Поттер в недоумении переглянулся с Малфоем и плюхнулся в кресло.

— Как вы узнали? — пролепетал он.

— О, это было совсем нетрудно, — снисходительно улыбнулась Гризельда. Она так удобно расположилась в кресле, что казалось, что она была в своём собственном доме. Старая леди, не стесняясь, отдавала дань вкуснейшим пирожным Кричера, смаковала кофе и ободряюще улыбалась Гарри и Драко.

Они, в свою очередь, могли только непонимающе переглядываться. Поттер не собирался заговаривать первым, отдавая эту почетную обязанность партнёру. Малфой, напустив на себя максимально светский вид, решил, наконец, приступить к беседе.

— Позвольте узнать, мадам, — начал он осторожно, — как вам удалось избежать опасности? Как мы поняли из газет, Августа Лонгботтом вас похитила и пыталась чем-то опоить. Репортёры даже писали, что она хотела вас убить. Это так?

Мадам Марчбэнкс с готовностью подтвердила факт похищения и попытки отравления зельем и столь же охотно ответила на вопрос, чего добивалась мадам Лонгботтом.

— Она хотела знать, кто помогал вам, Драко, в тот день в Визенгамоте.

— И вы меня не выдали? — с замиранием сердца спросил Гарри. — И откуда вы знаете про мой титул?

— Конечно же, нет, — улыбнулась Гризельда, отвечая на первый вопрос, и добавила: — Вы всё узнаете, Гарри, я не собираюсь от вас ничего скрывать.

— Но почему? Каков ваш интерес во всём этом? — с недоумением спросил Драко.

— Это долгая история. Но я вам её расскажу. Вы ведь знаете, Гарри, что ваша семья проживала в Годриковой впадине? Так вот, моя очень близкая подруга, её зовут Батильда Бэгшот, была дружна с вашей мамой, насколько, конечно, это может быть при такой разнице в возрасте. Она иногда заходила к вам в гости и нянчилась с вами.

Поттер улыбнулся. Ему нравились истории о его родителях. Между тем гостья продолжала:

— Они, к сожалению, не смогли продолжить общение. Дом под Фиделиусом, и всё такое… А потом ваших родителей не стало. Батильда была не просто огорчена этим, она была потрясена, ведь она любила вас как внука, Гарри.

— Хотите ещё кофе? — спросил Драко. Он надеялся, что старушка всё же перейдет ближе к делу.

Гризельда не отказалась. Драко распорядился принести ещё сладостей и вместе с Гарри присоединился к процессу, что сделало, наконец, беседу более непринуждённой.

— Значит, вы помогли нам тогда из-за вашей подруги?

— Это отчасти верно, — признала Гризельда, — но лишь отчасти. Я и сама с удовольствием посодействовала такому замечательному юному волшебнику, как Гарри Поттер.

— Что такого во мне особенного? — смутился брюнет.

— О, вы не представляете, сколько волшебников возлагают на вас надежды. И дело вовсе не в том, что вы победили Того-Кого-Нельзя-Называть. Ваш магический потенциал огромен, но ваши нравственные качества не менее значительны. Все, кому небезразлично будущее этой страны, считают своим долгом вам помочь.

— Это всё чудесно, — вмешался Драко, — однако мы так и не поняли, как вы догадались, что мне тогда в Визенгамоте помогал Гарри?

— Не знаю, известно ли вам, что Батильда — историк? Хотела бы я так же, как она, ориентироваться в датах и событиях прошлых веков. Зная всё это, можешь получить доступ к таким тайнам, что и не снилось.

— Батильда Бэгшот — автор школьных учебников по истории магии, не так ли? — уточнил Драко.

— Верно, — подтвердила Гризельда. — Я и сама, знаете ли, не чужда системе образования. Вот будете сдавать финальные СОВы, тогда и встретимся. Альбуса я, кстати, встретила впервые именно на экзамене. Он произвел на меня такое впечатление, что я, не колеблясь, дала ему рекомендации и с тех пор следила за его судьбой. Да только он начал меня разочаровывать. С возрастом, знаете ли, такое случается всё чаще и чаще. Я ведь пыталась образумить его, но он не слушает ни меня, ни кого-либо ещё, — Гризельда вздохнула.

Гарри завороженно смотрел на старую леди. Она выглядела настолько древней, что казалась каким-то сказочным персонажем, слишком невероятным даже для волшебного мира. Но Драко интересовали более приземленные вещи. Стараюсь не показать слишком явного нетерпения, он спросил:

— Вы поэтому отказали Дамблдору в поддержке в Визенгамоте?

— Да, кто-то же должен был хотя бы попытаться его остановить. Альбус в своем властолюбии, в своём стремлении всё контролировать зашёл слишком далеко. Так вот, вернемся к Батильде. Она ведь писала не только школьные учебники. Она — автор многих научных трудов, в том числе и по восстаниям гоблинов, — Гризельда хитро прищурилась.

Не давая Малфою времени задать вопрос, Гризельда продолжала:

— Кроме гоблинов, Батильда прекрасно разбирается и в семействах магической Британии. И, конечно же, она не могла не знать историю семьи Блэк, до самых мельчайших подробностей, о которых сами Блэки давно забыли. Когда вы, Драко, стали лордом, мы с Батильдой много разговаривали об этом на радостях, что древний род не угаснет. Вы взяли на себя большую ответственность, и с честью несёте свой титул.

Драко глубоко вздохнул: похвала была приятна. Древняя колдунья была единственной, кому лорд Блэк не попенял бы на нарушение этикета. Скорее то, что она называла его по имени, ему нравилось.

— Что же вы узнали от подруги?

— Батильда изучала старинные хроники, в которые попали и Блэки. В одом из документов фигурировал лорд Блэк, который смог вопреки всему убедить пятьдесят старейшин, заранее решивших его обвинить, в своей полной невиновности. Более того, он смог получить компенсацию, которую выплатил подавший на него жалобу волшебник. Современники не смогли найти причину такой удачливости Блэка и поэтому предположили, что он использовал один из своих многочисленных тёмных артефактов. Как он назывался, Драко?

Малфой не знал, отвечать на этот вопрос или нет. Теперь он понял, что Гризельда не знала ничего наверняка, а лишь предположила на основе рассказа подруги и действовала интуитивно. Но Гарри не сомневался.

— Эквилибриум, — сказал он.

— Современники предположили, что Блэк использовал один из своих многочисленных тёмных артефактов. Как он назывался? — спросила Гризельда.

Гарри ответил:

— Эквилибриум.

Сказал и удостоился укоризненного взгляда партнёра, но намёка не понял. Драко мысленно вздохнул: Гарри Поттер и не должен был.

— Как же он действует? — с живым любопытством спросила Гризельда.

— Он подавляет волю, — сказал Малфой, посчитавший, что эти скользкие моменты обговаривать лучше ему, а не Поттеру, у которого душа на распашку. Он пристально следил за реакцией мадам Марчбэнкс, чтобы понять, как она отнесётся к использованию тёмной магии. — И вам больше не стоит задавать Гарри вопросы об этом приборе — он клялся не распространяться о том, как его использовал.

Гризельда его не разочаровала. Она кивнула удовлетворенно.

— Чего-то подобного я и ожидала, — сказала она. — Иначе и не объяснить, если полсотни старых пердунов не желали внимать здравому смыслу, а слушали другого такого же! О присутствующих не говорят, разумеется.

Гарри едва не захлебнулся кофе: услышать такое в адрес почтенных судей, а также своего директора, дорогого стоит. Кроме того, комизма ситуации придавал возраст самой Гризельды — вряд ли в Визенгамоте был кто-то старше неё.

— Как же вы догадались о Гарри? — Драко пытался, наконец, прояснить мучивший его столько времени вопрос.

— А что там было догадываться! — Гризельда хихикнула и взмахнула сухонькой ручкой, в которой держала пирожное. — Как только я предположила, что это тот самый прибор из хроник, я сразу подумала о том, что к лорду Блэку должен прилагаться мастер Поттер. А учитывая, что вы неплохо ладите, — да-да, те, кому это нужно, знают такие вещи, — то не приходится удивляться, что рядом в зале затаился мистер Поттер.

— Вы удивительная ведьма, — Драко поклонился. — А как вы отыскали Гарри? Как вообще предположили, что ему нужна помощь?