— Мои предки из Карелии. Я многое у них перенял, — сказал Евгений с напускной невозмутимостью.

Мария Райская выгнула бровь в знак удивления.

— Питерский карел. Звучит как название фильма.

— Значит, если я правильно понимаю, ты моя партнерша? − спросил Евгений, внезапно сменив тему, как будто ей было неловко говорить о ней.

— Точно.

— Я никогда не объединялся на работе с женщиной.

— А я с человеком с материка. И я должна тебе сказать, что эта мысль не заставляет меня прыгать до потолка.

— Нет, без шуток? Ты выглядишь такой счастливой, увидев меня…

Райская расслабила губы, чтобы изобразить улыбку, на этот раз искреннюю.

— С каких пор ты занимаешься архивными делами? — спросил капитан.

— Меня только что перевели. По сути, я еще не начала. Мы начинаем вместе.

— Я не знаю, как здесь, но в Питере закрытые дела — это кладовая для людей, которые облажались. Место для неудачников, что ли.

— Здесь то же самое, за исключением того, что группа только что создана, и нам с тобой придется собрать все нераскрытые дела не только в Симферополе, но и по всему полуострову, — объяснила ему Мария.

— Ты что, шутишь, что ли?

— Если бы только. Нет, я больше не могу быть серьезной. С одной стороны, это означает, что куда бы мы ни пошли, нас будут ненавидеть и приветствовать как служебных сорвиголов, но, кроме того, при малейшей ошибке это позволит начальству пожертвовать двумя великолепными козлами отпущения. По большому счету, двойная проблема… Ты куришь?

— Нет.

— Я тоже, во всяком случае, пока. Тем лучше, так что мои вещи не будут вонять сигаретами. Один вопрос: ты собираешься работать всерьез или ты собираешься отсидеться, пока тебя не переведут в другое место? — провокационно спросила Мария, не оборачиваясь.

Евгений пожал плечами.

— Я не такой человек, Маша. Я просто хочу выполнять свою работу, — сказал он примирительно.

− Если нам позволят это сделать.

− Почему же?

− Начальство не любит признавать свои прошлые ошибки. А они могут вскрыться, если мы будем копать всерьез.

Поднялся теплый ветер, который гнал к берегу морской прибой и заставлял тихо шелестеть деревья. В воздухе чувствовалась капитуляция дня перед вечером.

— Этот ветерок дует с моря на побережье, а летом приносит нам африканскую жару и поджигает города. Буквально, потому что он разжигает и разжигает пожары и сводит людей с ума.

— Сколько они тебе дают за то, чтобы ты играла в экскурсовода? — поддразнил ее Евгений.

Он сказал это с полуулыбкой.

— Когда ты официально начинаешь? − спросила Мария.

— Послезавтра. Я приехал пораньше, чтобы собраться с духом и осмотреть окрестности.

— Хороший. Слушай, я также должен тебе сказать, что в дополнение к этому архивному дерьмовому делу они подсунули нам еще одну пакость.

− Какую же?

— Если хочешь, я отвезу тебя потом прямо к заинтересованному лицу, чтобы он тебе все рассказал.

Евгений Кротов имел достаточный служебный опыт, чтобы с первого взгляда оценить профессионализм и преданность своей работе: один взгляд на стол коллеги позволял ему сделать вывод о самоотверженности или слабости следователя. По его наблюдению, лучшие помещения обычно занимали кабинетные чиновники, которые мало общались со своими подчиненными и гораздо больше общались с журналистами и телеканалами. Тесный кабинет полковника был во всех отношениях похож на кабинеты десятков чиновников МВД, с которыми работал Евгений: в нем царил своего рода организованный хаос. Тем не менее, по ряду папок, стоявших на полках с самыми последними служебными заметками и отчетами, по потрепанной доске с указанием ротации и отпусков следователей, по футбольным вымпелам и значкам, используемым в качестве буфера обмена на столе, заваленном бумагами — и не для того, чтобы производить впечатление на посетителей — по разным чашкам, инкрустированным остатками кофе, брошенным в самых неожиданных углах, и по тому факту, что он все еще был на работе, хотя его рабочий день давно закончился, Евгений легко сделал вывод, что Фирсов не бюрократ, а ему нравится его профессия, что он занимается своим делом, что он всегда готов помочь.

Райская уже вкратце подтвердила его догадку, что ее шеф страстно посвящал себя работе и показывал себя доступным для своих сотрудников. Как и тот факт, что у полковника было определенное чувство юмора; судя по небольшому плакату, прикрепленному к перегородке позади него, который объявлял, что если ты не придешь сюда с решением, то это значит, что ты являешься частью проблемы.

— Прежде всего, знай, что Мария позволяет себе фамильярности со мной, о чем ее никто не спрашивает, и учти, потому что мы несколько лет работали в отделе по борьбе с организованной преступностью, и она по-прежнему считает, что мы на одном уровне, — начал полковник после обычных представлений. − Я не могу вбить ей в голову, что существуют условности, иерархия и формальности, которые необходимо соблюдать.

— Осторожно, мы просто работали вместе, но это не значит, что мы занимались сексом, — уточнила Мария, развалившись на диване, прислоненном к перегородке.

— Райская!

Евгению с большим трудом удалось подавить смешок.

— Тебе бы это понравилось, не так ли? — продолжала Райская, подмигнув шефу.

— Ты хочешь, чтобы я выгнал тебя вон? — пригрозил ей Фирсов. − Прекрати это.

Полковник повернулся к Евгению.

— Она пошла за мной, потому что жаждет повышения, − объяснил он. — Надо лучше работать, старушка.

— Я не думаю, что у тебя есть сейчас необходимость копаться в прошлом, шеф.

— Надеюсь… Итак, я читал, что у тебя хороший послужной список… Поздравляю. Тот факт, что тебя перевели сюда, не очень хороший знак, но то, что произошло, на причины твоего присутствия здесь, мне наплевать. Считай это новым началом.

− Спасибо.

— Не надо меня благодарить. Мне очень нужен квалифицированный и профессиональный персонал, и ты мне очень подходишь. Ты даже немного работал в нескольких подразделениях, специализирующихся на нераскрытых преступлениях, что для нас хорошо. Мария тебе объяснит, что наш отдел сильно отстает по холодным делам. Крым − это не Питер и не Москва. Это курорт с довольно низким уровнем убийств. Единственная серьезная проблема, с которой мы сталкиваемся на полуострове, — это украинское подполье, боевики. Но это компетенция ФСБ.

− Хорошо.

— Я полагаю, это означает, что Москва начала оказывать давление, чтобы увеличить статистику, чтобы иметь возможность оправдать расходы на оперативно-розыскные мероприятия, просмотр электронной почты, прослушку и так далее.

Кротов кивнул.

— Поскольку они не смогли сразу извлечь выгоду из операций по борьбе с экстремизмом, они попросили увеличить раскрываемость убийств, — продолжил полковник. − Но в Крыму, где убийств мало, чтобы раздуть статистику, я предполагаю, что они решили обратиться к незавершенным делам, надеясь раскрыть старые убийства с помощью науки и новых технологий.

— Вы прекрасно объяснили ситуацию, полковник, — сказал Кротов, переводя взгляд на нового шефа. — И теперь именно мы должны улучшить статистику.

— Точно. Официально я курирую отдел по расследованию убийств, и в то время как оба начальника душой и телом занимаются набиванием карманов, прежде чем покинуть свой посты, я должен оказать давление на своих подчиненных, чтобы они раскрыли дела об убийствах.

— Мы сделаем все возможное, — сказал Евгений, также выступая от имени своей коллеги.

Фирсову это понравилось: он опасался, питерец привык действовать в одиночку. Это «мы» успокоило его.

— Помимо того, что у твоей партнерши дерьмовый характер….

— Не начинай с этого, — сказала Мария обиженно.

— … Райская — очень хороший сотрудник. Я хотел бы, чтобы вам было ясно одно: я играю на вашей стороне. Я не скрываю от вас, что генерал Гречихин…