Андрей Маценко сделал вид, что поверил ему. Он все еще был потрясен фотографиями обнаженных неоанастасийцев в лесу, лица которых скрывали демонические маски, оргиями посреди мегалитических развалин и на древних гробницах, не говоря уже о рисунках на стенах.

— Привлеките собак, натасканных на наркотики, чтобы проверить, не скрывает ли он что-нибудь, что мы можем использовать против него. Мы также собираемся вызвать на допрос этого сукиного сына и начать поиск с помощью беспилотников, но без огласки, — решительно сказал Маценко. − Не дай бог, если эта бедная девушка действительно находится в руках этих сумасшедших, но если это так, и они знают, что мы за ними охотимся, они могут расправиться с ней.

«Наконец-то он раскачался», размышлял Неделин.

— Все для этого готово, — ответил он.

— Сегодня двадцать второе сентября, — рассеянно продолжал зампрокурора. − Именно в эту ночь были найдены жертвы тех странных ритуальных убийств, которые произошли все эти годы назад, не так ли?

— Именно. Ночь осеннего равноденствия, — ответил майор.

— Я всем сердцем надеюсь, что ошибаюсь, но у меня плохое предчувствие… Соберите все улики, сделайте копии и отправьте их в УВД в Симферополь. Нам также понадобится их помощь в проведении исследования, и будет лучше, если они сразу же займутся этим вопросом.

— Я сейчас же займусь этим, — сказал Неделин, направляясь к своей машине.

— И последнее, майор.

— Слушаю.

— Я изучил криминальное прошлое Бирюкова. На него было подано несколько заявлений об изнасиловании и домогательствах. Все они были отозваны, обвинения сняты и сданы в архив. У вас есть предположения, что могло произойти?

— Боюсь, что в эту секту ходят не только мифоманы и отчаявшиеся люди, ищущие ответов и исцеления, но и влиятельные лица… И я подозреваю, что Бирюков находится под защитой кого-то очень важного.

Райская и Кротов с раннего утра погрузились в свои досье, жонглируя телефонными звонками в паспортные столы и различные муниципальные департаменты, чтобы проверить, живы ли еще подозреваемые и обвиняемые в делах многолетней давности, и направить судьям запросы на образцы ДНК. Ни один из них не упомянул о разговоре с женой Барсукова, словно еще не определился в этом вопросе.

— Ух ты… — воскликнула Райская, после очередного всплеска воды. Очень здорово работать в архиве: по сути, я стала секретарем.

— А ведь мы только начали, — добавил Кротов.

— Не хочешь ли выпить кофе?

— Что? Опять? Ты начинаешь отдыхать, не успев устать?

— Любой повод был бы хорош, чтобы хоть на несколько минут выбраться из этой дыры.

Евгений только потянулся в ответ, хрустнув позвонками.

— Могу я задать тебе вопрос?

− Валяй.

— Тебе нужен номер хорошего стилиста? Потому что я хочу, чтобы ты знал, что мода не остановилась на восьмидесятых. Уверяю тебя, она развивалась…

— Ладно, сделай вид, что я тебя не слышал, — сказал Евгений, снова погружаясь в свои бумаги.

— А тебя все эти залежи так привлекают, — с улыбкой произнесла Мария.

— Все мои дела, а их у меня около пятнадцати, — это семейные конфликты или бытовые преступления.

— У меня тоже.

— Итак… Но здесь ничего нет насчет организованной преступности в девяностые, например?

— Не думай, что это тихий полуостров. Все очень просто. В самом начале две тысячи четырнадцатого года киевские власти приказали все материалы по завершенным делам перевезти на материковую Украину. В кратчайшие сроки. Оставили здесь только дела, находившиеся в стадии расследования, причем, в подавляющем большинстве — бытовые преступления, ну и архивные дела, начатые до девяносто первого года. Поэтому, например, дел о коррупции в руководстве города в украинский период ты так просто не найдешь…

Мария была прервана вибрацией смартфона, лежавшего на столе. Она открыла сообщение от Неделина, посмотрела на приложенные фотографии и чертыхнулась.

— Эй, ты в порядке? — спросил Евгений.

В ответ Мария подключила свой ноутбук к компьютеру и жестом пригласила коллегу подойти ближе. Она выбрала галерею изображений и показала их своему коллеге.

— Взгляни на это. Я только что получила это от Неделина.

— Откуда их получили? — спросил питерец тоскливым голосом.

— Из офиса Бирюкова, гуру неоанастасийцев.

Евгений достал составленную Барсуковым картотеку ритуальных убийств и сравнил фотографии с места преступлений с граффити на стенах офиса.

— Ох, еб… — проворчала Мария, заметив впечатляющее сходство. − Этот субъект влип по уши.

— Да, и от Фирсова эту историю действительно не скроешь, — сказал Евгений.

Мария нервно побарабанила пальцами по столу, затем кивнула и взяла куртку и ноутбук.

— Оставьте все как есть. Посмотрим, что намерен сделать генерал.

Скрип сухих листьев под сапогами возвестил о прибытии Всеволода в дом, окруженный кизилом и колючей грушей, еще до того, как он открыл массивную дверь.

Внутри оконные стекла были достаточно грязными, что дневной свет слабо проникал сквозь них, но для Бабакая Латыпова это не имело значения: он уже более десяти лет жил среди теней.

— Все готово, — сказал старик через треск дровяной печи. − Секунду… Мне сегодня ее привез Захар.

Когда дед передал Всеволоду маску, тот был поражен точным, безупречным мастерством идеально выточенного и отполированного пластика перламутрового цвета, превращенного в антропоморфное лицо ведьмы.

«Как он знает, что требуется именно такое чудо?», спрашивал он себя, проводя пальцами по острым рогам и блестящим прорезям глаз.

— Ты разговаривал с сыном?

— Пока нет… Но вчера я водил его в пещеры.

Бабакай кивнул.

— Его время пришло, Всеволод. Тот человек сказал, что пришло его время поучаствовать. Я согласен с ним.

— Мы просим его принести большую жертву, — заявил Всеволод в защиту своего сына.

— Это его судьба, как и моя, и моего отца, — слабым голосом ответил Бабакай.

Это последнее усилие, казалось, вымотало его.

— Я поговорю с ним об этом позже.

Всеволод накрыл маску черной вуалью, обращаясь с ней, как с живым существом.

— Что-нибудь еще?

— Нет, я хочу еще немного побыть один… Помни, что я сказал. И знай, что мои кошмары продолжаются. Земля томится. Она голодна и жаждет. Времени больше нет.

— Не волнуйся.

Когда глава клана Латыповых вышел из дома, мимо пролетела стая каркающих ворон. Всеволод смотрел, как они улетают в бирюзовое небо, и тревога пронзила его.

«Он еще, считай, ребенок. Как я смогу убедить его сделать что-то подобное?» — спрашивал он себя, глядя на странные фигуры, которые птицы рисовали в небе. «Неважно как, главное — найти способ, и побыстрее» наконец решил он.

Полковник Фирсов перевел взгляд с мрачных изображений на компьютере на двух полицейских.

— Очень хороший парень, этот Бирюков, — пробормотал он.

— Идеальный гражданин: дом, церковь, работа, — добавила Райская.

— Неделин объявил в розыск этого обаятельного персонажа. По всей видимости, он может быть причастен к исчезновению Дианы Гурджиевой. Что вы знаете об этом, что еще не было опубликовано в газетах?

— Девушка пропала около недели назад, и из расследования, проведенного Неделиным, следует, что она посещала собрания неоанастасийцев в течение нескольких месяцев.

— По словам Павла Эркенова, помощника Неделина, девушка принимала наркотики. Благодаря Барсукову мы знаем, что в секте наркотики чаще всего используются для того, чтобы вызвать состояние транса и связь с духами предков, — произнес Евгений. − Не исключено, что Гурджиеву подсадили на них.