драко быстро свернули на другое.
Первоначально Дамблдора подозревали в более серьёзном преступлении и на досудебном этапе готовили дело о государственной измене, попытке государственного переворота и свержении власти. Или, как минимум, подготовке этого переворота. В стране с 1991 года и до сего момента действовало чрезвычайное положение, введённое министром Фаджем, что позволяло ужесточить судебную процедуру. Однако, позднее, не найдя во время допроса ни малейшей зацепки, дело переквалифицировали, возможно, надеясь на то, что в ходе процесса будут выявлены факты, которые позволят вернуться к первоначальной формулировке и укатать всем надоевшего чародея по полной.
— …Обвинение представляют Джером Кларк Хьюз, прокурор, Амелия Сьюзен Боунс, глава Отдела обеспечения магического правопорядка. Секретарь суда Юджин Брайан Честертон.
Персиваль, так же, как и его шеф, не стали участвовать в процессе. Лорд Пруэтт решил не распыляться и сконцентрироваться на подготовке, поэтому теперь взирал на происходящее как зритель, или, скорее как свидетель, если его вызовут.
Дамблдор снисходительно выслушал обвинение и всем своим видом показывал, что здесь он ненадолго, а тем, кто заставил его здесь находиться, должно быть стыдно. Сверкающая мантия подсудимого вносила диссонанс в общую угрюмую атмосферу зала суда и лишний раз подчеркивала, что великому волшебнику здесь не место.
Процесс только-только начался, а к председательствующему уже торопился волшебник в тяжёлой бархатной мантии. Он передал ему какой-то документ, после прочтения которого Огден сообщил:
