— Лучше отвезти ее в безопасное, изолированное место и подождать, пока она придет в себя, — сказал Кротов.

− Нет, не так, − возразил Неделин, − Диана уже была намечена на роль ритуальной жертвы. Она содержалась в доме Барсукова до ночи осеннего равноденствия, а затем перевезена в каньон Шан-Кая.

— Мы подозревали, что Бирюкова помимо двоюродного брата прикрывают и другие важные люди. И, если вдуматься, то же самое вытекало из допроса доцента. Он сказал, что мы не смогли бы его защитить. Это наводит на мысль, что у него тоже есть какой-то покровитель, не так ли?

— Допустим, что это так, — предложил майор, — но каким компроматом, например, располагает Барсуков на Ионова? Это если примем как рабочую версию, что убийцей является Роман Игоревич?

— Диана, — предположил Евгений. − Может быть, она и есть ключ ко всему этому.

— В какую сторону? — бросила Мария.

— Не будем забывать, что Диана состояла в секте неоанастасийцев несколько месяцев. Но мы знаем, что у нее был роман с Ионовым гораздо дольше, и что Ионов ненавидел Бирюкова. Я не думаю, что она не знала об этом, скорее наоборот. Это может быть важным.

— Барсуков сказал нам, что, по его мнению, в секту также входят высокопоставленные лица, — почти вздохнула Мария.

— Именно так, — добавил Кротов, и его губы искривились в грустной улыбке.

— Лгал, − пробормотал Неделин. — чтобы отвести от себя подозрения.

— Еще изнасилование. Диана была изнасилована. Анализы ДНК не врут: Бирюков и Латыпов надругались над ней, — заявил Маценко. − Возможно, она сбежала или скрылась при первой же возможности и позвонила Ионову, чтобы тот приехал за ней.

Евгений кивнул.

— Но что-то пошло не так. Они поссорились. Что произошло?

− Неубедительно, − заявил Марат, − я не понимаю, почему Ионов ее привез в этот дом в Белогорске.

Ионов был удивлен крепким сном. В этом не было ничего необычного: эмоциональное воздействие допроса вызывало разрушительный стресс у человека, не привыкшего к полицейским и следователям.

Ранним утром его снова привели на допрос. Там уже были Райская и Кротов.

— Добро пожаловать, — поприветствовала Мария, усаживаясь напротив него. Вы хорошо спали?

Кротов также сел за стол и без предисловий показал доценту свой мобильный телефон и фотографии дома под Белогорском.

— Знакомо?

Ионов был ошеломлен.

— Как видите, это лишь вопрос времени, — сказал Евгений, откладывая телефон. − Со временем все всплывает на поверхность.

— Похоже, плохи у вас дела, Кротов, очень плохи, — протянула Райская. — А вот ваша жена стала с нами сотрудничать. И она уже дома. Что вы об этом думаете? Надеялись, что она станет вас выгораживать?

— …

— Как ты думаешь, он плохо воспринимает это? — спросила Мария своего коллегу.

Евгений заметила, что его напарница перешла на «ты» — знак того, что она собирается провоцировать Ионова.

— Я так думаю. Да.

— Я…, - заикался мужчина.

— А, значит, вы не потеряли язык. Отличная новость.

— Как насчет того, чтобы поговорить с нами об этом доме? — предложил Евгений. — Ведь мы знаем, с кем вы там были.

Валерий молчал.

В комнату для допросов заглянул Неделин. Он жестом позвал Райскую.

− Что нового? — спросила Мария, едва они оказались в коридоре.

− Наши эксперты после предварительного осмотра полагают, что этот дом мог быть местом, где удерживали Гурджиеву.

— Почему они так думают?

— Разрозненные пятна крови. Веревки и кляп, также испачканные кровью. Остатки длинных черных волос. Это, повторяю, только первый осмотр, но, несомненно, наверняка будет еще что-то.

− Где Барсуков?

− После осмотра мы оставили засаду у дома на случай, если он появится. Скоро мы получим ордер на обыск и в его доме здесь, в Симферополе. Также объявлен розыск по городу и области.

− Что говорит начальство?

− Скандал уже вышел большой. Генерал тут же приболел, не вышел сегодня на работу, − Марат ухмыльнулся, − Фирсова подняли прямо с утра этими новостями. Он потребовал от нас материалы предварительного отчета экспертов и показания Масюк и Ионова. Видно, что он выбит из колеи.

− Когда шеф приедет?

− Он будет с минуты на минуту, я думаю.

Они зашли в небольшую комнату, где можно было просмотреть записи с камер видеонаблюдения, в том числе и из комнат для допросов. Взгляд Марии был прикован к Ионову: тот сидел, опершись локтями на стол и подперев голову руками. Он выглядел уставшым, но не более. Казалось, что ему просто скучно.

Возвращаясь, в коридоре они столкнулись с Фирсовым.

— Значит так, — без предисловий произнес шеф, глядя на них. — продолжать допрос будем мы с Неделиным. Вы с Евгением отправляйтесь в архивную комнату и ждите — вы можете понадобиться, если поедем на обыск к Барсукову. Или попейте кофе с Маценко, только оставайтесь на связи. Ионовым я займусь сам.

Перед тем как полицейские покинули здание УВД, Андрей Маценко отправил Евгению сообщение с просьбой встретиться с ним на парковке Управления. Они встретились в машине Маценко, каждый погруженный в свои мысли.

— По крайней мере, у его адвоката хороший вкус в одежде, — неожиданно сказал Евгений, нарушив затянувшееся молчание.

Мария разразилась хохотом, и Евгений последовал ее примеру.

— Да уж. Большая куча дерьма, но хорошо отполированная.

— Хорошо ли он справляется со своей работой?

— Это особого значения не имеет. Против доцента достаточно улик, не отвертится.

Андрей Маценко полуулыбнулся и закурил «Мальборо». Затем, потирая живот, он сказал:

— Я все еще перевариваю события последних суток.

Оба полицейских улыбнулись в ответ.

— Я просто хотел сказать, что вы проделали отличную работу.

Мария кивнула.

— Да. Хорошо. Я возвращаюсь, чтобы отправить кое-какие бумаги. Фертиков поможет мне. Отдыхайте пока, вы это заслужили.

С трудом перебравшись на спину, Бабакай улегся поудобнее.

— Наш брат приехал, — сказал он через несколько секунд.

Нефалим незаметно кивнул.

— В тяжелые времена недостаточно принести в жертву одну из наших женщин. Богине этого мало… Когда земля томится, а небо не может обрести покой, посредник должен отдать то, что ему дороже всего на свете, чтобы Богиня сочла его достойным ее прощения.

— Так ты пожертвовал отцом Всеволода. Его убила не болезнь, а ты…

По щекам старика текли слезы, пробиваясь, как две реки, сквозь морщины и дамбы, избороздившие его лицо.

— Я сделал это, чтобы спасти тебя, твоих братьев и всех Латыповых и людей, которые живут в этих горах. Мы — хранители Богини. Жертвовать собой ради блага общины — наше предназначение. Так было веками и веками.

Нефалим поднялся во весь свой циклопический рост.

— Мне нет нужды убивать тебя, — пробормотал Нефалим. − И тебе тоже незачем это делать… Что касается моего отца, то ты сделал правильный выбор. Мы все должны благодарить тебя за то, что ты сделал.

Бабакай вздохнул.

Внук поцеловал его в лоб и отпустил.

— Теперь настала наша очередь сделать то же самое, — сказал он.

Старик улыбнулся и понял, что наконец-то может умереть спокойно, без лишних забот.

— Прощай, — «отпустил» его Нефалим, в последний раз пожимая ему руку.

Фирсов любил говорить, что руководить — значит предвидеть. Он довольно быстро набросал план операции по обыску у давнего коллеги.

Прикрепленный водитель — лейтенант Аношин сел за руль, и оперативная машина покатила тихими переулками.

Они ехали неторопливо. В фургоне динамики выплескивали наружу ритмичную песню, Кротов с Райской молчали. Эркенов уткнулся в смартфон.

Они уже подъезжали к дому Барсукова. До остановки было секунд тридцать.